Звездный демон (СИ)

Киа грозилась самой себе умереть, если забеременеет. Но почувствовав себя беременной, она вдруг не нашла в себе прежней решимости: смерть показалась невероятной, чем-то, что не может и не смеет ее коснуться. Киа должна была сохранить и взрастить плод, который в себе носила.

Но отдать его Мерсу?

Отдать его Ра?..

При мысли о Ра ее сковывал безымянный ужас. Киа не хотела вспоминать – и вспоминала, как бог касался ее. Может быть, у нее во чреве уже не то, что у прочих женщин, может быть, она переродилась изнутри?

Киа опять покорилась судьбе, позволяя всему идти своим чередом. Женщине гораздо труднее бороться, когда она беременна. Беременная женщина – самое слабое существо, принадлежащее своей семье, своим богам, своему телу больше, чем во все остальное время.

Киа, однако, хорошо переносила беременность, как все знатные госпожи. Она не замечала в себе ничего чудовищного. Ей чаще хотелось плакать, больше тянуло спать, но и только; ее состояние долгое время оставалось внешне незаметным. Киа знала, что живот должен увеличиться, только когда минет почти половина срока: и когда это наконец произошло, она испугалась, поняв, что увязла слишком глубоко.

То, что она питала своими соками все эти четыре месяца, уже окрепло и выросло. Оно уже жило - и, возможно, мыслило. Любовь, которую Киа ощущала к ребенку, что носила под сердцем, все чаще перебивалась ненавистью и страхом перед его появлением.

Нет, не так должны были ждать ребенка госпожи, верующие в то, что их чрево благословил бог…

Однажды утром – прошло уже почти пять месяцев – Киа проснулась и встала с постели раньше мужа, хотя ее теперь одолевала сонливость. Киа вышла на порог комнаты, чего-то страшась и чувствуя, что должна от чего-то убежать, должна скрыться от человека, который ее оплодотворил: потому что Мерсу умрет от страха, если увидит, чем беременна его жена.

Разве один Мерсу ее оплодотворил? Разве Киа не почувствовала руку Ра на себе раньше, чем семя мужа – в себе?..

Киа взялась за косяк и присела, сжимаясь от страха и что-то предчувствуя. И затем ее скрутила боль. Киа вскрикнула и плюхнулась на пол, схватившись за живот; Мерсу только недовольно пошевелился на кровати и перевернулся со спины на бок.

Киа медленно встала, вся дрожа и покрывшись испариной, и на сведенных ногах шагнула в коридор. Она направилась к выходу, цепляясь за стену. На полпути она опять ощутила схватку и согнулась пополам, хватая ртом воздух; но ей удалось не закричать.

Переждав боль, госпожа продолжила путь. Третья схватка подкосила ее на самом пороге, и Киа с ужасом увидела в конце коридора служанку, которая могла поднять крик и разбудить всех…

Киа не вышла, а вывалилась в сад, в котором было еще холодно с ночи; на четвереньках отползла от дома, после чего присела под деревом на корточки, как рожали селянки. Расставив ноги, Киа стиснула зубы… и тут вдруг вспомнила, что у нее нет ножа, чтобы отделить ребенка от себя. Хныча, Киа возвела глаза к небу. Потом обратила их на дом и увидела на пороге их домашнюю рабыню, готовую лишиться чувств при виде происходящего.

- Бегом на кухню! Неси нож! – свирепо крикнула Киа; и застонала, когда ее опять прихватило.

Женщина опрометью бросилась на кухню, располагавшуюся, как все хозяйственные помещения, отдельно от дома. То ли бежать было слишком далеко, то ли служанка оказалась бестолковой, но помочь госпоже она опоздала. Киа сама родила, вернее, скинула ребенка.

Молодая женщина приподнялась, дрожа от боли и слабости, и почувствовала, как ей на бедра и платье плеснулась горячая кровь. Растяпа-служанка, подвывая от страха, присела рядом. Нож в ее руке трясся, как будто это она только что родила, а не ее госпожа.

- Режь пуповину, - задыхаясь, с яростью приказала Киа. Она чувствовала, что истекает кровью, но хотела посмотреть на то, что родила, прежде чем умрет.

Она не слышала крика ребенка – вернее, слышала какие-то звуки, вроде мышиного писка. А может, мыши пищали у нее в ушах. Служанка завозилась между ее ног, и Киа опять вытянулась на земле, ощутив, как из нее снова выплеснулась горячая волна.

- Покажи, - выдохнула она с этим новым кровоизлиянием… возлиянием Ра.

И тут Киа услышала крик рабыни: крик внезапного испуга.

- Госпожа!..

Киа села снова и уставилась между своих колен, уже не замечая, что под ней натекла целая лужа крови. Она хрипло вскрикнула, увидев, что исторгла из себя. Это был уродец с несоразмерно большой головой на крохотном тельце, тонкими ножонками и ручонками… и длинным хвостом!..

Он дрыгнул ножонкой, и Киа увидела, что на ней семь пальцев!..

- Закопай его! Закопай это! – завизжала Киа не своим голосом; она зажмурилась и закрыла лицо окровавленными руками.

Рыдая, служанка стала копать землю ножом, единственным орудием, оказавшимся под рукой. Киа только раз взглянула, что та делает, потом снова крепко зажмурилась. Но вот наконец ей показалось, что писк затих.

- Я… зарыла! – сказала плачущая прислужница. – Госпожа?..

В этом возгласе был новый ужас. Киа почувствовала, как из нее опять толчком выплеснулась обжигающая кровь; потом на нее наплыла слабость. “Я умираю”, - поняла Киа, и отчего-то от этой мысли стало не страшно, а легко.

- Господин! Господин! – закричала рабыня, убегая в дом. – Госпожа!..

Слишком скоро Киа почувствовала, как ее приподняли мужские руки. Сил открыть глаза уже не было.

- Почему ты меня не разбудила? – ворвался в ее голову гневный голос Мерсу, и Киа потеряла сознание.

Еще не придя в себя вполне, Киа ощутила, что ей необыкновенно хорошо. Она была слаба, но и это было хорошо: она покоилась, как возлюбленная на руках у любимого господина, как дитя на руках у матери.

Дитя? Матери?..

Киа вздрогнула и села: ужас ее положения проник в нее сразу и захолодил от головы до пят. Она была в саркофаге. Во дворце Ра.

Одна. Без ребенка, без Мерсу, без рабыни. Но опять в руках существа, способного калечить людей еще в материнском чреве.

Киа ощупала платье, провела рукой между ног и не обнаружила ни крови, ни земли. Потом Киа поняла, что и платье на ней новое. Ее вымыли, переодели, а потом исцелили. Киа помнила, что была на краю смерти; неужели Мерсу успел доставить ее во дворец так быстро? И почему Ра спас ее?

Ра спас ее!..

Киа оперлась рукой о край саркофага и попыталась перебросить через него ногу; ноги были тяжелыми. В животе заворочалась боль. Но наконец Киа вылезла наружу и встала; тут же покачнулась и припала к краю саркофага, закрыв глаза. Что же она должна была испытать, чтобы даже этот источник жизни не смог исцелить ее до конца?

Киа побрела к дверям зала. Потом остановилась. Она ощущала себя в ловушке, у которой множество входов и ни одного выхода.

Все пути на земле Ра вели к Ра. Он был началом и концом всего. Как бог.

Киа понурилась и поплелась дальше. Сейчас она встретится с Ра, это неотвратимо. Киа чувствовала, как его всепроникающий взор жжет сквозь кожу.

Молодая женщина вышла из зала и, раздвинув занавеси, оказалась в следующем. Это были покои Ра; и сам зал воскрешения принадлежал к этим покоям. Самого Ра Киа увидела в конце комнаты: бог сидел в кресле вполоборота к ней и лениво гладил поджарую кошку, пристроившуюся на подлокотнике. Киа вдруг стало страшно за эту кошку.

Ра казался одиноким, но, оглядев зал, Киа увидела группу жрецов, неподвижно сидевших на подушках поодаль: как статуи с блестящими обсидиановыми глазами. Киа шагнула вперед, приоткрыв рот, не зная, что сказать, что сделать: и тут Ра лениво повернул к ней голову.

Его длинные черные волосы были распущены и красиво стекали по резной кедровой спинке кресла. Он казался царевичем, избалованным юношей, чьи малейшие прихоти мгновенно исполняются армией слуг.

Так и было. Только перед Киа сидел не избалованный юноша, а существо старше всей ее земли. Киа опустилась на колени и коснулась лбом пола.

Она тысячу раз поднималась против Ра в своих мыслях, но в действительности оказалась способна только преклониться перед ним, как всегда.