Две стороны одной монеты (СИ)

Она не сопротивляется и не пытается вырваться. Только смотрит на него пораженно, будто впервые видит, а потом снова начинает хохотать.

Они растерянно переглядываются, но Чарльз морщится от боли и качает головой. Эрик чувствует отголоски его ощущений: в голове Эммы кошмарная каша вперемешку с хрусткими осколками наполовину разрушенных блоков, не дающими Чарльзу беспрепятственно проникнуть в ее разум.

— Шоу… Шоу… Я знаю, где Шоу… Да-да! — она вдруг вцепляется Эрику в руку с такой силой, что остается синяк, и смотрит прямо в глаза, словно пытаясь передать ему свои мысли.

— Где он?

— Я знаю правду… знаю все… знаю, где Шоу! — еще какое-то время Эмма бормочет одно и тоже, не способная справиться с инертностью своего разума.

И когда Эрик уже думает отпустить ее, она вдруг застывает и тихим, почти нежным голосом произносит:

— Клаус Шмидт, Нью-Йорк, Бронкс, Лафайет-авеню, 2600, К-345.

— Что это за адрес? Что там? — Эрик встряхивает Эмму, но та начинает смеяться и больше не может сказать ни слова.

По ее щекам текут слезы, и Чарльз мысленно зовет медсестру с уколом успокоительного. Эрик видит, что его трясет похуже Эммы. Он берет друга за локоть и тянет к выходу, пока им вслед на все отделение несутся безумный смех и крики…

Они оказываются на улице, и Чарльз дышит так глубоко, что у него вот-вот закружится голова от гипервентиляции.

— Дыши спокойно, все в порядке, — Эрик оттесняет его к стене здания, за крыльцо — подальше от улицы и посторонних глаз. У него самого от напряжения дрожат руки, и он старается сдерживать рвущийся наружу металлокинез.

— Я… в порядке… В порядке, — он неуклюже хлопает Эрика по плечу, растерянно рассматривая улицу за его спиной.

Крики здесь не слышны, но голос Эммы звенит у Эрика в ушах. Он гонит прочь мысли о том, что история с его силой началась еще даже до того, как он попал к Шоу в клинику. Теперь это не имеет значения. Что руководило Эммой тогда? Надежда, что Эрик сможет помочь ей самой? Желание отомстить Шоу и увести из-под носа ценного мутанта? Просто последний отчаянный шаг?

— Она… хотела дать нам шанс, которого не было у нее. Прекратить этот кошмар… — голос Чарльза звучит надломлено.

— Почему не сказала… Почему все эти годы она не сказала тебе или мне ни слова?!

— Это было последнее, что сделал Шоу с ней в Церебро. Обратил ее блоки против нее же самой, запретив как-либо сообщать о тебе…

— Что же случилось сейчас? — Эрик и сам знает ответ на свой вопрос. Церебро больше нет, вот что случилось…

Они стоят какое-то время в тишине, переваривая произошедшее и успокаиваясь. Пока Чарльз, в конце концов, не подает голос, ощущая себя разбитым и уставшим:

— У меня просто раскалывается голова. Можем мы выпить хотя бы чашку чая прежде, чем ехать по адресу?

— Пойдем. Нужно посмотреть по карте, что там находится.

Они останавливаются в маленьком кафе и долго вертят карту, отыскивая адрес, пока, наконец, не понимают, что это кладбище.

— Она ведь сказала Клаус Шмидт, верно? Может, этот человек не имеет отношения к Шоу? — они озадаченно смотрят на зеленое пятно в черте города.

— Нет, я тоже слышал это имя. У Шоу было несколько имен, он использовал разные для прикрытия.

— Может, этот покойник прикрывал Шоу в свое время?

— Ох, я не знаю, — Чарльз взъерошивает волосы и сдавливает виски, страдая над чашкой зеленого чая.

День клонится к вечеру, но Эрик уверен, что они не смогут спать, не посетив странное место, указанное Эммой, сегодня же.

— Я позвоню домой, скажу, что мы задержимся немного, — он кивает в сторону телефонного автомата в углу комнаты и под настороженный и неотрывный взгляд Чарльза уходит к аппарату.

Трубку берет Мойра.

— Алло, Эрик? Вы скоро вернетесь?

— Я звоню, чтобы сказать, мы немного задержимся, — он секунду думает, стоит ли сообщать Мойре, куда они едут, но решает, что просто должен. Залог собственной безопасности — всегда сообщать напарнику, куда ты направляешься. — Мы едем с Чарльзом на кладбище Святого Реймонда, чтобы проверить одну информацию.

— Что? Кладбище? Какого черта вы там забыли? — Мойра удивлена не меньше их самих.

— Эмма назвала этот адрес вместе с именем некоего Клауса Шмидта. Он как-то связан с Шоу, я не знаю. Мы должны все проверить. Вернемся через пару часов, скорее всего.

— Шмидта? Ладно, я скажу остальным. Будем ждать вас с новостями.

Они прощаются, и он возвращается к Чарльзу, позволяя вцепиться в свое запястье под листом карты.

— Все в порядке дома?

— Да, беспокоиться не о чем. Логан обещал прибыть завтра утром. Думаю, всех порадуют новые адреса.

Эрик хлопает по блокноту рукой и ободряюще сжимает пальцы Чарльза в кулак.

— Готов ехать?

— Да… Мне уже лучше.

До кладбища около получаса пути, и они успешно доезжают без пробок. Солнце начинает садиться, но на улице все еще тепло. Они отыскивают работника и узнают, как добраться до места К-345.

— Это военная часть кладбища. Посмотри на даты — Вторая мировая.

Эрик пробегает быстрым взглядом по нестройным рядам разномастных надгробий. Теперь хоронят аккуратней. Памятники еще не состарились от времени, но есть много неухоженных могил.

Они молча идут вдоль рядов и оставляют позади пару перекрестков, прежде чем находят нужный.

— Нам дальше, это 340… — Эрик сам не знает, что с ним, но у него крайне дурное предчувствие.

Здесь слишком узко, и Чарльз вынужден идти позади. Эрик почти тащит его на буксире, чувствуя, что друг тоже на взводе.

342…

343…

Сердце колотится так, что слышно, наверное, каждому мертвецу в округе. Но кладбище погружено в зловещую тишину.

344…

— Это оно.

Два надгробия. Одно высокое, мраморное. Второе небольшое, заросшее плющом настолько, что не видно имени. Могила заброшена, ограды нет, но Эрик отмечает это лишь краем сознания.

— Какого черта?.. Как… Как это вообще понимать?

На темном мраморе высечены уже чуть поблекшие буквы: «Верному другу и прекрасному доктору! Пусть дух твой упокоится на веки вечные. Аминь».

Клаус Себастьян Шмидт

13.02.1921 - 7.11.1952.

Фотография поблекшая от времени, но Чарльз узнал бы это лицо из сотен тысяч. Эрик разглядывает ее снова и снова, пытаясь понять, в чем смысл того, что он видит. Этот человек умер чуть больше тридцати лет назад!

Чарльз смотрит на него испуганно, и Эрик улавливает в его голове мысль о том, что Шоу, возможно, восстал из мертвых? Бессмертен? Нестареющий мутант?! Что?!

Эрик сглатывает и вытягивает ладонь вперед над могилой.

— Что ты делаешь?..

— Она не пустая. Гвозди в гробу, пряжка ремня, запонки, часы… Там… там действительно лежит чье-то тело. Клауса Шмидта, очевидно.

В голове куча вопросов и ни одного ответа. Разум Чарльза фонит адским напряжением, и Эрик морщится, а потом вспоминает про вторую могилу и отводит рукой ветви плюща.

Надгробие детское.

Рэбекка Венсон

27.04.1937 - 7.11.1952

— Кто это такая? Дочь?

Эрик пытается прощупать что-то под землей, но на девочке, если она там, не было металлических предметов. Только гвозди гроба.

— Я не знаю… Не знаю…

Он смотрит то на одну, то на другую могилу. Это какая-то блядская шарада! Клаус Шмидт, который выглядит, как Шоу. Или Шоу, который выглядит, как Шмидт. И очевидно, что один из них жив, а другой мертв. Близнецы? Но Шоу слишком молод для того, кто родился в тысяча девятьсот двадцать первом году… И слишком стар, чтобы быть сыном Шмидта. Очевидно, что на фото один и тот же человек!

«Шоу не может быть мертв и жив одновременно, черт возьми! Это невозможно!» — Чарльз кричит мысленно, потому что не может говорить. Он тяжело дышит, снова хватаясь за локоть Эрика.

— Если этот Шмидт-Шоу мертв, тогда кто убивал мутантов последние четырнадцать лет?! Его клон?

Чарльз смотрит на Эрика огромными глазами, не зная, что сказать, и переводит взгляд на детскую могилу, а потом обратно. У них нет ответов. Им стоит вернуться и вытрясти из Эммы всю правду, чего бы это ни стоило.