Реабилитация (СИ)

- Вика, а вы с нами?

- Разумеется, мам!

И вновь кто-то лишает меня свободы и права голоса. Так нельзя, по крайней мере, со мной.

- Нет, извините. Спасибо за приглашение, но мне нужно навестить семью и отдохнуть, мне на работу завтра.

Мельком вижу в толпе разбитое лицо Кисляка, что не говори, парень настолько не глуп, что сообразил все быстрее, чем любой из нас.

Я пытаюсь вырвать свою руку из хватки Егора, но парень лишь пошатывается из стороны в сторону, вот же упертый! Сам на ногах едва стоит, а пытается еще на кого-то повлиять.

- Егор, пусти.

Шепчу одними губами, положение становится все более курьезным.

- А где ты живешь?

Во все глаза таращусь на него, искренне не понимая, к чему он ведет.

- Мам, я провожу Вику, а потом на такси домой.

- Я вас подвезу!

Выпрыгивает из фанатских рядов Кисляк. С этим цирком, пора завязывать.

- Мы скоро будем у вас, - севшим от негодования голосом, обращаюсь к маме Щукина и тяну его в сторону таксопарка.

- Жить тебе пару минут, идиот!

Он смеется мне в спину и еще крепче сжимает мою ладонь. До дома я еду, сопровождаемая комментариями водителя и Щукина, о хоккейной лиге. Голова начинает раскалываться, а тело жаждет лишь теплого душа и мягкой постели. Без шума, без голосов, без мыслей.

- Приехали!

Радостно сообщаю я, и специально не помогая Егору выбраться из машины, бегу к своему подъезду. Про себя так и представляю, как захлопываю дверь у него перед носом, но парень куда подвижнее, чем я рассчитывала.

- Миленький домик!

Торможу Егора у входа в подъезд.

- Зачем все это?

- Не понял?

Швыряю сумку на асфальт и перехожу почти на крик.

- Егор, к чему весь этот демонстративный концерт по заявкам!?

- Прости, а в чем концерт?

Злюсь еще больше, как можно быть настолько ребенком, чтобы не понимать элементарных вещей.

- Щукин, ну как ты не понимаешь, я взрослый человек, у меня своих забот полная голова, зачем все усложнять?

- Это общие фразы.

Стоит как каменное изваяние, словно это он взрослый, а я капризный ребенок.

- Хорошо, раз так читай по слогам! Иди к черту! Нас с тобой ничего не связывает и я больше не твой лечащий врач!

Во все глаза смотрю на то, как он со стуком отшвыривает костыли и вполне твердо стоит на ногах.

- Удивлена? – отталкивает меня от себя еще дальше, - мне плевать на твои загоны, хватит уже! И жить я буду у тебя!

С этими словами парень выхватывает у меня из руки связку ключей, и ловко подхватив костыли и наши сумки медленно, пошатываясь, но все же на своих двух ногах идет дальше по направлению к подъезду.

- Я сошла с ума!

Но как дурра стою и улыбаюсь. Ох, и не хорошее начало, нашей новой жизни.

- Ты идешь?

Зовет меня Егор, придерживая входную дверь.

И вот не понятно, кому ноги повредили, потому что своих я не чувствую абсолютно, и еле бреду по направлению к дому

Человек живёт и привязывается невидимыми нитями к людям, которые его окружают. Наступает разлука, нити натягиваются и рвутся, как струны скрипки, издавая унылые звуки. И каждый раз, когда нити обрываются у сердца, человек испытывает самую острую боль.

Решад Нури Гюнтекин “Королёк — птичка певчая”

С трудом сдерживаю себя в руках, пытаясь спокойно выстоять нескончаемый поток наставлений от матери, Вознесенского, а в конечном итоге, еще и Корсакова.

- Да, Алекс! Да, я все поняла!

Алекс говорил еще что-то о том, как хорошо он устроился на месте заведующего отделением, сместив зарвавшегося Соколова. И какое выгодное место он может подыскать для меня. Вот уж не ожидала, что когда-то мне будет противно слушать его рассуждения о власти, и я буду желать быстрее закончить разговор. Все это время я потратила на то, что во все глаза наблюдала за тем, как Щукин обустраивается в моей квартире. Это было сумасшедшим домом, но парень как оглох, ограждаясь от здравого смысла и занимаясь тем, что хочет.

Положив трубку, я уронила голову на стол, закрываясь потоком черно - шоколадных волос. В какой - то момент, я потеряла контроль над собственной жизнью, а как его вернуть, совершенно не знала.

- Егор, иди сюда, - пробурчала в сложенные руки, даже не трудясь поднять с них голову, чтобы парень мог меня расслышать, - Егор!

- Да?

Раздается над самым моим ухом.

- Я обещала твоей маме, что ты приедешь к себе домой. Тебя там ждет семья и друзья, а мне нужно побыть одной. Понимаешь?

- Нет.

А ведь он издевался. Только толку от этого, с гулькин нос. Таким настойчивым поведением парень лишь отталкивал меня от себя. Едва ли не самым дорогим в моей жизни была свобода, и за нее я могла перегрызть глотку любому.

- Егор, - наконец встаю на ноги, - мне нужно подумать.

- О чем?

- О жизни.

- А подробнее?

Кровь в жилах закипает и в этот момент, я готова поклясться в своей ненависти к Егору Щукину.

- Твое дальнейшее лечение и тренировки нужно проводить на льду. Я могла этим заниматься, но на это уйдет втрое больше времени, так как в этом я не профилируюсь. Удобнее найти более подходящего инструктора, я передам выбранному тобой специалисту все необходимые сведения. Подробную карту болезни, и свои графики тренировок, если в этом будет необходимость.

- А мы?

- А “нас” нет.

Сталь в моем голосе, практически порола окружающее пространство, но единственное чему меня научила жизнь - защищаться. Даже от тех, кого любишь.

- Какая ты милая, девочка!

Тон, каким это было сказано, окончательно выбил пробку моего терпения. Звонкая пощечина, опалила не только мою ладонь, но и его лицо.

- Я тебе не девочка, - ткнула я ему пальцем в грудь, - проваливай отсюда!

Я думала, он меня в ответ ударит, столько ненависти отразилось на его лице, но парень быстро взял себя в руки.

- Ты жестока.

- Я прямолинейна, это другое.

- Ты жуткая лгунья, Виктория! Ты лжешь себе, родным, а знаешь что главное - себе!

Ладонь все еще жжет, но уже становится стыдно, за то, что я распустила руки. Я редко теряла контроль, и это всегда катастрофически заканчивалось.

- Извини, это было лишним, - указываю на его алеющую щеку.

- Тебе полегчало?

На самом деле, да. Но сложно было признаваться в своей внутренней жестокости. Самое ужасное, разглядеть монстра не в ком-то, а в себе самой.

- Егор, тебе пора.

Остаться одной! Все чего мне не доставала все это время. Запереться на тридцать три замка и сделать вид, что я уехала, улетела в космос, да, в конце концов, умерла. Да, только не появляться на людях.

- Вот и все?

- Все, - киваю я головой.

На душе не просто кошки скребут, на душе атомные взрывы грохочут, один опережая другой. Но все что мне остается отпустить из жизни человека, способного перевернуть ее с ног на голову. Слишком велика, возможность рискнуть всем ради того, чего нет.

- Как скажете, Виктория Юрьевна. Меня учили, слушаться врачей.

Дверь в квартиру хлопает, созвучно еще одному атомному взрыву у меня внутри. Взрыву, разносящему боль, и металлические щепки, пробивая грудь и ребра навылет.

- Так нужно, - шепчу себе под нос.

В голове вдруг становится до странности пусто. Ровно так и на атомных равнинах души. Прибираю привезенные вещи, замечаю пару тройку тех, что впопыхах забыл Егор. Аккуратно складывая, впихиваю в дальнюю полку комода, там им самое место, так же как и воспоминаниям на дне кратеров души.

Переодевшись в теплых белый халат, принимаю ванну с пеной, готовлю себе яичницу с беконом, под ритмы расслабляющих мелодий из приемника. Все так, каким и было, всего полгода назад - предсказуемым, размеренным, безопасным….

Это все, чего мне сегодня хотелось - безопасности.

Почувствовать себя в ладу с собой. Верно, говорят, дом там - где твое сердце. Мое нуждалось, в ощущении покоя. Слишком часто мою жизнь сотрясало чужое горе, беды и старуха смерть. По сути своей, я была запуганным щенком, запрятавшимся в будку.