Две стороны одной монеты (СИ)

— До того, как уйти в подполье, я помогала своему мужу вести дела нашей компании. И первое, чему я научилась, — это то, что своим деловым партнерам никогда нельзя доверять полностью. Всегда найдется кто-то, кто заплатит больше, предложит что-то получше, и из твоих рук может утечь важная информация. Я никогда не думала, что однажды эти знания пригодятся мне на войне. Люди Икс всегда были ненадежной организацией, не имеющей постоянного состава. От ее основания и до распада в ней продержались только два человека — Рейвен и Янош Квестед. Возможно, ты видел его — высокий брюнет, любил ходить в костюмах, молчаливый.

Эрик припоминает мужчину, который находился на базе Икс, и охранял вход в его камеру.

— У него осталась семья в Мексике. Он был не прочь заработать за предоставление некоторой информации. Обычно я держала связь с Рейвен, потом появился Логан, ставший ее правой рукой. Но никогда не помешает лишняя пара глаз и ушей, верно? Он не рассказывал ни о чем подозрительном, никто не вел себя странно. И все же иногда… Мне казалось, что Шоу узнает о том, чего знать никак не мог бы. У меня не было доказательств, так что можешь считать это интуицией.

Эрик коротко кивает, насколько позволяет воротник, и Шерон, наконец, уходит. Чарльз уже стоит в дверном проеме, когда она покидает палату. Странно, что Эрик сразу его не заметил.

— Как ты? Ванда ужасно хотела тебя увидеть сегодня, но я сказал ей, что ты отдыхаешь.

Он выглядит как обычно, только на скуле и лбу порезы, а правая кисть перевязана эластичным бинтом.

— Как будто меня изжевал динозавр… С железными зубами.

Чарльз растягивает губы в слабой улыбке и садится на край его кровати, сжимая что-то между ладоней.

— Врач сказал, что тебе придется поваляться здесь. Это была плохая новость.

— Хорошую мне уже сказала Шерон… — Эрик не выглядит счастливым, но они с Рейвен не были так уж близки, чтобы сильно расстраиваться. — Извини, что чуть не угробил нас. Мне уже обещали мучительную смерть, если повторю что-то подобное.

— По крайней мере, я был в машине с металлокинетиком, который смог уберечь меня от более тяжких травм.

— Ага, они все пришлись на мои чертовы ребра, похоже, — он кряхтит и морщится, как старый дед, но все слишком болит, чтобы перемещаться в постели молча.

— Хэнк работает над лекарством.

— Каким еще лекарством? — Эрик вдруг вспоминает, что его друг питал к Рейвен теплые чувства, и тут же задает другой вопрос: — Как Хэнк? Он ведь…

— Нормально, — кажется, Чарльз говорит это только, чтобы успокоить Эрика, но тот все равно чувствует отголоски его тревоги. — Ладно, на самом деле не очень. Рейвен ударила его по затылку, и он отключился. А когда очнулся, все уже закончилось… Он, в общем, ушел с головой в работу. Логан ему помогает.

— Логан уже приехал? Погоди, сколько я здесь?

— Всего лишь сутки. Ты не приходил в себя из-за сотрясения.

Они молчат, когда в палату входит врач. Быстрый осмотр, вопросы о самочувствии, инъекция обезболивающего, и не замеченный врачом Чарльз возвращается на свое место.

— Опять прячешься от других?

— Просто не хотел с ними разговаривать. Не очень люблю людей в белых халатах… — Чарльз придвигается ближе, будто боится, что сейчас медработники вернутся и снова утащат его в Церебро.

— Расскажи мне, что произошло. Твоя мать сказала, что ты знаешь…

Телепат вздыхает. Ему тоже не хочется вспоминать это заново, но Эрику больше не от кого узнать. Его разум колется вопросами, вызывая у Чарльза напряжение в висках и желание отмахнуться. Но проще впустить Эрика в свою голову и все показать, чем бороться с его напором.

Он закрывает глаза, позволяя чужим воспоминаниям слиться в единую картину.

Это не занимает много времени, каких-то пару-тройку минут.

Мойра возится на кухне с ужином, пока Ванда играет в кресле с куклами. Ее мысли заполнены волнением по поводу новой информации о Шоу и теплыми образами девочки, о которой она заботится, как о родной, с момента их встречи. Она заканчивает со спагетти, когда на втором этаже раздается какой-то шум.

— Рейвен, у вас все в порядке? — ее крик заставляет Ванду отвлечься, а Рейвен уже спускается по лестнице, спокойно и не спеша.

— О, все прекрасно, дорогая. Не обращай внимания.

В ее словах есть что-то странное, но Мойра, занятая готовкой и своими мыслями, не может понять сразу, что именно.

Ванда смотрит, как Рейвен идет в ее сторону, криво улыбаясь. Это выглядит неестественно, но причин для беспокойства нет, ведь так?

— Ужин скоро будет готов, ждать Чарльза с Эриком не будем. Мы с Элизой пойдем накроем на стол, так что Хэнк может спускаться.

Рейвен останавливается у кресла Ванды, беря в руки одну из ее кукол и рассматривая так, будто это самая интересная вещь в доме.

— Не думаю, что ты далеко уйдешь отсюда, малышка Мойра…

Женщина замирает, и Эрик чувствует, как ее тело тот час же сковывает ужас, не позволяющий обернуться в сторону гостиной. Он слышит испуганный писк Ванды, и буквально все его существо рвется ей на помощь.

Разум Чарльза заставляет его оставаться на месте, успокаивая. Ведь это только воспоминания…

Мойра поворачивается в тот самый момент, когда по телу Рейвен начинает расползаться волна, заменяющая синие чешуйки на бледную кожу. Ее золотые глаза потухают карим, медного цвета волосы укорачиваются, будто втягиваясь в кожу, и чернеют, плечи становятся шире, юбка превращается в мужские брюки… И через секунду все, что напоминает в облике Шоу о Рейвен, — это кривая ухмылка, которую столько лет Мойра видела изо дня в день.

Она в таком шоке, что не может сказать ни слова. Не может позвать на помощь, не может закричать.

— В чем дело? Вы словно не рады видеть меня, дамы. А ты, моя девочка, должна быть благодарна мне за визит, — он протягивает руку к Ванде и берет ее за подбородок, заставляя смотреть в глаза.

— Не трогай ее! — Мойру трясет, слова вырываются против ее воли, на автомате.

И Эрику кажется, что это кричит он, а не Мойра.

— Малышка Мойра слишком шумит, тсс, — Шоу прижимает палец к губам, продолжая улыбаться. — Если ты пойдешь со мной, Ванда, то обещаю, что никто не пострадает. Ты ведь не хочешь, чтобы тетя Мойра умерла, правда?

Пистолет в его руке берется словно ниоткуда. Мойра думает об этом лишь краем сознания, а Ванда переводит испуганный взгляд с одного взрослого на другого.

Эрик уверен, что Чарльз прочитал и ее разум, но он не дает ему почувствовать эмоции дочери.

Девочка нерешительно берет Шоу за руку, ведь выбора у нее нет.

— Оставь ее! Она всего лишь ребенок, ты, больной ублюдок! — на глазах Мойры слезы, а ее руки сжаты в кулаки. Она в панике, и сейчас самое время позвать охрану, но не дать Шоу уйти.

— Только крикни, и я прострелю ей голову быстрее, чем ты это сделаешь, — Шоу знает, как манипулировать, и дуло пистолета оказывается у виска Ванды.

Если бы не руки Чарльза, удерживающие его за плечи, Эрик окончательно бы доломал свои ребра, вскочив и рухнув с кровати. Но тот держит его крепко, позволяя досмотреть чужие воспоминания.

А потом происходит что-то непонятное. Изображение словно дергается, как в зажеванной кинопленке, глаза Ванды сверкают или это просто отблеск. Но Мойра вдруг вспоминает, что утром она взяла с собой пистолет, который сейчас оттягивает пояс ее брюк.

Шоу пятится к двери, таща за собой Ванду, но девочка резко вырывает руку и отскакивает в сторону.

— Что ты делаешь, маленькая дрянь?

— Беги, Ванда! — голос Мойры звенит от злости и страха, но ее рука не дрожит, сжимая пистолет.

Ванда ныряет за кресло, и Эрик не успевает за нее испугаться, потому что Мойра нажимает на курок первая.

Звук выстрела оглушает, хлопает дверь, и в дом влетает один из охранников, тут же разоружая Шоу. Но тот будто не замечает пули, прошившей его предплечье, упавшего на пол пистолета, криков охраны…