To Cause a Soul to Crack (ЛП)

— Встать.

Папирус, не задумываясь, повиновался, вскочил на кровати и сразу же получил приступ головокружения. Прежде чем он успел упасть, Андайн схватила его за руки и помогла спуститься с кровати, потом положила ладонь ему на плечо и пристально посмотрела в лицо, но он не смог встретиться с ней взглядом.

— Смирно, часовой.

Собравшись, он выпрямил позвоночник, вздрогнув от боли, к счастью, немного притупившейся, благодаря обезболивающим.

— Посмотри мне в глаза, часовой.

Его челюсть задрожала, этот приказ казался невыполнимым.

— Я сказала, посмотри мне в глаза, часовой.

Папирус зажмурился, его тело сотрясала дрожь, но он не мог ослушаться своего командира.

— Д… да, сэр, — сказал он, наконец, заставив себя развернуться к ней. Хотя ему пришлось немного откинуть голову, из-за разницы в росте, но их взгляды встретились, и он оказался немного удивлен, не обнаружив там гнева.

— Хорошо, — сказала она, слегка передернув плечами. Она не убрала руку, наверное, потому что догадывалась, что в противном случае скелет упадет. — Теперь повторяй за мной: «Я Великий Папирус»!

…Она же не… ох. Он нерешительно моргнул.

— Я-я… В-Великий Папирус.

Трудно было передать свой обычный энтузиазм — слова ощущались как-то не так.

— Что?! — крикнула она, и скелет поморщился. — Я тебя не слышу!

Он снова закрыл глазницы и сделал глубокий вдох, собираясь сказать громче.

— Я… Я В-Великий Папирус!

— Громче!

Было трудно, но он не мог оплошать перед Андайн.

— Я-я Великий Папирус!

— ГРОМЧЕ!

Несмотря на больные ребра, он набрал побольше воздуха в грудь и приподнялся на цыпочках.

— Я ВЕЛИКИЙ ПАПИРУС!

— ЧЕРТ ВОЗЬМИ, ДА, ТЫ ТАКОЙ! — и внезапно рука, которая лежала на плече, обвилась вокруг грудной клетки и притянула его к чужим доспехам в сокрушительном объятии. Андайн подняла вторую руку, чтобы обхватить скелета крепче, но остановилась, когда он вскрикнул от боли.

— Ой, извини, — сказала она и осторожно ослабила хватку, хотя все еще держала его в объятиях.

— Я… в порядке… — выдохнул он, ощущая, что его пошатывает.

Андайн не выпустила его из объятий, но нежно погладила череп второй рукой, как будто гладила ребенка по волосам, избегая травмированных мест. К своему удивлению, скелет понял, что прижался к нагруднику, уткнувшись в него лбом. Частично из-за усталости, а частично, потому что ощущал себя… в безопасности… рядом с ней.

Неверное, Папирус мог бы так и уснуть, если бы она снова не отодвинула его, взяв за плечи. Она наклонилась, чтобы быть с ним на одном уровне, и теперь заглянуть ей в глаза было проще простого.

— Ты — Великий Папирус, хорошо? — сказала она, кривя рот в зубастой улыбке. — Не давай никому заставить тебя думать иначе!

Слова показались знакомыми, и он вспомнил, что Санс вчера говорил что-то подобное. Если честно, он чувствовал себя не более «великим», чем вчера, но… он мог попытаться.

— Д-да, сэр! — ответил он, кивая.

— Хорошо, — она снова выпрямилась в полный рост. — Вольно!

И с этим она отпустила его. А учитывая, что ее руки были единственным, что поддерживало Папируса, скелет тут же рухнул на кровать.

— …Оооой.

Падение выбило из него воздух, но он нисколько не обиделся на нее. Скелет был достаточно легким, а кровать достаточно мягкой, чтобы это было не слишком больно. Наверное, он мог бы даже так и уснуть, несмотря на то, что его ноги свисали с кровати.

— Все нормально, — пробормотал он, махнув рукой.

Андайн фыркнула, покачала головой и повернула голову, ее взгляд упал на что-то, лежавшее на столе.

— Это что?

Папирус приподнял череп, чтобы понять, на что она смотрит — это оказалась свернутая гирлянда — скелет снова опустил голову.

— Помог гифтроту.

— Хех.

Он услышал, как лампочки скребут по столу, намекая, что она подняла гирлянду, но он слишком устал, чтобы сейчас задумываться об этом. Он почти задремал, когда в комнате снова раздался голос Андайн.

— ЭЙ!

Скелет удивленно вздрогнул и, вздохнув, приподнялся на одной руке, потирая лицо второй.

— Чт… что?.. — спросил он, изо всех сил стараясь сосредоточиться на ней.

— Я знаю, что тебе с этим делать! Держи, — она швырнула ему кольца гирлянды и выскочила из комнаты, загрохотав тяжелыми сапогами по лестнице.

Папирус снова вздохнул и сел. Нужно просто смириться с тем, что ему не удастся поспать, пока Андайн не уйдет. Это невозможно, даже если она вышла из комнаты — снизу доносился звон, бряцанье и возгласы сбитого с толку Санса.

А через несколько минут она снова ворвалась к нему в комнату, на этот раз без тяжелой брони (на ней остался топ и шорты), неся молоток и горсть гвоздей. Что она собралась делать? Начать незаконное строительство в его комнате?

— Я знаю, что ты устал, — сказала она, наклоняясь, чтобы забрать гирлянду, — но это займет всего секунду, и ты поблагодаришь меня позже!

— Хорошо, — пробормотал Папирус, неуверенно пересаживаясь, когда она встала на кровать рядом с ним. Она протянула руку, и он неохотно принял ее, позволив поднять себя на ноги. Ему пришлось прислониться к стене, чтобы удержаться в вертикальном положении.

— Так что мы делаем?..

Теперь Андайн зажимала несколько гвоздей между клыками и примеряла гирлянду к потолку.

— Альфис мне кое-что показала! — она ткнула молотком в другой конец гирлянды. — Тяни ее в тот угол.

Папирус сделал, как сказали, устало моргая и задаваясь вопросом, зачем вообще все это нужно.

Она начала наживлять гвозди между двумя проводами и прибивать их к углу. Уставший Папирус держал другой конец гирлянды, пока она потихоньку продвигалась к нему, прибивая огоньки из угла вдоль кровати.

— Жаль, что она короткая, — вздохнула Андайн и, спрыгнув с кровати, помогла спуститься Папирусу, чтобы тот не упал. — Можно было развесить огоньки по всей комнате! Но, думаю, пока и так сойдет.

Папирус смотрел, как она шарит вилкой за кроватью в поисках розетки. Она победно вскрикнула, и через миг вспыхнул свет.

— Вот! — сказала она, скрестив руки. — Что думаешь?

Папирус уставился на гирлянду, которая заливала угол его комнаты теплым светом, и почувствовал, как на лице расползается слабая улыбка — первая за последнее время.

— Выглядит… очень здорово, — сказал он, имея в виду именно это. — Сп-спасибо.

— Без проблем, чувак, — ухмыльнулась ему Андайн. — А теперь ложись спать, или твой брат меня убьет.

— В-верно, — он осторожно залез под одеяло и расслабился. — Спокойной ночи, Андайн.

— Увидимся, Папс, — и с этим она вышла из комнаты…

…только чтобы снова навалиться на косяк.

— О, пока не забыла.

Что еще? Он приподнялся, пытаясь сфокусировать на ней расплывающийся взгляд. Она снова вошла в комнату, всем видом излучая силу, даже без доспехов.

— У меня для тебя новое задание, часовой!

Папирус моргнул.

— К-какое?

— Я хочу, чтобы ты, — она указала прямо на него, — оставался дома и отдыхал, пока тебе не станет лучше. И никаких там «пойду-на-работу-хотя-чувствую-себя-полной-развалюхой».

Несмотря на утомление, он удивился.

— Н-но…

— Это приказ!

— Д-да, сэр.

— Хорошо, — наверное, она улыбалась, но было трудно сказать из-за тумана перед глазами. — Вольно!

И, наконец, он услышал, как она спускается по лестнице. Папирус вздохнул и откинулся на кровать, чувствуя, как ощущение боли в костях немного отступает. Огоньки над головой походили на ночник, их мягкое свечение напоминало единственную хорошую вещь, которую ему удалость сделать за сегодня. Даже если он ужасно себя чувствовал, у него, по крайней мере, есть это.

И еще отличный друг и Капитан.

От этих приятных мыслей в груди Папируса расцвело тепло, и ему, наконец, удалось провалиться в сон.

========== Глава 10. Вполне достойная цель ==========

Примечание:

Досада, откровение и обещание.

Флауи ненавидел дома. В них редко когда можно было беспрепятственно попасть, и, даже если ему это удавалось, замести следы, чтобы остаться незамеченным — задачка не из легких. А в некоторых домах, вроде дома скелетов, так и вообще невозможная.