Вас ожидают, мистер Шерлок (СИ)

— Не ври. Пищать он не мог. Мальчик выглядел вполне адекватным. С чего бы ему пищать?

— Откуда я знаю? Но он пищал. — Шерлок прошелся по кухне, скосив глаза в сторону Джона, и, остановившись возле пальто, пнул его — несильно, но нервно. — Пищал. Неужто вы способны заподозрить меня во лжи, миссис Хадсон? Для чего, по-вашему, кому-то, а тем более мне, выдумывать столь нелицеприятные подробности своей сексуальной жизни?

— Боже, Шерлок, — мудро улыбнулась домовладелица. — Что же в этом нелицеприятного? Всё очень просто. Столько их у тебя было, а опыта — ни на пенни. Это всего лишь нежность. Ласка. Интимные пустячки. Дэвид был от тебя без ума.

— Именно — без ума. И это не пустячки, уважаемая миссис Хадсон, уверяю вас. Я боялся, что он выдует мне весь мозг.

— Ну, небольшое проветривание вряд ли тебе повредит. Странно. Мне казалось, ты всем доволен. Вы смотрелись такой гармоничной парой — высокие, статные. Два молодых красавца. Впрочем, у тебя всегда были красавцы. Как на подбор.

— Довольно об этом. — Шерлок решительно рубанул воздух ладонью. — Забыли. — И развернулся в сторону Джона. — Какого дьявола вы притихли, мистер как-вас-там?

— Ватсон. Джон Ватсон.

— Не скажу, что знакомству нашему рад. Ну так что уставились, мистер Ватсон? Молчите загадочно. Или реплика про унитаз - всё, на что способен ваш речевой аппарат? Как я правильно понял, съезжать вы не собираетесь.

— Шерлок, — слабо возмутилась явно утомленная леди, — немедленно прекрати…

— Прошу, миссис Хадсон, — вежливо остановил её Джон. — Я сам. Вы правильно поняли, мистер Холмс: съезжать я не собираюсь. Ни сегодня, ни завтра. Придется вам с этой мыслью смириться.

— Я не смирюсь. Никогда. Вы мне не симпатичны. Молчаливые истуканы, напускающие на себя многозначительность, всегда вызывали во мне недоверие. И неприязнь. Потому что, как правило, это весьма недалекий подвид. Ничтожества. Неудачники. Интеллектуальные нули. Но самомнения и гордости, как у великого полководца.

Миссис Хадсон негодующе ахнула.

Джон склонился в легком поклоне.

— Спасибо. Но, тем не менее, я не съеду.

— Естественно. Такие, как вы, не сдаются. Упретесь руками, ногами и будете стойко держать оборону.

— И не подумаю.

— Посмотрим, посмотрим. Как будем жилплощадь делить?

— И этим дерьмом я заниматься не собираюсь. Мистер Холмс, не пытайтесь спровоцировать меня на квартирные войны — не выйдет.

— Строптивый? Хм… Это меняет дело. Полностью меняет, скажу я вам. Интересно, как быстро вы влюбитесь?

От неожиданного поворота их славной, добрососедской беседы Джон немного оторопел.

— Влюблюсь? В кого?

— В этой квартире, — серьезно ответил Холмс, — два возможных объекта влюбленности: миссис Хадсон и я. Выбор за вами. Миссис Хадсон, конечно, дама весьма симпатичная, темпераментная. Да и старушкой не назовешь. Фигура, прическа — аппетитное зрелище. А уж с учетом её слабости к милым докторам…

— Тьфу, — сердито плюнула миссис Хадсон, спешно поднимаясь из-за стола. — Начинается… Я ухожу. И минуточки лишней здесь не останусь. Очень рада, что ты вернулся, дорогой Шерлок. — И обратилась к Джону, прижав ладони к груди: — Джон, этот негодник примется вас охмурять. Бога ради, не поддавайтесь. И не вздумайте хоть раз ему уступить — сядет на шею, задурит голову, а потом непременно сбежит. Знаете, сколько подобных трюков на его совести? Восемь. Восемь доверчивых, брошенных юношей — один лучше другого.

В дверях она обернулась.

— И как только тебе не стыдно?

— Идите-идите, — проворчал Шерлок. — И не забудьте рассказать своей болтливой подружке, что у меня новый хахаль.

========== Часть 4 ==========

Каблучки снова зацокали, но уже в направлении выхода. Отбили по ступенькам лестницы слаженную чечетку и затихли — миссис Хадсон ушла к себе.

Спектакль закончился.

Главный герой, драматично застыв у окна, барабанил пальцами по стеклу.

А зритель переводил дух: давно его не заносило в эпицентр подобных страстей. Даже собственные переживания и сердечные муки показались безобидными кукольными кривляньями. Там всё было до банальности просто: любит, не любит. А тут… Истеричный гей-соблазнитель, обманутые любовники. Да ещё какие-то непонятные ужасы, что с минуты на минуту займут своё законное место в теперь уже общей кухне. Джон любопытным не был, в чужие дела нос не совал, но в душе порадовался, что вся эта канитель происходит в воскресный день, что спешить ему некуда, и можно самолично насладиться прибытием монструозного багажа мистера Шерлока Холмса.

А пока следовало прояснить ситуацию. И обстановку нейтрализовать. Как-никак им предстоит уживаться на этой небогатой объемами территории — покидать полюбившееся жилище он, естественно, не собирался. Как человеку по большей части миролюбивому, Джону хотелось тишины и спокойствия в доме. А вот бесконечной междоусобицы, доходящей до кулачных боёв, не хотелось совсем. Ведь ни выдержка, ни природное миролюбие не помешают ему при случае врезать, да так, что этот тонкокостный, насквозь продиоренный или, черт его разберет, проарманенный скандалист подломится в коленях, как чахлое деревце.

— Восемь? Их в самом деле восемь?

Надо же с чего-то начать.

— Вам-то какое дело?

— Ровным счетом никакого. По мне, так хоть восемьдесят.

— Восемь, — снизошел до ответа Холмс. — Вы будете девятым.

Ах вот оно что? Значит, представление не закончено? Ну-ну.

Джон усмехнулся.

— Забавный вы человек, мистер Холмс.

Тот прервал монотонный долбеж и метнул пару-другую огненно-бирюзовых стрел.

— Что же во мне забавного?

— Всё.

— Это не ответ, — раздраженно возразил Холмс. — Это бессмысленное сотрясание воздуха. Что в вашем случае не удивительно. Возможно, я и забавен. Для вашего примитивного уровня. Возможно, даже смешон. Но влюбиться вам это не помешает.

Джон развел руками.

— Я бы и рад, только вот ориентация не позволит. Увы.

— Глупости. Причем тут ориентация? Кто выдумал всю эту несусветную чушь? Никакой ориентации не существует. Существует, как я уже говорил, объект. Эмоциям, которые этот объект вызывает, его половая принадлежность до фонаря. Ровно как и его внешний вид. Пусть даже это герань в цветочном горшке. Для вас таким объектом в скором времени стану я. Вы забудете, что я мужчина, что я забавен и вообще, возможно, набитый дурак. Вы будете обожать меня. Желать меня. А не какие-то там анатомические подробности. Кроме того, что вы теряете? С женщинами вам не очень-то и везло: ничего серьезного, стоящего внимания. А на данный момент и подавно: брошены и оттого глубоко несчастны.

Под сердцем жарко вскипело и хлынуло к скулам и шее — ах, Майк, ах, трепло. Ну попадись ты мне…

— Ваши претензии к другу необоснованны. И несправедливы. Ничего из вашей унылой биографии я от него не узнал. Майк Стемфорд умеет быть лаконичным.

— Что за черт… Вы мысли мои читаете?

Шерлок презрительно хмыкнул.

— Делать мне нечего. В отличие от вас, милый доктор, я наблюдаю и делаю выводы. Мне незачем прибегать к источнику извне, когда всё необходимое перед глазами. Если вы думаете, что являетесь тайной за семью печатями, то глубоко заблуждаетесь. Ни тайн, ни печатей — сплошная прозаичная скука. Итак. Решили арендовать жилье — вряд ли вы коренной лондонец. Тихий, скучный городишко — вот где обитали вы всё это время, находя свою серенькую жизнь вполне состоявшейся. Вам тридцать восемь, не меньше, а возможно, и больше, но всё ещё неженаты. Изголодавшимся аскетом не выглядите — дон Жуан местного пошиба. Любитель необременительного флирта и свободного секса. Без далеко идущих планов и обязательств. И вдруг резко сбегаете в Лондон. В чем дело? Закончились все подружки? Но, думаю, вы из тех, кто легко пойдет по второму кругу. Из непритязательных, всеядных. Но что-то вам помешало продолжить эротический марафон. Что? Стыд — вот от чего вы малодушно сбежали в столицу. Спрятаться и в одиночестве пережить позорный провал. Вас, такого непревзойденного ловеласа, безжалостно кинули. Нашелся кто-то получше? Не сомневаюсь. Да и чему удивляться? Не с вашей мало впечатляющей внешностью подаваться в герои-любовники. Даже при наличии улыбки а-ля Мадонна.