Не имея звезды (СИ)

— Рон был прав: ты подлец.

— И это мне говорит гриффиндорка, угрожавшая настучать профессору, — скорбно вздохнул Герберт.

— Ты нарушил правила! Подставил двух девочек!

Нет, этот разговор окончательно испортил настроение пареньку, да и обед уже совсем скоро, а пропускать трапезу — самое последнее дело.

— Слышь, Чиполлино библиотечная, ты за кого меня принимаешь? Тебе доходчиво объяснить или так сойдет? Срать я хотел на ваши претензии! Что-то не устраивает? Ну, так бери своих Чипа и Дейла, и шуруйте отсюда!

Губы Грейндежр задрожали, и она взяла с места в карьер, уносясь куда-то по коридору. Уизерби покраснел, становясь натурально помидором, и схватился за палочку, но его остановил Поттер и кивнул в сторону удалявшейся. Уизли некоторое время боролся с собой, но потом зыркнул в сторону Герберта и умчался вместе со Шрамоголовым догонять подругу. Несмотря на то, что Ланс считал себя абсолютно правым, ситуация его немного расстроила. Он в своей присущей всем детям наивности считал, что сможет иметь хорошие отношения со всем замком, не считая слизеринцев, но, видимо, недоброжелатели появляются скорее по воле случая, а вовсе не из-за степени улыбчивости или желания помочь ближнему своему. Что ж, остается только махнуть рукой на проблему и, закинув за плечо топор войны, отправиться дальше, верша священную месть...

Вечером того же дня, кабинет Флитвика.

— Говорите, этот проходимец смешал мускусную настойку, добавил печень трирога и активно мешал поварешкой?

— Мне кажется, что да.

— Ох, весьма любопытный эффект. Подумать только — коровье вымя. Казалось бы, откуда?

— Думаю, проходимец подумал точно так же.

Герберт сидел в кабинете Флитвика и пил с ним чай. Надо заметить, очень вкусный ароматный чай, вприкуску к которому на выбор пирожные и шоколадное печенье. Видимо, профессорам домовики поставляют еду отдельно. На сегодня с работой было законченно. На парте уже лежала частично восстановленная база, сверкающая ало-зелеными прожилками. Филиус так же завершил свои научные изыскания, поэтому налил чаю пораньше. Уже на следующий день после знаменательного дня, когда парнишка получил свиток, профессор устраивал такие вот посиделки. Порой они просто болтали ни о чем, вернее это Герберт болтал, качая ногами в воздухе, так стул был слишком высок, а мастер чар его спокойно выслушивал, иногда хваля, а иногда ругая за действительно бесчестные поступки. Мальчик никогда не спорил в том случае, если Флитвик начинал задвигать длинную речь о чести и достоинстве. В конце концов, Ланс больше не малолетний бандит, имеющий приводы к фараонам, а начинающий волшебник, так что, следовательно, надо вести себя подобающе. Так что Геб был глубоко благодарен старенькому полурослику, который всегда мог заставить задуматься, а через мгновение чем-то рассмешить.

— Я слышал, сегодня произошел еще один инцидент, — Флитвик отхлебнул чаю и закинул в рот печеньку.

— Ага, — радостно улыбаясь, кивнул мальчуган, стачивая буше. — Вы только представьте: у Забини и Паркинсон прямо во время сдачи контрольной испарились чернила с листа.

— Да, неприятный инцидент. А профессор МакГонаггал? Как она отнеслась к девственно чистому листу?

— А он не был девственным, — добрая улыбка трансформировалась в хитрую.

— Хммм, — протянул профессор, вертя чашку на блюдце. — Проходимец оставил текст вопросов нетронутым?

— Думаю, что так.

— Отличный трюк! Жаль, я не могу начислить за него баллы.

Герберт, все так же улыбаясь, потянулся за новой порцией сладостей, профессор лишь поближе пододвинул ему вазочку. Еще некоторое время Флитвик выслушивал немного сбивчивый рассказ том, как прошел день мелкого проныры. Во многом это напоминало разговор родителя с открытым ребенком, но Геб этого не понимал, ему банально не с чем было сравнивать. Впрочем, ему нравились такие посиделки, даже очень. Когда чай закончился, мастер чар посмотрел на часы, заметив, что уже почти девять часов. Следовательно, надо отпускать ученика, а то еще словит его ворчливый сквиб. Дав допить ребенку чай, Флитвик взмахом палочки очистил чашки и вместе с вазочкой убрал их в сервант. Мальчик только удивленно выдохнул. Два разных колдовства за одно движение, да еще и без слов — невероятный уровень.

— Вам пора, мистер Ланс. Филч не дремлет.

— А так хотелось бы!

Мальчик собрал вещи, и поднялся из-за стола, направляясь к двери.

— Мистер Ланс, не знаю, в курсе ли проходимец, но вчера ночью я установил новые чары на склад метел.

— О, надо же, — только и произнес мальчик.

После этого последовал привычный «ритуал» благодарения, и парнишка выскользнул в темный коридор, освещенный лишь древними факелами. Не теряя времени, Герберт, закинув на плечо сумку, заспешил к тайным проходам и лестницам, которые привели его на первый этаж. Здесь-то и располагался тот самый склад метел. Как всегда, в ночь понедельника мальчик собирался потренировать свое летное искусство, и никакие чары его не должны были остановить.

Словно кот, Герберт крался по первому этажу. Он замирал, заслышав любой посторонний звук, и перебежками двигался от доспеха к доспеху, скрываясь за ними. Вскоре он увидел служебное помещение, дверь которого была заперта на тяжелый замок. Впрочем, это не было особой проблемой, а вот новые чары... Мальчик догадывался, что именно накручивал в своем изобретении веселый профессор, поэтому сам не зевал и за эти дни отточил новую систему проникновения.

— Wingardium Leviossa, — прошептал Ланс, делая плавный взмах палочкой.

Тут же в воздух поднялась длинная изогнутая полоска металла, являющаяся отмычкой, идеально подходившей к этому замку. Не теряя времени, пацан, стоя на почтительном расстоянии от двери, приливетировал отмычку к замку. Аккуратным движением он вставил её в скважину и силой мысли стал прокручивать там. Когда раздался первый щелчок, а напряжение возросло, мальчик будто «добавил» в заклинание новую отмычку. Её он так же поднес к замку и одним движением поднял все зубчики. Дуга выщелкнула из паза, и замок уже почти рухнул на землю, но и он был «добавлен» в заклинание и аккуратно подплыл к воришке. Геб не решился трогать металл руками и поэтому магией убрал в его сумку. Путь был свободен. Мальчик сделал шаг вперед, но тут же застыл. Ларчик слишком просто открывался. Это как в математике: если кажется, что слишком просто, значит, ты чего-то не понял. Открыв дверь при помощи все той же левиоссы, парнишка вытащил из сумки рулон ткани. Но это был не шелк и не парча, а с виду разве что не холщевина. Не самая обычная, правда, а стоимостью три сикля за фут. Вся фишка материи была в том, что она имела свойство изолировать магию. Не уничтожать, прятать, скрывать или еще чего-нибудь, а именно изолировать. Вообще её использовали для хранения артефактов: обернешь что-либо в такую тряпочку, и можно со спокойной душой перевозить в чем угодно. За тридцать футов такой ткани парнишка заплатил почти три галеона, честно выигранных у хаффлпафцев в покер.

Магией раскатав внушительного размера рулон (сумку мальчика Флитвик как-то хитро зачаровал, и теперь в неё чуть ли не целый доспех можно было спрятать, а весить станет лишь килограмма на три больше), мальчик, как по красной дорожке, прошелся по нему до метел. При помощи оставшегося кусочка материи он схватился за древко и, затаив дыхание, снял его со стойки. Прошла минута, две, пять, но ничего не происходило. Что ж, значит, сегодня можно будет вдоволь налетаться...

22 декабря 1991 г., Хогвартс, кабинет Снейпа

Мальчик сидел в этом ужасном тесном помещении, пропахшем зельями, какой-то алхимической гадостью и застарелым потом. Если сравнивать, то кабинет Флитвика был словно воздушным светлым облаком, тогда как обитель Снейпа походила на настоящее подземелье. Здесь было сыро, неуютно. У восточной стены стоял стол, заставленный различными флаконами и склянками, около него находилось два простеньких стула и воистину королевское кресло. Понятное дело, что Снейпово. Слева от входа возвышались стеллажи с книгами и пара шкафов с какими-то сушеными мерзостями. Слева — два котла и целый стеллаж, полный разных банок, в которых находились теперь уже заспиртованные мерзости. Герберт, сидя на неудобном жестком стуле, чувствовал себя просто ужасно. Все те ощущения, что он испытывал, сидя в классе зельеварения, усилились раз в десять, и теперь великих трудов стоило не сблевануть и не сбежать отсюда подальше. А этот гребанный декан еще и опаздывал на встречу, которую сам назначил. Впрочем, мальчик догадывался, почему его взывали на ковер. Небось, главный слизень забеспокоился за молодняк. Ну, и правильно сделал. У этих папенькиных сынков и дочек была веселенькая неделька.