Не имея звезды (СИ)

За эту неделю ни один завтрак не прошел без того, чтобы у первокурсника с зеленым гербом на груди что-нибудь не отросло, не исчезло или не сменило цвет или форму. На занятиях, то и дело, происходил какой-нибудь казус: от традиционных исчезнувших чернил до того, что перо начинало вести собственную жизнь, причем жизнь, полную агрессии к своему владельцу. На уроках полетов многие буквально приклеивались к земле и больно ушибались, пытаясь взлететь. Шнурки на туфлях, которые сами развязывались, а потом завязывались друг с другом, стали нормой. Внезапно, отпивая тыквенный сок, можно было удариться зубами о ледышку оранжевого цвета. Или, кушая сладости, вдруг понять, что это, скорее всего, солености. Но финалом комедии для одних и трагедии для других стал вчерашний случай.

Герберт спускался по лестнице, когда заметил такую картину: Дафна Гринграсс, держа за руку Блейз Забини, куда-то её вела, что-то увлеченно рассказывая по пути. План в голове мальчика возник мгновенно. Поблизости никого не было, поэтому Геб решился моментально. Он внимательно проследил за девочками и, когда те свернули в главный коридор, накинул на них со спины два петрификуса. Девочки застыли. Но это был не конец. Ланс применил склеивающее заклятие на их руки, заставив их скрепиться, словно сращенные вместе. А следом применил распаривающие одежду чары. Девочки остались абсолютно голыми, а до звонка оставалось всего несколько минут. Сколько бы ни велико было желание растущего паренька обойти застывшие фигурки и посмотреть не только на филейную часть, но нужно было работать. Мальчик за пару минут успел наложить еще с десяток чар. Те не имели вообще никаких эффектов, зато, если кто-то захочет — а кто-то точно захочет — применить Finite, то ему придется произнести отменяющие чары раз «дцать», чтобы разморозить девочек, а потом снять приклеивающие чары.

Прозвенел колокол, и в коридор вышли десятки, почти сотня учеников, и все он увидели весьма интересную картину. Заклинания сняли минут через пять, но вот до склеивающего так и не успели добраться. Как только спал Петрификус, девчонки завыли в голос и попытались побежать, причем в разные стороны. Понятное дело, аристократки рухнули на пол и стали кататься по нему словно припадочные. Ситуацию спасла МакГонагалл. Она сняла оставшиеся чары, накинула на леди наколдованные накидки и повела зареванных, белых, как снег, слизеринок к мадам Помфри. А в коридоре был полный аншлаг. Многие младшие парни были красные как раки, а в Уизли вообще чуть кровь носом не пошла от перевозбуждения. Девочки злорадно хихикали, а старшие ржали, словно кони. Это был финиш.

И вот сегодня, когда Герберт сидел в библиотеке, раздумывая над очередным фортелем, в помещение ворвался Снейп и, игнорируя причитания миссис Пинс, чуть ли не за шиворот отволок подопечного в свой кабинет. Додумать парню не дали, потому как позади него захлопнулась дверь, и зельевар словно подлетел к парте, изображая из себя огромную летучую мышь.

— Мистер Ланс! — прорычал он, хлопая по столу руками.

— Да профессор? — спокойно произнес парнишка.

— Что вы творите, несносный мальчишка?! У вас вообще голова есть на плечах?!

— Не понимаю, о чем вы, профессор.

— Ах, не понимаете?! — раненным бизоном взревел Снейп. Хорошо, что хоть не шипит. Когда декан шипит, это значит все — финита, а если кричит — нормально, жить можно. — Смотрите мне в глаза, паршивец!

— И не собираюсь, — помотал головой мальчик. — И вообще, вы не имеете права применять ко мне легилименцию.

Мальчик, сдержав слово, данное себе, нашел все, что мог, про телепатию. Собственно, там было два раздела: леглименция как наука о проникновении в чужое сознание, и окклюменция как наука о защите этого самого сознания. Парнишка взялся учить только последний раздел, так как привитые Флитвиком зачатки понятий о чести не позволили ребенку взяться за легилименцию. Гебу вообще казалось, что копаться в чужих мыслях еще мерзопакостнее, чем взять девушку без её согласия. Но за многие месяцы мальчик так и не продвинулся в своих изысканиях. Он уже умел свободно очищать сознание, что серьезно помогало в учебе, но вот строить ментальные щиты у него не получалось. Геб мог потеть, рвать на себе волосы, изводить себя до крови из носа, но даже один кирпичик воображаемой каменной стены — простейшей защиты — не хотел вставать на место. Создавалось такое впечатление, что сама природа не смогла заложить в волшебнике хоть какие-то способности к этой самой окклюменции. Так что мальчик вот уже как неделю забросил бесполезные занятия. Проще не смотреть в глаза этим чертовым телепатам. Но вернемся к нашим бара... Снейпам.

Герберту показалось, что его смелое заявление остудило пыл профессора. Во всяком случае, тот больше не кривился лицом и даже сел на стул.

— Ланс, вы понимаете, что вы наделали?

— Я все еще не понимаю, о чем вы.

— Хватит! Хватит Ланс! Мы не в цирке, а вы не клоун! Вы прекрасно понимаете, о чем я. Вот только скажите мне, как, как, Мордред вами закуси, вам пришло в голову учудить такое с мисс Гринграсс и мисс Забини?! Вы вообще связь с реальностью потеряли?

Тут какие-то смутные догадки стали посещать паренька, и тот немного побледнел.

— Эээ, о чем вы, профессор?

— О, — гаденько ухмыльнулся зельевар. — Теперь я вижу, что вы уже больше не паясничаете. Что ж, мистер Ланс, давайте посмотрим правде в глаза. Вы вообще кто? Правильно, никто. А кто те две леди, которых вы так опозорили? Они — дочери крупнейших аристократических родов, ведущих свое начало чуть ли не со времен захвата британских островов Римской Империей. Я вижу по вашему бледному лицу, что вы догадались, почему я так рьяно тащил вас к себе в кабинет и так долго не появлялся сам. Да, вы правы в своих догадках: только что я спас вам жизнь, мистер Ланс. Не напрямую, что радует, но косвенно.

— Старшекурсники, — прошептал Герберт, понимая, что совсем не взял в расчет реакцию старших ребят со Слизерина.

— Именно, Ланс, именно. Мне, вернее, вам, повезло, что я услышал, как перешептываются некоторые весьма одаренные волшебники с шестого и седьмого курсов. А не услышь я это, и с вами вечером произошел бы несчастный случай, в результате которого вы так неудачно сломали бы себе шею на школьных лестницах.

Ситуация была даже не «полундра», а натурально «жопа». Кажется, Ланс, очутившись в Хогвартсе, совсем потерял нюх и по неаккуратности заплыл в акульи воды. Возможно, не стоило заходить так далеко. Хотя... стоило. Хотят завалить? Ну и пусть. Не они первые, не они последние. Сколько было таких засранцев, которые жаждали кровушки Герберта Ланса, из приюта «Св. Фредерика»? Сколько раз он выходил один на один против здоровенных босот, держа в руках лишь свою бабочку. И ничего, жив, цел, здорв, а где сейчас те здоровяки? Вставляют себе искусственные зубы и любуются длинными шрамами.

— Обломятся ваши слизни, — прорычал Герберт, сжимая в руках палочку и нож.

— Ланс, вы, как не прискорбно это замечать, выросли полным дураком, — вздохнул Снейп. — В общем, слушайте меня. Я поговорил с факультетом. Когда ученики вернуться с каникул, то вам больше никто не станет чинить перепон. Взамен вы больше не станете терроризировать однокурсников и заставлять факультет терять баллы. До этой скорбной недели Слизерин шел нос к носу с Рэйвенкло, борясь за первое место, а теперь мы плетемся в самом конце. Так что, считайте, ваш статус-кво восстановлен.

Северус выдохнул, потирая виски, и не сразу заметил, как Ланс чему-то весьма хищно улыбается. Мальчик будто светился изнутри.

— Не понимаю, чему вы радуетесь? Вы по лезвию ходили!

— Я по нему не хожу, — хмыкнул парнишка. — Я с рождения на нем живу. А радуюсь... как мне не прискорбно это замечать, но, профессор, один грязнокровка уделал весь Слизерин. Вы можете говорить что угодно, но победа в войне осталась за мной.

Снейп долгое время смотрел в глаза мальчику, даже не пытаясь проникнуть в его сознание. А парень решительно не отводил глаз, будто приглашая в свою голову.