Звездный демон (СИ)

И промахнулся.

В следующий миг в опочивальне раздался еще один выстрел, и это было последнее, что Неру услышал в жизни. Он успел только почувствовать страшную боль в спине, которую точно кто-то поджег; потом содрогнулся и упал ничком, и не сознавал уже ничего.

В комнату вбежали еще трое “Хоров”, с копьями наперевес.

- Великий бог!.. Ты невредим?

Ра недоуменно улыбнулся, направляясь к ним; и при его приближении трое могучих мужчин повалились на колени.

- Разве богу можно причинить вред? – проговорил бессмертный юноша. – Уберите эту падаль.

Он с таким же веселым недоумением посмотрел на труп своего стражника и небрежно показал тонким пальцем.

Тело Неру вытащили за ноги; его бы пинали, если бы стражников не сдерживало божественное присутствие. Ра брезгливо посмотрел на кровавый след, оставшийся на полу, потом жестом приманил маленького жреца, чтобы тот убрался в святом месте. Сам гоаулд опять сел, и глаза его засветились как угли.

Нужно было менять всю систему охраны дворца. Перетасовывать дворцовую гвардию. Допрашивать. Казнить…

Ра прикрыл глаза и несколько мгновений напряженно думал; он был бледен, ноздри его вздрагивали.

Нужно узнать в подробностях, кто был этот стражник: его имя, возраст, происхождение, круг его друзей. Он раздавит мятеж в зародыше. Он позаботится о том, чтобы возможные единомышленники этого таури никогда больше не смогли приблизиться к его особе…

Как это утомительно!

Но необходимо, и как можно скорее.

К вечеру этого дня Ра выяснил о Неру все, что ему требовалось знать. Ровесники Неру, самые молодые и отчаянные, воспитанники Неби, были удалены от двора; Ра позаботился, чтобы искоренить заразу, принесенную во дворец слишком умным поселянином. Несколько друзей Неру были для острастки расстреляны перед лицом товарищей.

Более того, Ра решил отныне самолично проверять назначение на посты; и система охраны дворца была изменена. В свою личную охрану Ра перестал брать молодых людей – не только тех, кого коснулось это поветрие, но и вообще всех тех, чей ход мыслей могло изменить любое поветрие.

========== Глава 23 ==========

Однажды один из двух пилотов гарнизона заболел. Вдали от бога люди, лишенные его света и силы, становились более уязвимы для земных напастей, болезней и ранений: и пилота, крепкого тридцатилетнего человека, три дня трепала лихорадка, кидало то в жар, то в озноб. Должно быть, болезнь вползла в крепость с насекомыми или мышами, которых никогда не водилось во дворце Ра…

Менес, получивший к этому времени маску и копье, попросил дозволения поучиться летать.

Значительную часть времени воины гарнизона бездельничали – это были спокойные дни: и второй пилот взялся поучить способного мальчишку. Летать отваживался не всякий, даже обученный воин: не всякий мог преодолеть страх перед высотой и маневренным, но слишком легким и открытым устройством, которое каждый миг могло предать своего хозяина, сбросив его на землю. Охотников освоить виману было совсем не так много, как могло показаться.

Иметь третьего пилота, который знал бы свое дело и сумел бы пригодиться в случае бунта, было совсем неплохо. И пока хозяин виманы отлеживался в отдельной каморке – к нему никто не решался приближаться, кроме солдата, который ходил за больным с самого начала, – Менесу дали первые несколько уроков полета.

Пилот поправился, пролежав прикованным к постели пять дней, - выздоровел так же резко, как и заболел. Но во время его болезни произошли непоправимые для него перемены. Он перестал быть единоличным хозяином своей виманы, а гарнизон обрел третьего пилота, пусть только новичка: но Менес овладевал этим новым искусством с таким же жаром и успехом, как и всеми прежними.

Через две недели его уже допустили до самостоятельных полетов.

Здесь технике не велся такой строгий учет, как при дворце. Не было и такого строгого надзора. Менес едва ли не впервые за всю жизнь почувствовал себя свободным, как птица… конечно, это только представлялось ему, потому что он уже хорошо знал: никто никогда не бывает свободен.

Самое крупное селение поблизости, почти город, было спокойным: жители отдавали и работников для небесных копей, и пшеницу, и лен почти без возмущений. Может быть, потому, что они еще не дошли до крайности. Никто не знал, чего им стоят эти поборы: и никого это не интересовало, пока люди отдавали то, что с них спрашивали.

Воины бога появлялись там только в полном вооружении, узнаваемые сразу: нечеловеческие головы, нечеловеческие души. Безоружного юношу, с открытой головой и грудью, заметили не сразу, и отличили от других только по чистой нарядной одежде.

Белая плиссированная юбка-повязка, скроенная точно по фигуре, тяжелые серебряные наплечные браслеты и белые кожаные сандалии выдавали в нем знатного человека. Но человека мирного, не явного врага.

Вечером изможденные рабы, у кого еще оставались силы, собрались у большого общего костра, разожженного на площади. Менес прошел к этому костру, как будто его здесь ждали, и сел: ему от неожиданности дали место, хотя все сразу углядели в нем чужака.

Слишком чистое и светлое платье, слишком гладкие члены, слишком прямая осанка… слишком гордый взгляд.

- Кто ты? – наконец спросил его какой-то юноша; Менес улыбнулся, хотя все так и ощупывали его взглядами.

- Я друг, - сказал он. – Я пришел с миром, желая помочь.

Люди зашумели; Менес обонял запах нечистых тел, видел иссушенные солнцем лица, черные провалы ртов, потерявших зубы не от старости, а от истощения и болезней, - и чувствовал себя так, точно находится среди братьев. Он никогда не испытывал подобного рядом с холеными воинами Ра, гораздо более приятными глазу и нюху.

- Кто ты? – наконец сурово повторил вопрос юнца мужчина, которому могло быть и сорок лет, и гораздо меньше: различия в возрасте этих людей стирались, едва проходила первая молодость.

Менес смотрел на вышитую красную рубаху и посох говорившего и думал, что это, наверное, старейшина или вроде того.

- Ты оттуда, что ли? – спросил его этот старейшина, показав рукой куда-то вдаль. Он разглядывал Менеса с испугом и подозрением. – Ра?..

Люди начали отодвигаться, хотя Менес был один и с пустыми руками.

- Да, - сказал юноша, кивнув. – Ра.

Тотчас же лица всех вокруг, молодых и старых, сменились спинами: люди опустились на колени и уткнулись лбами в землю, обхватив головы руками. Менес был ошарашен, хотя знал, как эти рабы боятся Ра. Но бояться его – так, точно он может поражать взглядом, как огнем? Безоружного, объявившего себя другом?..

- Не бойтесь меня! – воскликнул Менес. – Я хочу, чтобы вы меня выслушали!

Несколько мгновений он видел те же спины; потом кто-то поднял голову, посмотрел на Менеса и опять уткнулся лбом в землю.

Менес вскочил.

- Я ваш друг! – воскликнул он. – Сядьте и воззритесь на меня без страха! Смотрите: я не опасен!..

Головы опять начали подниматься: люди увидели руки Менеса, вскинутые пустыми ладонями к ним. Сидевшие у костра выпрямились, и теперь смотрели на гостя испуганно-враждебно.

- Тогда что тебе надо? – спросил старейшина.

Он казался самым спокойным. Менес вдруг ощутил неуверенность, вспомнив, что он действительно совершенно один и безоружен.

- Говорить, - сказал Менес. – Я расскажу вам правду о Ра.

Менес ушел таким же чужаком, как и был: он только напугал всех. Неизвестно, поверил ли ему кто-нибудь; но никто не пожелал его возвращения. Старшие боялись, что Ра услышит эти кощунственные речи и покарает их. Младшие не смели говорить в присутствии отцов и дядьев.

Отпустили Менеса с миром – никто не посмел бы тронуть слугу Ра, каким он сам себя признал с первых же слов. Менес уносил в сердце разочарование… но в то же время знал, что трудно было бы ожидать другого. Страх и невежество – вот демоны, которые крепче всего держат людей в своих когтях.