Кофе с корицей (СИ)

В довершении всего, когда Стив уже собирается выходить из офиса, его перехватывает Фьюри, и это оборачивается разговором еще почти на час. Но все рано или поздно заканчивается, и запас красноречия шефа – тоже. Роджерс уходит из участка почти последним, он полностью вымотан, хочет только домой и спать…

Однако судьба решает по-другому. На самом деле он просто глубоко задумывается и по привычке сворачивает на знакомом повороте. Спохватывается, только уже почти у дверей кофейни, а еще через мгновение замечает человека, сидящего на бордюре тротуара. Хоть зимой и рано темнеет, света фонарей и витрин достаточно, чтобы узнать…

Джеймс поднимает голову на звук шагов и тут же встряхивается, откидывая с лица растрепанные пряди. Стив замечает, что парень сидит, сжавшись и обхватив себя за плечи. Он выглядит замерзшим, но лицо и взгляд расцветают улыбкой узнавания. Роджерс присаживается на корточки рядом:

– Что ты здесь делаешь? Где Бекка?

– Ты не пришел утром… – невпопад роняет Баки, вздыхает и отводит взгляд; от одного этого Стиву становится вдруг очень стыдно, как будто он совершил преступление, а все двухдневные сомнения кажутся глупостью и бредом.

– Ты поэтому тут сидишь? – он тоже садится рядом прямо на асфальт, отстранённо успев подумать, что хоть лед стаял и то хорошо.

– Я не знал, как тебя искать, поэтому просто ждал, – Джеймс пожимает плечами, но так и не поднимает головы.

Стив смотрит на алый проблеск рубина в его волосах и пытается понять, почему рядом с этим человеком все вдруг становится таким нереальным. Он полной грудью вдыхает морозный воздух. От сидящего рядом Баки едва уловимо пахнет кофе и совсем чуть-чуть – терпкой и пряной корицей.

– И давно? – почти механически спрашивает он.

– Не знаю… Час… может больше…

Когда до Стива доходит смысл сказанного, он резко вскакивает на ноги и буквально вздергивает за собой охнувшего Джеймса. Тот правда теряет равновесие и в итоге оказывается в объятиях Роджерса. Стив чувствует дрожь его тела под тонкой курткой, замечает бледность замерзших губ и ему страшно представить, что было бы, если бы он действительно поехал домой, как собирался.

– Я живу тут рядом. Идем, – не терпящим возражений голосом командует Стив, стаскивает с себя куртку и укутывает в нее Джеймса; тот широко распахивает глаза, но не успевает ничего сказать, Стив уже увлекает его по улице в направлении своего дома.

На самом деле это все чистое безумие, но к тому моменту, когда они почти бегом пересекают три квартала, им скорее жарко, чем холодно. Запыхавшиеся и раскрасневшиеся, они успокаиваются только в лифте, половину этажа просто смотрят друг на друга, а потом одновременно шагают навстречу.

– Не думал, что так быстро окажусь у тебя дома, – фыркает Джеймс, когда Стив заледеневшими пальцами пытается открыть замок.

– Марш под горячий душ, – командует Роджерс, отцепляет от себя чужие руки и подталкивает брюнета в нужном направлении, как только они оказываются в квартире. – Полотенце там в шкафчике.

Как только раздается шум воды, он проводит ревизию своего жилища, выкручивает обогреватель на максимум, включает чайник, запихивает под диван какие-то мешающие вещи, хватается за забытую на журнальном столике книгу… И вдруг останавливается, будто только что осознавая ситуацию. Он нервничает, а ведь уже достаточно взрослый мальчик – не надо быть гением, чтобы понять, к чему приведет их нахождение в одной квартире. Стив не обманывается насчет своих ощущений, а теперь еще и понимает, что достаточно крепко влип.

От очередного приступа самокопания его отвлекает незнакомый рингтон. Требуется минута, чтобы сообразить – звонит телефон Джеймса, видимо забытый в кармане куртки. Стив решает потерпеть, но мобильник все не затыкается. Наконец, Стив приходит к выводу, что своей выдержкой уже заработал право сбросить звонок и достает надоедливый девайс. На экране светится имя «Ребекка», и Роджерс, хмыкнув, нажимает кнопку приема вызова вместо кнопки сброса.

– Баки, где тебя носит?! – тут же гремит из динамика голос девушки.

– Бекка, это Стив. Джеймс у меня… в гостях.

– Ох… – голос Ребекки заметно меняется, и она прерывисто шумно вздыхает. – Он… У тебя…

– С ним все хорошо, – успокаивает ее Стив и добавляет. – Я о нем позабочусь. Обещаю.

– Он рядом? – после небольшой паузы вдруг спрашивает Бекка.

– Нет, а?..

– Стив, это, конечно, не телефонный разговор, но я должна тебе сказать важную вещь, – на одном дыхании вдруг выговаривает девушка. – В прошлом с Баки кое-что случилось… Кое-что очень плохое. Он ничего об этом не помнит. И о своей жизни практически тоже.

– Как такое возможно? – Стив хмурится и подходит к окну.

– Амнезия, посттравматический синдром, защитная реакция организма… Я слышала разные варианты, – голос Бекки дрожит.

– Хорошо, – Стив поворачивает голову, услышав, что в ванной стих шум воды. – Я буду осторожен. Спасибо, что рассказала.

– Береги его, – в последний раз просит Ребекка и сбрасывает звонок.

Стив несколько секунд вертит телефон в руках, а потом откладывает. Такого он не ожидал услышать… Он вспоминает вечер два дня назад и восстанавливает в памяти все их разговоры. Действительно, Джеймс ни разу не говорил ничего о себе или своем прошлом – сейчас это бросается в глаза, как всегда, когда знаешь, что искать. Роджерс прижимается лбом к стеклу, чтобы не видеть собственного отражения, и механически следит за огнями машин внизу. Сейчас Джеймс выйдет из ванной… Что он должен ему сказать? «Диван в гостиной, сейчас постелю»? «Нет, не надо на меня так смотреть, это не обсуждается»? «Да, я хочу тебя до дрожи, но только что звонила твоя сестра…»?

Когда Баки появляется в дверях, и Роджерс оборачивается, у него все мысли вылетают из головы. На самом деле даже воздух становится вдруг тяжелым и вязким, застревает в горле, не желая проскальзывать в легкие и насыщать кровь кислородом. Он медленно скользит взглядом по широким плечам, груди, рельефному торсу до ремня джинсов с провокационно низкой посадкой и понимает, что на самом деле у него совершенно паршивая фантазия – ни один его сон не идет в сравнение с тем, что до сего момента было скрыто под форменной черной рубашкой официанта Джеймса Барнса.

А потом Стив замечает еще кое-что, и к отказавшим легким прибавляется остановившееся сердце. За свою службу в полиции Роджерсу не раз доводилось видеть огнестрельные и ножевые ранения, всевозможные повреждения и ожоги… То, что он видит сейчас, ему видеть не приходилось. Всю левую руку Джеймса, от кисти до плеча покрывают шрамы. Они светлыми нитями вьются по коже, оплетая мышцы каким-то странным узором. В них определенно есть закономерность, и именно это наводит на мысль, что это результат не несчастного случая, а чья-то безумная работа. Слова Ребекки обжигают сознание пониманием, и он почти упускает момент, когда улыбка на лице Джеймса сменяется настороженостью, и тут же решает: будь, что будет. К счастью, их разделяет всего несколько шагов – Стив успевает преодолеть расстояние до того, как становится поздно.

От кожи Джеймса веет теплом и терпко пахнет гелем для душа. Влажные волосы облепляют плечи, и с некоторых прядей до сих пор иногда стекают прозрачные капли. Стив заворожено следит взглядом за одной из них – как она скользит по смуглой коже, на мгновение задерживается на тонком лучистом шраме, проскальзывает ниже по груди, почти касаясь темного соска, и исчезает между кубиков пресса… Внизу живота тянет от накатывающего возбуждения, но он с трудом сглатывает и заставляет себя поднять взгляд.

– До этого момента я думал, что подарки принято разворачивать самому, – выдыхает он.

– Имей совесть, ты месяц ходил в нашу кофейню и даже не попытался познакомиться, – ухмыляется Джеймс и нетерпеливо дергает бровью. – Но я тебе кое-что оставил.

Его хочется сжать в объятиях, повалить на ковер прямо тут, заставить захлебываться стонами и кричать от наслаждения… Стив глубоко вздыхает, берет Джеймса за подбородок и заглядывает в глаза цвета расплавленного серебра: