Не имея звезды (СИ)

И снова взмах, и на этот многомиллионный раз мышка замерла, потом пискнула и с легким хлопком, превратилась... в мышекрысу. Обалдев от такого зрелища, мальчик быстро отменил чары, а потом прыгал по классу, размахивая руками от радости. Герберт даже запрыгнул на парту и попытался сплясать ирландскую джигу, но чуть не навернулся на холодный пол, так что с танцами пришлось повременить. Наказав мышке быть послушной и не пытаться взломать замок, мальчик убрал свои вещи, особо бережливо относясь к учебникам, тетради и машинке. Первое и третье были подарками, а второе куплено на кровно выигранные в покер деньги. Вообще маги ужасно играли в эту игру, на их лицах можно было буквально читать те комбинации, которые им выпадали. В общем, неудивительно, что уже через два месяца ни один старший не решался резаться в техасский холдем с Гебом, а тот удовлетворился пятью галеонами, выигранными за это время.

Закрыв за собой дверь класса, мальчик, насвистывая легкие мотивчик «Three little birds», направился к кабинету Флитвика, где его уже ждала почти починенная гитара. Оставалось приладить колки и натянуть струны. Кстати, струны купил профессор, они были магическими и вроде как супер крутыми. Мальчик был благодарен. Да и еще мастер чар оставил ученику ключ от кабинета. Парнишка сперва обалдел от такого доверия, а потом протянул через ключ самодельный кожаный шнурок и повесил его себе на шею, храня металлического малыша, как зеницу ока. Герберт даже не подозревал, что таким образом старый и весьма хитроумный профессор пытался приучить сорванца к ответственности...

2 января 1992г., Ховагртс

Мальчик потянулся, откидывая теплое одеяло. Новый день и новое счастье. За окном в причудливом танце кружатся крупные снежные хлопья. Виднеющийся лес, покрытый белым покрывалом, казалось бы, заснул и совсем не разделяет радости мальчишки. А радоваться было чему. Вчера вечером Герберт таки сладил с гитарой, но сон его так сморил, что он не смог даже пару аккордов перебрать, потому пришлось идти спать.

И вот сейчас, когда с правой стороны, прислоненной к стене, стояла черная акустическая гитара, в лучах зимнего солнца сияющая зелено-алыми прожилками; когда с левой стороны на тумбочке лежали книги и счетная машинка, а в спальне, да и во всей гостиной не было ни единого аристократа, паренек понимал, что лучше и быть не может. Быстро одевшись, накинув свою поношенную, даже изношенную, одежду, мальчик убрал в футляр гитару и, протиснув руки в лямки, поднялся. Следом на левое плечо легла сумка, хотя Геб резонно полгал, что сегодня, да и завтра, а может, даже и послезавтра, ему ничего, кроме своей шестиструнной малышки, не понадобиться.

Подбежав к двери комнаты, не в силах стереть с лица улыбку, юноша кинул счастливый взгляд на окно, покрытое замысловатым узором инея, а потом выскользнул прочь. Уже спустя пару минут он мчался по холлу, начисто проигнорировав двери Большого Зала — не было времени на еду. Согласитесь, для Герберта Ланса пренебрежение трапезой означает лишь две вещи: юный волшебник сошел сума или у него на уме нечто архиважное.

Стремительно взлетев по мраморной лестнице, ведущей на первый этаж (п.а. — в Англии первый этаж, не считается первым этажом. Их первый этаж — наш второй. Отсюда путаница с местоположением Выручай-комнаты), мальчик свернул по коридору и вышел к главному колодцу. Если закинуть голову, то можно было увидеть десятки лестниц, двигающихся абсолютно хаотично. Ланс замедлил шаг, втянул воздух и стал осторожно двигаться наверх. Он выбрал самый короткий путь, так как до потайной лестницы нужно было бы сделать крюк. Но, как это обычно бывает, короткий путь всегда и самый сложный. Уже седьмая ступенька вдруг замерцала и пропала, прямо под ступней ученика. Тот резво её перепрыгнул и тут же схватился за поручни. Лестница начала свое движение и, судя по всему, собиралась привести волшебника вовсе не туда, куда ему надо было. Геб, перехватив сумку, разбежался и прыгнул, удачно приземляясь уже на другой деревянной нахалке. Та так же не стала долго ждать и двинулась вслед за подругой. Очередной разбег, новый прыжок — и вот Ланс уже на втором этаже.

Геб развернулся на сто восемьдесят и увидел, как эти две хамки возвращаются на место, делая вид, что не издевались над несчастным слизеринцем. Приложив большой палец к левой ноздре, парень громко фыркнул правой, выказывая максимум пренебрежения бесплотным попыткам завести его в тупик. После чего пять улыбнулся и понесся по коридору. Увы, ему было не суждено нормально добраться до кабинета. Прямо по курсу шли Поттер с рыжим, спускавшиеся из своей башни и торопящиеся на завтрак. Когда они поравнялись с Лансом, то переглянулись, и Уизли пожал плечами, а Гарри лишь решительно сверкнул глазами.

— Герберт, — чуть стеснительно, в своей обычной манере произнес Поттер.

— Ась? — мальчик остановился, впрочем, он не прекратил движения, продолжая бег на месте. Гриффиндорцы немного ошалели. — Гарри, давай в темпе.

— Эм, ты не знаешь, кто такой Николас Фламель?

— Пф. Конечно, знаю! Вчера водку вместе квасили.

Народ шутку не оценил, даже не понял, но глаза все же выкатил.

— Ох, — вздохнул Герберт. — Шутка это была, типа юморнул я. Ладно, Фламель этот ваш — авторитетный алхимик. Прославился изобретением философского камня в каком-то бородатом году.

— Философского камня? — переспросил Уизли.

— Ну да. Эта финтифлюшка такая. Если толково использовать, то она все что угодно в золото превратит, ну, и эликсир вечной жизни сварганит.

Алые переглянулись, и в их глазах отчетливо читался испуг. Герберт сперва задумался, к чему бы это, но потом решил, что чужые тайны ему нафиг не сдались.

— Спасибо за помощь, — кивнул Поттер.

— Да без проблем, — отмахнулся Герберт. — Если что — обращайтесь. Справочная имени Герберта Ланса работает с понедельника по пятницу без предварительной записи.

С этими словами мальчик рванул по коридору, но потом остановился. Была одна проблемка, которая порой начинала его подгрызать. Все же иногда иметь большое и доброе сердце означает частенько переживать по пустякам. Но все же стоило утихомирить разбушевавшуюся совесть.

— Эй, карапузы! — окликнул Ланс уже практически скрывшихся из виду гриффиндорцев.

— Чего? — пробурчал Уизли, Поттер так же нахмурился. Видимо, они решили, что слизеринец сейчас запоет об ответной услуге в качестве платы за информацию. И они были чертовски правы.

— Народ, вы же с Дэнжер переписываетесь?

— С кем?

— Да с Грейнджер этой вашей.

— Ну да, — немного неуверенно ответил Гарри-стальные-яйца-Поттер.

— Отлично, вы тогда передайте ей, что я извиняюсь за Чиполлино и прошу прощения за грубость. Можете дописать, что обещаю исправиться и вести себя исключительно праведно, но это будет неправда.

— С чего вдруг такое счастье — извинения от слизеринца? — хмыкнул Уизли, скрещивая руки на груди.

— Рон! — одернул друга Поттер. — Хорошо, мы передадим.

— Я всегда знал, что ты нормальный парень, — кивнул Ланс. — Только с расческой познакомиться бы не мешало. Ладно, бывайте хлопцы, i’ll be back.

С этими словами Ланс взял спринтерскую скорость и уже спустя мгновение скрылся за поворотом. Там он миновал уже полюбившийся гобелен, изображавший какое-то эпическое сражение все тех же гоблинов. Да уж, гоблины — это те еще маньяки. Только кровь почуют, сразу все — где мой меч, где мой топор. Правда, непонятно, почему им запрещают носить палочки, если эти извечные банкиры ни хрена не могут пользоваться магией, кроме разве что сугубо своей. Вот вейлы, например, привораживать умеют, кентавры из луков шмаляют без промахов и со звездами общаются, а гоблины, вроде как, все, что хочешь, из металла сварганят, даже сферического коня в вакууме. Хотя, с конем, может, и лишку хватанул.

Наконец парнишка оказался в своем классе и облегченно вздохнул, закрывая за собой дверь. Белая мышка все так же сидела в клетке, а сыра уже и не было. Все подчистую схомячила, вернее — смышачила. Но ничего, Герберт был человеком запасливым, поэтому вытащил из сумки еще один кусочек молочного продукта, кинул его мыши, которая тут же принялась его подтачивать. Прожорливая скотина. И как МакГонагалл только на них не разорилась?