Сладкая отрава (СИ)

Почти засыпаю, когда в мое сознание пробивается голос Китнисс, бесцветный и будто чужой.

– Спасибо, что не убил его, – шепчет она, а мне становится еще хуже.

Я совершенно один. Никому не нужен.

Забытье сна сменяется стойким запахом дыма и гулом взрывов. Паленая плоть. Вопли людей, переходящие в мой собственный ор.

– Нет! – кричу я, резко вырываясь из лап Морфея, и оказываюсь в другом плену: в руках Китнисс.

Она прижимает меня к себе, гладит по волосам и произносит слова успокоения:

– Это сон, Пит, – бормочет Сойка. – Кошмар. Только плохой сон…

Первое, что я чувствую – состояние близкое к покою, но почти сразу в мою реальность врываются воспоминания: погибшие люди, предательство Китнисс, ее слова о том, что она меня ненавидит…

– Я же говорил – не трогай меня! – резко произношу я.

Она разжимает руки и пересаживается на край кровати. Морщусь от тяжести в теле: нагрузки предыдущего дня оказались непосильны для меня, и мышцы противно ноют.

– Ты расскажешь мне, что случилось, и где ты пропадал? – подает голос Китнисс со своего места, я упрямо молчу. Помедлив, Сойка предпринимает еще одну попытку наладить контакт: – Ты ранен, я могу обработать раны.

Я долго размышляю, наконец решаю, что веду себя глупо. Попытки Китнисс притвориться заботливой и любящей непонятны мне, но сейчас я нуждаюсь в помощи. И готов принять ее даже от Сойки.

– Хорошо, я не против, – произношу я.

Китнисс поспешно бросается к аптечке с медикаментами. Набирает полные руки склянок и возвращается ко мне. Расставляет все это на полу и снова исчезает в ванной: берет прозрачную миску и наполняет водой. Я отворачиваюсь от Сойки. Звук текущей воды успокаивает, приводя воспаленное сознание в состояние близкое к умиротворению. Прикрываю глаза и выдыхаю. Конечно, Китнисс не заслуживает доверия, но и я не должен позволять себе лишнего. Как ни крути, рядом беременная девушка. «Беременная от меня», – напоминаю я себе. Стоит быть мягче.

Замечаю, что Китнисс не возвращается, а вода продолжает течь. Поднимаю голову и смотрю на нее. Край миски выглядывает из-под ее руки: она давно переполнена и, переливаясь, вода стекает на пол. Сойка не движется. Она словно застыла, стоя в расползающейся под ее ногами луже. Понимаю, что что-то не так.

– Китнисс! – зову я, но она не двигается.

Поднимаюсь. Что еще задумала Сойка? Подхожу ближе и заглядываю ей через плечо. Китнисс смотрит на живот, ее нижняя губа подрагивает, а правая рука гладит по животу.

– С ним что-то не то, Пит, – шепчет она и проводит по округлости. Я слышу, как Китнисс громко сглатывает: – Там что-то мешает…

Меня начинает потряхивать.

–Тебе больно? – едва сдерживаясь, спрашиваю я.

– Нет, – еще тише отвечает Китнисс, я с трудом различаю ее голос, хотя стою к ней вплотную. – В животе что-то лишнее. Раньше такого не было.

Мы смотрим друг на друга, ни один не решается задать вопрос вслух. Наконец, Сойка не выдерживает:

– А вдруг это убивает его? – спрашивает Китнисс, с истеричными нотами в голосе.

– Китнисс, я… – на самом деле я растерян и не знаю, что сказать.

– Пит, – почти не контролируя себя, стонет Сойка и падает на колени прямо в лужу воды, – спаси его, Пит! Что-то не так с ребенком…

========== Глава 28 ==========

Комментарий к Глава 28

включена публичная бета!

заметили ошибку? сообщите мне об этом:)

– Китнисс, только не реви! – командую я, стараясь придать голосу максимальное спокойствие, а сам напуган не меньше, чем она.

– Пит, сделай что-нибудь! – требует Сойка, все-таки начиная плакать.

Я наклоняюсь к ней и по возможности нежно, но вместе с тем крепко сжимаю острые плечи.

– Потерпи совсем чуть-чуть! – прошу я ее. – Я позову доктора, хорошо?

Китнисс растерянно кивает, продолжая обнимать живот. Со всех ног бросаюсь из ванны, добегаю до двери нашей комнаты и, распахнув ее, выскакиваю в коридор. Здесь, на своем обычном дежурстве у одной из лестниц стоит безгласая. Я в одно мгновение оказываюсь около нее и выкрикиваю приказ:

– Срочно в медблок! Приведи мне любого врача, который разбирается в делах беременных!

Девушка оторопело смотрит на меня и не двигается с места.

– Беги! – ору я, и испуганная прислужница скрывается из вида, оставляя после себя только шлейф легкого запаха роз, которым пропитан весь Дворец.

Поспешно возвращаюсь к Китнисс. Она уже поднялась из водяной лужи и стоит, облокотившись на стену душевой кабины. Когда я вхожу, Сойка поднимает на меня глаза, красные от слез, и неуверенно говорит:

– Кажется, прошло…

Меня это мало успокаивает, потому что в чудеса я больше не верю. Я беру Китнисс за руку и веду в спальню. Помогаю улечься на кровать, и сам сажусь рядом.

– Может быть, ты что-то съела или, ну не знаю… Ничего не бывает просто так! – пытаюсь я докопаться до сути.

– Не знаю! – обиженно отвечает Китнисс.

– А ты вообще ешь? – строго спрашиваю я, озаренный догадкой. – Или по-прежнему выставляешь безгласых за дверь вместе с едой?

– Ем! – бурчит Сойка и глубоко вздыхает.

Она крепко держит мою ладонь, будто, если выпустит ее, я уйду. Невольно улыбаюсь. Глупая. Своего ребенка я не брошу.

– Сейчас придет врач, и мы сможем расспросить его обо всем, – произношу я, поглаживая ее руку большим пальцем.

Девушка прикрыла глаза, ее дыхание выровнялось. Китнисс выглядит умиротворенной, и только влажные ручейки на щеках напоминают о том, что совсем недавно у нее была истерика. Я скольжу взглядом по ее телу и в очередной раз задерживаюсь на животе. Мне хочется коснуться его: там, внутри, маленькая жизнь, но я не решаюсь. Просто сижу и смотрю.

Через некоторое время в дверь нашей спальни стучат, и я разрешаю войти. Рядом оказывается доктор Корпиус, а в его руках уже знакомый медицинский чемоданчик. Китнисс так крепко сжимает мою ладонь, что я чувствую боль в суставах: она хорошо помнит этого врача. Как и я, ведь вот уж кого мне не хочется подпускать к Китнисс, так это Корпиуса: после жестокости, проявленной им во время взятия анализов, мне хочется прогнать этого мужчину как можно дальше.

– Вам не найти другого врача, – напоминает мне доктор, – за окном ночь, и я единственный, кто может сейчас осмотреть мисс Эвердин.

Мне нечем крыть, так что приходится согласиться с доводами врача. Только вот, если я согласился, Китнисс, похоже, не собирается сдаваться.

– Пит, пожалуйста, только не он! – молит девушка, а ее глаза снова начинают блестеть от слез.

Глубоко вздыхаю и наклоняюсь к ней поближе.

– Я рядом, слышишь? – шепчу я. – Прости за тот раз… Он тебя больше не обидит.

Китнисс смотрит на меня широко распахнутыми глазами и молчит.

– Ты мне веришь? – спрашиваю я, и внезапно ощущаю волнение внутри. Мне очень хочется, чтобы она сказала «да».

И, к моему облегчению, Сойка говорит. Внутри разливается приятное тепло. Ну почему, черт возьми, мне так хочется получать от нее одобрение и внимание?

Теперь уже я сам сжимаю ее ладонь, подбадривая, и внимательно смотрю, как доктор берется за край ее платья и приподнимает его вверх. Китнисс вздрагивает и моментально возвращает ткань на место, используя свободную руку. Я вспоминаю, какая она стеснительная: ей неприятно лежать с задранным платьем перед двумя мужчинами.

– Давай, я помогу, – предлагаю я, и Сойка выжидающе смотрит на меня.

Беру одеяло с соседней половины кровати и подтягиваю его к Китнисс. Не сразу, но она понимает мой план: мы действуем синхронно – она поднимает подол платья, а я прикрываю ее ноги. Когда мы заканчиваем, я улыбаюсь, и Сойка дарит мне улыбку в ответ. Вроде бы мелочь, но это наше, пожалуй, первое дело, когда мы объединяемся с ней, и мне, к удивлению, это нравится.

Доктор ощупывает живот Сойки, а я внимательно слежу за его руками, причем сразу по двум причинам. Первая – не хочу, чтобы он, нарочно или нет, причинил боль Китнисс. Вторая причина куда более эгоистичная: я все-таки ощущаю, что эта девушка «моя», а значит я априори против прикосновения к ней других мужчин.