Необявленная война (СИ)

Весь завтрак Малфой то и дело бросал на Грейнджер взгляды отъявленного собственника, чем приводил в бешенство не только Рона Уизли, но и своих сокурсниц. Взаимное влечение незримой надписью горело на лицах влюбленных, и сей факт невероятно раздражал Асторию Гринграсс. Её черную, подлую зависти натуру тешила вера, что скорому роману светит не менее скорый конец. А всё потому, что Драко может принадлежать лишь самой достойной! И это не Грейнджер.

Астория, злорадно косясь, проводила фривольную парочку, спешащую в Хогсмид, и в предвкушении триумфа бросилась в совятню.

Шах и мат, Малфой.

* * *

Дверь в небольшой квартире на окраине городка захлопнулась, и Драко крепко прижал бросившуюся к нему в объятья Гермиону. Запуская пальцы в длинные темные волосы, он мягко и сдержанно целовал её воздушные губы.

— Ты снилась мне каждую ночь, — произнес он, уже терзая завязки на ее мантии. Казалось, приглушенный голос проникал Гермионе прямо под кожу, рождая тысячу предчувствий. — Это адски сложно: быть так близко от тебя и не пытаться, как минимум, раздеть. А, как максимум, повторить то, что тебе снилось. Кстати, что там было такого страшного?

— В сотый раз повторяю: не скажу, — заигрывала Гермиона, помогая избавиться от ненавистной мантии. — Сколько можно спрашивать одно и то же! — она улыбнулась и потянулась к любимым губам. Они нужны-чертовски нужны ей.

— До бесконечности! — Драко не поддавался. — Пока не поймешь, что проще признаться. А, может, намекнешь? — он нарочно дразнил её, совсем легко, даже невинно, целуя требующие ласки губы. — Или шепнёшь на ушко.

— Даже не уговаривай, я — само молчание! — протестовала Гермиона, но её горящие глаза твердили иное. — Шантаж не поможет, сразу говорю.

— Тогда ты не оставила мне выбора, придется заставить. Я серьёзно! — (эту бы серьезность в голосе.) — Начнем по пунктам: где? Там? — Драко кивнул в сторону спальни и подтолкнул молчунью в нужном направлении, на ходу снимая с нее блейзер.

— Не-а… — Верхняя одежда Малфоя почти синхронно упала на пол стараньями Гермионы.

— Ого! Теперь я и под Авадой не отстану, — серые глаза лучились неподдельным интересом. — Говори, иначе я тебя измучаю. Предупреждаю...

— Жду не дождусь, — Гермиона не велась на эротические угрозы. — Разрешаю пустить в ход... всё: губы, руки, язык, — она демонстративно загибала пальцы. — Уговоры, надутые щеки, истерики, веревку, на худой конец. Твоя просьба больше не действительна, так что…

Гермиона нарочно опустила взгляд, исследуя брючные неровности чуть ниже талии.

— Дразнишь, значит. Наглость, конечно, счастье, но я в этом чемпион! — Драко заводился от одного намека на особое удовольствие. Сегодня можно было позволить так много... Так много. — И я знаю, что лучший способ победить девушку — нагло-пренагло не замечать. Храни свои секреты, они мне безразличны.

— Да что ты! — не поверила Гермиона. — А как насчёт маленькой дуэли? Сон против реальности. Слизеринская наглость против гриффиндорской смелости...

— Распущенности, ты хотела сказать?

— Не суть, — констатировала Гермиона. — Главное, Грейнджер против Малфоя. Победительница против проигравшего.

— Думаешь, я сломаюсь? Ха!.. — он откровенно её провоцировал. — Никаких споров на пикантные темы. Ты меня знаешь.

— А ты — меня, — Гермиона перевела дыхание. — Посмотрим? Кто. Сдастся. Первым.

Она отстранила Драко от себя. Потом обернулась, сделала несколько шагов к столу и присела на него.

— Здесь, — она метнула взгляд в нужном направлении.

Малфоя обдала еще одна волна удовольствия. Возбуждение — восхитительное чувство, и растягивать его не менее сладко, чем заниматься любовью.

— Никакой реакции, — улыбаясь лишь краешком губ, солгал он.

— Да неужели? А так?

Гермиона сбросила обувь и медленно, один за одним, сняла плотные чулки. Драко судорожно сглотнул и повторил то же самое с ботинками и носками. Атмосфера накалялась.

— Опять ничего, — уже серьезнее сказал он, любуясь голыми ногами.

Подол юбки пополз вверх.

— Честно?

— Честней некуда.

— И куда ж мы без слизеринской честности! — с издевкой выпалила Гермиона, чувствуя, как заходится сердце от тщетных попыток обмануть её. — А если я намекну на приснившееся, смогу заставить тебя... солгать?

Глазам Малфоя открылись длинные точеные ноги и полоска белья.

— Ничего не могу обещать, пока не узнаю подробности, — неровно ответил он и расстегнул на груди рубашку. Тогда Гермиона запустила руку себе в трусики, но взгляда не отвела.

С бешеным пульсом Драко следил за ее соблазнительными движениями, за вспышками удовольствия, когда пальцы скользили вверх-вниз, и понимал, что хочет содрать это чертово белье и либо насладиться прекрасным видом без лишних преград, либо...

— И теперь... ничего? — отрывисто поинтересовалась Гермиона. Каждое слово давалось непросто. Собственная рука не ошибалась в прикосновениях — ее ласки были точны и более чем приятны. Много более...

— Продолжай. Я должен... подумать.

— А если я признаюсь, что это была не моя рука и даже не твоя… — полустон оборвал фразу. Её полустон. Тихий и неполный.

Но Драко не мог не услышать. Глубоко дыша, он не двигался с места и, отогнав соблазны, передразнил когда-то завравшуюся Гермиону: