Вас ожидают, мистер Шерлок (СИ)

*

В квартире было умиротворяюще тихо, и Джона пронзила надежда — быть может, соседа не окажется дома?

Принять бы душ, выпить чаю, на диванчике поваляться, пультом пощелкать…

Но выглянула миссис Хадсон и все надежды разрушила.

— Он там.

Потом поманила пальчиком, и Джон подошел чуть ближе.

Яркий пивной аромат домовладелица не прокомментировала, хотя взглянула неодобрительно и красноречиво дернула носом. Но взгляд её тут же смягчился, засветившись сочувствием и пониманием.

— Джон, — шепнула она, стрельнув глазами в сторону лестницы, — очень прошу, не обращайте внимания. Он совсем не такой. Правда-правда. Он хороший. Славный. Вот увидите. Я уверена, знакомство с Шерлоком станет для вас настоящим событием. А то, что его иногда заносит… Знали бы вы, что он мне говорит, когда недоволен или взбешен…

На память пришла «тупица».

— … Но я не обижаюсь. Просто люблю этого непутевого, взбалмошного мальчишку. Будьте терпимы и снисходительны. И ещё… — Она смущенно замялась и быстро притянула Джона к себе. — Выкиньте из головы то, что я вам наговорила. Если он… Если вы… Если он вам понравится…

— Миссис Хадсон!

— А что? Вы-то ему уже нравитесь.

— Миссис Хадсон!

— Ну, не буду, не буду. Вы взрослый человек…

— Вот именно. Я взрослый человек, а не какой-то гусенок.

Женщина пугливо отпрянула.

— Гусенок? Что с вами, Джон? Господи. Да не расстраивайтесь вы так. Успокойтесь. Бог с ним, с Шерлоком. Пусть развлекается.

— Вот именно, — отчеканил Джон. — И надеюсь, это последний разговор на подобную тему. Что за ерунда, в самом деле?

— Да-да, — поспешно закивала домовладелица. — Только вот…

— Что? Что ещё? — Раздражение нарастало. Да и пиво давно просилось наружу.

— Он же совершенно один.

— Один? — Повернувшийся было уйти Джон снова остановился. — Вы шутите, миссис Хадсон? Восемь романов за… простите, не знаю, какое время…

— Короткое. — Миссис Хадсон удрученно вздохнула. — За очень короткое время. Доктор, милый, сама не могу понять, что с ним творится. Был Шерлок как Шерлок, и вдруг словно с цепи сорвался. Романы. Мальчики. Какие мальчики? Откуда? У него и девочек-то никогда не было. На моей памяти. Я думаю… — Её шепот стал едва уловимым. — Думаю, это нервное. Бывают же срывы, не известные медицине.

— Таких не бывает. Будьте покойны, к медицине это отношения не имеет. Это заболевание из несколько иной области.

Миссис Хадсон неопределенно кивнула, и Джон понял, что ни с Джоном, ни с медициной домовладелица не согласна.

— В жизни случается всякое, доктор, — мудро заключила она. — Живешь, живешь… Все у тебя нормально. И вдруг понимаешь, что как-то не так. Пусто. Бывает такое?

Джон негромко прочистил горло.

— Бывает.

— Ну вот. Ведь что человеку надо? Ничего особенного. В сущности, совершенный пустяк — согреться.

— Хорошо. Я понял. Пойду затоплю камин.

Женщина снова вздохнула — на этот раз укоризненно и печально.

— Как знаете.

И ушла к себе.

«Это заговор, — думал Джон, поднимаясь по лестнице. — И миссис Хадсон туда же».

Но на душе значительно полегчало.

О диване можно было забыть и, кажется, навсегда. Шерлок возлежал на нем так, что сразу стало понятно: его вещь. Законная. И опротестованию этот факт не подлежит. Он вписался в слегка потертую кожу как луна в полночное небо, и диван, на котором Джон так опрометчиво успел обжиться, обнимал его с радостной нежностью — заждался, стосковался по родному длинному телу.

Черт!

Хоть беги.

Между тем Шерлок с фантастической скоростью крутанулся и через мгновение был на ногах.

— О чем вы так долго шептались с домовладелицей? Сплетнями увлекаешься? Ты алкоголик? Это Майк Стемфорд так тебя накачал? — забросал он Джона вопросами.

Но Джон молча проследовал мимо — от пива надо было избавляться в срочнейшем порядке…

Тщательно вымыв руки, ополоснув лицо и даже вычистив зубы, он почувствовал себя намного увереннее.

А теперь можно и о чае подумать. Хотя бы о чае…

Но, с таинственным блеском в глазах, его уже поджидал Шерлок — торчал на дороге, переминаясь с ноги на ногу, и Джон наконец разглядел его домашнее одеяние. Довольно странное, надо сказать: нечто, напоминающее старую, растянутую пижаму, поверх которой свободно струился халат — тонкий и даже на вид изысканно глянцевый.

Наверняка стоит как самолет. Вырядился. Ещё бы ночной колпак нацепил.

— На музыкальных инструментах играешь?

Джон насторожился, сгруппировался, собрался в плотный, нервный комок и о чае, естественно, сразу забыл.

Так-так…

— А что?

Изучающе окинув его с головы до ног, Шерлок снова улегся. Не менее быстро, чем подскочил — только босые ступни мелькнули да полы халата взметнулись, облив скучноватый колор дивана шелковой синью.

— Уверен, на чем-то ты определенно играешь. Вот только на чем? Дай подумать…

Любопытство снова взыграло — что за этим последует?

— Давай, удиви меня снова.

— Легко. — Шерлок принялся размышлять: — Угу… Ага… Хм… — И победоносно выпалил: — Это кларнет.

Джон покраснел с досады — даже желваки заходили.

Дался им этот кларнет, черт бы побрал всё на свете! Наваждение какое-то, не иначе. Ну и сосед у меня. Телепат гребаный.

А тот продолжал ликовать: — Точно. Несомненно. Он.

— Почему именно кларнет, хотел бы я знать?

— Ну… — произнес Шерлок медленно, с едва уловимыми нотками менторства. — Твои губы. Они складываются довольно-таки характерно. Память тела, Джон, великая вещь, рассказать может о многом. Сколько тайн хранят в себе неосознанные гримасы и жесты!

— Не спорю. Так что мои губы?

— Ты приоткрываешь губы весьма вдохновенно - так, будто вот-вот обхватишь ими… головку. Втянешь в себя. Несильно сожмешь. Твой язык почувствует приятную, гладкую тяжесть. И эту небольшую, узкую дырочку, от которой так много всего зависит. Еще чуть-чуть, небольшое усилие, и тело откликнется томными, страстными звуками, полными сладостного упоения… Разумеется, речь идет о теле кларнета. Как, впрочем, и о его головке.

Джон проглотил целое море слюны, обильно наполнившей рот, и кивнул понимающе.

— Разумеется.

Боже, с каким трудом он удерживал рвущийся хохот! Ну что за идиот? Развалился, уткнув пятки едва ли не в потолок, и плетет черт знает что.

— Я угадал? — Ленивый поворот головы и взгляд с поволокой.

Джону понадобилась вся его выдержка. Вся. До последней капли.

И он ответил серьезно: — Эм… Ты имеешь представление о кларнете? Видел его? Держал в руках? Может быть, даже играл?

Шерлок моргнул и бойко вскочил, запахнув халат. Он явно ожидал чего-то другого. Интересно, чего?

— Не приходилось.

— Потому и мелешь собачью чушь.

— Чушь? — Его замешательство и растерянность выглядели потешно и в какой-то степени трогательно. — Почему чушь?

— Никто и никогда ещё не отсасывал у кларнета, поверь. Я могу выпить чаю?

========== Часть 6 ==========

У порога кухни он замер — что это?

ЧТО. ЭТО. ТАКОЕ?

И зачем ЭТО здесь?

Обеденный стол был четко разделен на две ровные половины — математическая точность проделанной соседом работы определялась даже на глаз. Джон не удивился бы, застав его с измерительной рулеткой в руках. Он так и видел сосредоточенное лицо, закушенную губу и сведенные в линию брови. Наиважнейшее дело у человека — начал жилплощадь делить.

Одна половина стола представляла собой эталон чистоты и порядка: ни соринки, ни крошки, ни кружки, ни ложки — одним словом, ни намека на жизнь. Надо полагать, эта часть «жилплощади» предназначалась милому доктору. На другой половине стеклянно поблескивал частокол черт знает чего: склянки, колбы, мензурки, всевозможных размеров цилиндры, парочка стройных башенок чашек Петри и прочий, неизвестно для чего предназначенный инвентарь. Возглавлял эту выжидающе застывшую армию гордо красующийся на хромированной подставке командующий, несомненно генеральского чина — микроскоп новейшей модели.