Угли "Embers" (СИ)

- Гордыню? - фыркнул Зуко.

- Это не то, что ассоциируют с монахами, да? – насмешливо спросил Шидан. – Ха! А что ещё это может быть, если они считают, что могут ходить по миру, ни разу не поднимая руку в гневе, и что их сияющий пример вдохновит всех остальных никогда не поднимать оружия против них? Да, самоуверенность – слабость огня. Но у воздуха это гордыня.

Зуко хотел было что-то сказать… закрыл рот и задумался.

- Ямабуси и онмицу нашли убежище под крыльями Огня, - продолжил Шидан. – Тоузайказэ… Может, Царь Земли и не видел их столетиями, но пустыня, по которой они ходят, находится в его царстве. А что касается их потерянного оазиса… Зуко?

На миг он мог видеть это. Река, спрятанная под передвигаемыми ветром песчаными барханами, где никто не станет искать. Важные зеркальные карпопескари и лотосы, и бизон, объедающий речной камыш. Высокие, идущие волнами стены пещер, отмеченные только ползучими лианами да босыми ногами покорителей воздуха до того, как пришли лисы…

«Вот почему засох Оазис Туманных Пальм. Ван Ши Тонг перекрыл воду».

Тогда. А сейчас?

- Ван Ши Тонг был изгнан из Царства Земли.

В кои-то веки он смог увидеть потрясенного Шидана.

- Как?

- Куэй куда крепче, чем кажется, - усмехнулся Зуко. – Одна из лис пожадничала, и Царь Земли выгнал их всех. Включая сову. – Он махнул рукой на «Сузуран». – Незадолго до того, как мы попали сюда, но…

- Но достаточно долго, когда лестэ* шаманы караулят способ вернуться домой. – Шидан зарычал в предвкушении. – Хорошо. Хорошо! Один узел уже разрублен! – Дракон глубоко вдохнул. – Собери свой клан этим вечером. Я расскажу вам всё, что смогу, об оставшихся узлах. – Затем он усмехнулся. – Царь Земли с покорением духа. Давненько мир такого не видел.

- Покорение духа. Амая говорит, что он будет одним из лучших. – Зуко поморщился. – Ему это понадобится после того, как он отдал нам часть Царства Земли.

- Отдал вам?.. – Шидан с недоверием помотал головой. – Внук. Что именно произошло в Ба Синг Се?

***

«Я не думал, что уйду вот так».

Благодаря тренированной выдержке, Якуме сохранял дыхание медленным и ровным, просчитывая своё положение. Тошнота и раскалывающаяся голова. Слишком темно, чтобы проверить, не двоится ли зрение, но он готов был спорить, что у него сотрясение мозга. Но пальцы на руках и ногах шевелились, значит, всё не так уж плохо. И всё же. Только пальцы на руках и ногах шевелились. Вес камней и обломков улицы на его броне, оставив синяки, заставляющие его морщиться, придавил его так, что он мог сдвигать только небольшие кусочки, но не мог освободиться. И даже если бы он мог, ослепляющая боль в его правом колене ясно указывала на то, что отсюда он не уйдет.

«Ха, чертовски маловероятно. Ловушку расставили слишком хорошо».

Он отказывался злиться. Ярость, способная поднять булыжники, окажется бесполезной, если не найти точки опоры. Отсюда спокойствие. Восхищение, в отстраненной и расчетливой манере, изобретательностью саботажников. Изобретательностью, которую редко сыщешь в Царстве Земли. И чем он спокойнее, тем дольше прослужит небольшой карман воздуха, в котором он был заперт.

Чем он спокойнее, тем меньше он дышит. И тем меньше он нюхает результаты того, с чем он был похоронен.

Наверное, комодоносороги умерли легче всех. Обрушить землю под полутонным зверем и навалить сверху камней размером с небольшую гору? Если шеи животных не сломались при падении, то треснувшие ребра точно прикончили их. Что до их седоков…

- Касан, - раздался шепот в темноте.

- Спокойно, рядовой Теннен, - ровно произнес Якумэ. Пошевелил пальцами на ногах, благодарный привычке за то, что оставил шлем надетым даже в жаре раннего лета. Кавалеристская броня была не сильно легче, но судя по тому, что он видел во время падения, у него было мерзкое чувство, что Теннен упал боком.

«Агни, прошу. Он же только ребенок».

Ну, девятнадцать, плюс-минус месяц. Но всё равно слишком молод, чтобы старый солдат хотел слушать, как он умирает.

- Дзюзо и Гинджи не…

- Они были ближе к центру, сынок, - тихо сказал Якумэ. – Прости. – Он заставил свой голос звучать чуть веселее и проворчал. – Когда я поймаю того, кто придумал эти ловушки, я сделаю так, чтобы этот человек остался жив. Достаточно долго, чтобы рассказать нам всё.

«Если, - с горечью заметила практичная часть его разума. – Того, кому хватило ума подстроить нам такую диверсию, будет нелегко поймать.

И кто бы его ни поймал… это будешь не ты».

Да, маловероятно. Кто-нибудь должен будет найти их. А принимая во внимание, что яма-ловушка была устроена так, чтобы выдерживать вес людей, но проваливаться под носорогами, и грохот, который ясно указывал на то, что такая ловушка была не одна…

Шансы были за то, что их спасителей будут ждать новые ловушки под каменной мостовой. А возможно, даже покорители земли. Эта местность была идеальной для покорителей земли.

Генерал Айро обязательно пришел бы им на помощь. Чего бы это ни стоило. Но те, кого принцесса Азула оставила командовать?

«Сомневаюсь».

Мия и их мальчики выживут. Пусть что угодно говорят о дворянах-идиотах в Онсензакуре, но город-курорт был достаточно далеко на севере, чтобы десятилетиями быть вдали от войны. Даже не будь там их кланов, жены ветеранов присматривали друг за другом. С его семьей будет всё в порядке.

«Хватит волноваться. Что ещё ты можешь сделать?»

Хм-м. Каменная крошка немного улеглась. Якумэ постарался осторожно повернуться.

«Боль – только предупреждение. Делай то, что надо».

Камень затрещал и зашуршал, посыпались мелкие обломки, когда мастер-сержант постарался повернуться из позы на спине немного направо. Его колену это не понравится, но количество камешков с той стороны выглядело чуть поменьше. По крайней мере, по его ощущениям. Он ничего не видел.

Он надеялся, что это из-за темноты.

«Сохраняй спокойствие. Паника тратит воздух быстрее. Будь спокоен».

- Мастер-сержант? – снова шорох камней.

- Лежи тихо, рядовой! – рявкнул Якумэ. Проклятье. Не игра его воображения. Он слышал прерванный болью вздох, намек на жидкость в дыхании, которая говорила о раненых органах и проткнутых легких…

«Агни, не дай ему умереть здесь. Не в темноте».

- Лежи тихо, - Якумэ заставил голос звучать спокойно. – Я иду к тебе. – «Даже если для этого мне придется разбить гору».

Лежа с руками в раскрошенном камне, он заколебался. Он не видел, что делает. Одно неверное движение может обрушить на них всю насыпь.

«Лучше быстрая смерть, чем долгая в темноте. Отбрось страх. Действуй».

Он смотрел не в сторону Теннена… но он не мог отвернуться от него больше, чем на четверть компаса. Это могло сыграть им на руку. Прокапывание изогнутого туннеля создаст менее длинные пустоты в насыпи, а значит меньше шансов, что что-то сдвинется быстро и с катастрофическими последствиями. Он надеялся.

«Никогда не думал, что буду рад, что это не первый мой обвал».

Он сказал Лу-шану правду. Ему не нравилось Царство Земли. Он слишком хорошо их знал.

«Ямы-ловушки новые».

И это немного тревожило. Одна из причин, по которой их армия отрезала так много Царства Земли за последние сто лет, заключалась в военной доктрине Земли. Безотказная, непоколебимая, практически неприступная в своих крепостях, пока выдерживали нервы и припасы… но ещё и неизменная. Стены были священны. Стены были под защитой. Стены разграничивали «своих» и «чужих».

Покрыть шрамами землю, создав ямы-ловушки для врагов, чтобы они не смогли достигнуть стен? Людям земли это не понравится, но они пойдут на это. Уничтожить собственные стены и улицы, чтобы убить врага? Немыслимо.

«Но кто-то додумался».

По крайней мере, отчасти, решил Якумэ. Ловушка была просто ямой, обваливающейся, как только по ней пройдет достаточный вес. Никакого песка, чтобы засыпать и задушить. Никаких кольев внизу, чтобы пробить броню как гель из водорослей.