Сладкая отрава (СИ)

Китнисс просыпается внезапно. И в отличие от моих уже распоясавшихся мыслей, я получаю не поощрение своим ласкам, а звонкую пощечину, нарушившую утреннюю тишину. Сойка упирается руками мне в грудь и яростно отодвигается.

– Отпусти! – требует она, выбираясь из моих объятий и вообще соскальзывая с постели. Поправив ночнушку, Китнисс замирает у окна, пронзая меня тяжелым, укоризненным взглядом.

Я разочарован и обижен. Сойка опять ускользнула из моих рук. Из глубины моего сознания поднимается волна гнева – я заслужил, чтобы Китнисс принадлежала мне. Да и мое тело настойчиво требует выхода скопившейся энергии. Вероятно, это приступ, но поразмыслив, я решаю, что рано или поздно, «это» произойдет между нами, так зачем оттягивать неизбежное?

– Иди сюда, – ледяным тоном говорю я и про себя думаю, что если у девушки есть хоть капля мозгов, она подчинится.

Видимо, в ее голове совсем пусто, потому что, упрямо вскинув подбородок, она произносит уверенное:

– Нет.

Недоверчиво приподнимаю бровь и повторяю приказ. Злюсь, но зачем-то даю ей второй шанс. Я намерен переспать с ней, и для нее же лучше, если мы все сделаем по взаимному согласию.

– Я сказал, иди сюда, Китнисс.

Мой голос теперь звучит жестче, в нем открытая угроза, но Сойка отказывается повиноваться.

– Ты обещал, что не будешь насиловать меня, – напоминает девушка, прикрываясь этим как щитом.

Недовольно хмурюсь. Она права, только… Настойчивое желание, которое контролирует сейчас мое тело, плевать хотело на мнение Китнисс. Когда-то я носился с ее «не хочу», как дурень со ступой, вот так же изнемогая от желания, но не смея даже пальцем коснуться любимой девушки. А она потом беззаветно отдавалась Хоторну…

– Раз… – начинаю я отсчет, собираясь получить «свое» в любом случае.

Китнисс недоверчиво наклоняет голову, не спуская с меня глаз.

– Два…

– Пит, не делай этого… – предостерегает Китнисс. Да только кто слушает курицу, которую приготовили на ужин?

– Три… – проговариваю я, резко соскакивая с места.

Реакция Сойки мгновенная: она бросается мне наперерез, проскальзывает под рукой и, даже запнувшись о кресло, успевает заскочить в ванную и захлопнуть за собой дверь «до» того, как мне удается поймать ее. Оказавшись у запертых дверей, колочу по ним кулаком.

– Открой! – кричу я. – Только хуже будет!

Ответом мне оказываются глухие всхлипывания с той стороны.

Первая мысль – сломать несчастную преграду. Однако вместо этого я чувствую, как силы покидают меня. Обида начинает преобладать даже над желанием близости. Китнисс снова сбежала. В очередной раз наглядно продемонстрировала, насколько я ей безразличен.

– А ведь ты говорила, что любишь меня… – думаю я, и только после понимаю, что произнес это вслух.

Снова слышу всхлип, на этот раз громче остальных.

– Я, правда, люблю тебя, Пит, – негромко говорит Сойка из-за двери. – Но я не хочу, чтобы все у нас было… так.

– Как? – глупо спрашиваю я.

Она молчит. Не может подобрать слов? Горько усмехаюсь, она ищет, что бы такое соврать, чтобы выкрутиться…

– Черт с тобой! – горько произношу я, в последний раз бессмысленно ударяя кулаком о деревянную поверхность. – Ты и не нужна мне вовсе! – добавляю я. – К твоему сведению, есть другие, кто может неплохо согреть мою постель!

Всхлипы с той стороны затихают. Я молча смотрю на дверь. Мне кажется, Китнисс делает тоже самое, но как я могу быть хоть в чем-то уверен, когда дело касается этой девушки?

Хватаю вещи и поспешно ухожу из своей спальни.

«Вот именно, из «своей», а не «нашей»!», – мысленно говорю сам себе. У нас вообще нет ничего общего. Только ребенок. Что ж, я дождусь своего часа. «Ты еще пожалеешь, что отвергла меня. Снова».

Куда податься? Сомнений нет, и я уверенным шагом иду к Клариссе. Я еще не успокоился и мне хочется высказать кому-нибудь все, что я думаю о Сойке и ее поведении. Пока я иду, гнев немного спадает, а вот тянущее ощущение внизу живота по-прежнему со мной.

Помощница открывает после второй порции настойчивых ударов в ее дверь. Она заспанная, с соблазнительно припухшими губами и в непростительно-очаровательном полупрозрачном пеньюаре, через которое угадывается темное белье. Кровь приливает к лицу. Черт! Мое своевольное тело, похоже, собирается свести меня с ума: еще немного и я стану опасен для всех женщин, а не только для Китнисс.

Последняя разумная мысль: «Зря я пришел. Надо убираться отсюда подобру-поздорову». Реализовать это я не успеваю: Кларисса хватает меня за руку и втаскивает внутрь, захлопнув дверь. Там, где ее пальцы касаются моей кожи, ощущения похожи на ожог. Девушка, не замечая моей реакции, спокойно отходит к расправленной кровати и садится на край. Закидывает ногу на ногу.

Я сейчас закричу: эти девицы сговорились против меня?

Кларисса предлагает мне выпить чего-нибудь, и я растерянно киваю, не до конца соображая, что от меня требуется. Голова занята другим: я всерьез размышляю над тем, что подойти сейчас к помощнице и, опрокинув ее на кровать, овладеть красивым телом. Прикрываю глаза, тяжело вздыхаю. Провожу рукой по волосам, стараясь успокоиться. Кому я сделаю лучше? Только все испорчу: дружбу с Клариссой, отношения с Китнисс…

Усмехаюсь. «Отношения?», – спрашиваю я сам у себя. И все-таки я согласился жениться на Сойке, а верность – один из законов брака, который я не хочу нарушать.

– Оденься, – вслух говорю я, не решаясь снова посмотреть на Клариссу.

Я слышу ее смешок, который она, вероятно, старается скрыть, прикрыв рот рукой, но это ей не слишком удается.

– Сейчас, – отвечает наконец она. Слышу звук ее шагов в сторону гардероба, и слабый скрип двери, закрывающейся за ней.

Чтобы хоть как-то отвлечься, подхожу к письменному столу. Здесь разбросаны бумаги: исписанные листы, мелкие записочки, несколько чеков. Непроизвольно пробегаюсь глазами по всему этому разнообразию и случайно нахожу знакомую комбинацию букв: «Одейр». Нехорошее предчувствие пробирает до мурашек.

Протянув руку, я поднимаю чек с именем победителя и вчитываюсь, не веря собственным глазам. Это определенно свидетельство о купле-продаже, подтверждающее сделку на очень крупную сумму, указанную внизу. И снова возвращаюсь к строке «Товар»: Финник Одейр (Дистрикт-4).

Я все-таки сошел с ума?

Шестое чувство подсказывает, что в комнате я уже не один. Оборачиваюсь. Кларисса стоит рядом и нервно переводит взгляд с меня на чек в моих руках и обратно.

– Объяснишь? – неловко спрашиваю я. Она молчит. – Кларисса! – в моем голосе появляются требовательные ноты.

– С какой стати, Пит? – отвечает девушка, но я не чувствую уверенности. – Это мое личное дело.

– Твое и… Финника? – уточняю я.

Кларисса злится. Я не помню, чтобы я видел ее такой хоть раз. Она выхватывает у меня чек и, швырнув его в кипу других документов, запихивает все вместе в приоткрытый ящик стола.

– Не лезь в это, – говорит моя помощница, только меня не устраивает этот ответ.

Мы смотрим друг другу в глаза – кто кого переглядит. Времени проходит масса, но Кларисса сдается первой.

– Он – моя собственность. Доволен? – гневно говорит она, отходя в сторону.

– Давно? – глухо спрашиваю я. Хотя это не то, что я хотел узнать. Меня больше интересует «зачем?». И еще «как?». Как можно купить живого человека?

Вздохнув, Кларисса произносит:

– Почти три года. Я покупаю его в долгосрочное пользование: любого Победителя можно купить. Это одно из условий Игр – в той части договора, где прописаны «звездочки» мелким шрифтом.

– Он твой любовник? – вырывается у меня.

Девушка морщится.

– Ну… Нет, мы давние приятели. Считай, что я спасаю его от того, чтобы оказаться в койке какого-нибудь извращенца-садиста…

Я молча перевариваю информацию. И вдруг до меня доходит: «…любого Победителя можно купить». Я и Китнисс, мы оба победители. Выходит, что и нас… можно купить?

Словно прочитав мои мысли, Кларисса спешит меня успокоить.