Chemical Wedding (СИ)

— Иди, ему скажи, — проворчала Иванна, которая, конечно же, была полностью согласна с Федориной рецензией, но вслух сообщать об этом не собиралась.

— Вот чего ты меня вечно на самоубийство толкаешь, чего я тебе сделала? — трагически вопросила Федора.

Август 1995 г.,

Лондон

— Всего год, и мы свободны, — заложив страницу в справочнике «Монгольские яды животного происхождения» дубовым листком, упавшим с дерева, в тени которого она лежала, сказала Хоуп. — Ты уже решила, чем будешь заниматься?

Тори, которая сидела, откинувшись спиной на ствол, сдула упавшую на нос чёлку и пробубнила в ответ что-то невнятное. В одной руке она держала волшебную палочку, с помощью которой закручивала в спираль огонь зажигалки, которую держала в другой руке.

— Я вот не знаю, то ли в Минмагии податься на стажировку, то ли впрямь к мисс Песцовой с мистером Назичем, — вполне удовлетворившись ответом подруги, продолжила Хоуп.

— Какое ещё Минмагии, ты с дуба рухнула? — оставив в покое зажигалку, вполголоса спросила Тори.

— Ох, Мерлин… и правда… — Хоуп скроила гримаску, словно ненароком вдохнула пары Серной растирки. — Вообще, чего я забегаю вперёд… Если Сама-Знаешь-Кто заявит о себе в ближайшее время, может, ещё и не придётся ехать в Хогвартс, — уныло добавила она, раскрывая справочник на середине.

Пресса единогласно убеждала, что ничего не случилось, Министерство магии разве что в голос не вопило, что Дамблдор выжил из ума, и только в «Квибблере» можно было отыскать статьи, приоткрывающие правду. К сожалению, правда обычно была запрятана так глубоко между строк, что порой даже Хоуп и Тори отыскивали её с трудом. После вдумчивого анализа они решили не просвещать родителей относительно истинного положения вещей, опасаясь, что те могут в целях безопасности оставить их дома и не позволить закончить последний учебный год.

— Как считаешь, может, стоит поговорить с доктором Мачкевич, вдруг нам разрешат доучиться в Дурмштранге? — с сомнением спросила Тори, механически вжикая кремнём зажигалки. — Вряд ли разрешат, конечно, слишком программы различаются, — вздохнула она, убирая зажигалку в карман джинсов.

— А ничего, что меня туда не взяли бы, даже если бы программа не отличалась? — вновь захлопнув книгу, насупилась Хоуп, у которой любое, даже самое косвенное, напоминание о её кровном статусе стало вызывать укол беспокойства.

— Профессор Каркаров говорил, что полукровок принимают ещё с начала века, а с девяностого года иногда и магглорождённых берут, — возразила Тори, задумчиво проводя пальцами по тыльной стороне кисти правой руки, сжимающей палочку.

— О… Да, припоминаю, — воспряла духом Хоуп. — Тогда если что-нибудь эдакое произойдёт — попросим доктора Мачкевич о протекции.

Они сидели на заднем дворе дома Хоуп, в очередной раз гадая, что учебный год грядущий может им готовить. Прошла первая неделя августа, а список учебников пока не прислали; девушки тревожились, что профессор Дамблдор до сих пор не нашёл преподавателя Защиты от Тёмных искусств, потому-то до сих пор и нет полного списка. Приходилось утешаться мыслью, что в этом году они всё-таки пройдут полноценный курс Защиты — очень уж обстоятельства располагали.

Уже, пожалуй, можно было определённо сказать, что лето прошло довольно-таки бездарно. Ни неделя с родителями Хоуп в Ницце, ни организованный родителями Тори конный поход вглубь Камбрии не увлекли их достаточно, чтобы заставить забыть о Тёмном лорде, который из зловещего призрака грозил в любой момент стать реальностью.

Изучив назначенную профессором Снейпом дополнительную литературу по предмету, они успели даже воспроизвести некоторые из зелий и всю последнюю неделю страдали оттого, что никак не могли решиться связаться с Иванной или её матерью и напроситься на практику. Хоуп, в целом, готова была взять на себя ответственность и связаться с Иванной, но Тори, помня, в каком раздрае та покидала Хогвартс, сильно сомневалась, что это будет уместно. А ещё обе страдали, боясь, что в грядущем учебном году профессор Снейп не станет с ними возиться так, как в присутствии доктора Мачкевич. Определённо, оставшиеся три недели до первого сентября рисковали пройти под знаменем терзаний и уныния.

Погода, меж тем, была просто чудесной и всячески призывала к беззаботному отдыху, и, судя по периодически доносящимся с пустыря за высоким глухим забором задорным возгласам, многие на этот призыв охотно отвечали.

— Опять ОʼМэлли мяч гоняют, — прислушалась Хоуп.

— Ещё нуднее вашего квиддича, — демонстративно зевнула Тори, со скучающим видом рассматривая лениво проплывающие облачка. — Эй, это не сова там? — с надеждой уставилась она на целеустремлённо приближающуюся чёрную точку в синеве.

— Где? — Хоуп разве что не отбросила книжку и живо села, следя за взглядом Тори.

К их неимоверной радости, это действительно была сова, причём вместо ожидаемого списка учебников и дополнительного инвентаря она принесла приглашение посетить небольшую зельеварческую конференцию от доктора Мачкевич, и это было куда интереснее, тем более, местом проведения конференции был назначен Лондон.

На второй день после получения совы Смиты, прихватив по настоянию Иванны «приличные мантии», отправились на ближайшую станцию метро, чтобы добраться до Хейверинга.

— Карту доставай! По-моему, мы опаздываем, — озабоченно огляделась Хоуп.

Пулей поднявшись со станции Апминстер, девушки слегка растерялись, определяя, куда двигаться — в этой части города они ещё ни разу не были.

— Погоди, — расправив карту, Тори пыталась определиться с их местоположением. — Спроси пока у кого-нибудь, какой автобус нам нужен.

Оставив подругу воевать с картой, которую ветер игриво норовил вырвать из рук, Хоуп остановила проходящего мимо седовласого маггла и с сияющей улыбкой молвила:

— Добрый день! Не подскажите, как попасть в крематорий?

Пожилой джентльмен в ужасе шарахнулся в сторону и, придерживая полотняную панаму, быстро зашагал прочь, бормоча что-то явно неодобрительное себе под нос. Тори, оторвавшись от карты, укоризненно глянула на оторопевшую подругу и, не удержавшись, прыснула.

— Нет, так мы точно опоздаем, — хмыкнула она.

— Да ладно, чего я такого сказала? — пожала плечами Хоуп. — У тебя есть маггловские деньги? Давай возьмём такси.

Согласно иванниным инструкциям, крематорий был ориентиром. Добравшись до центральных ворот кладбища, девушки отпустили такси и отправились налево вдоль забора. Свернув в граничащий с территорией кладбища парк, они добрались до развалин непонятного здания. Найдя на остатках крыльца драный башмак-портключ, они облачились «в приличное» и перенеслись к месту конференции.

Пустынная улица, расположенная, очевидно, в старой промзоне, была безлюдна. По обе стороны тянулись угрюмые складские помещения с выбитыми или заколоченными окнами и огромными глухими дверьми, у стены неподалёку сосредоточенно ковырял побелевший от времени обломок чьей-то кости чёрный дрозд.

— Миленько, — прокомментировала Тори, оглядевшись.

— Нам, кажется, туда, — Хоуп указала на ближайшие двери, где на одной из створок можно было различить едва заметную пентаграмму с символами Стихий, как будто недавно нацарапанную на старой краске. — Пора привыкнуть к тому, что алхимики вечно всё усложняют.

Тори согласно кивнула и, шагнув к дверям, трижды стукнула костяшками пальцев по створке.

— Эм… мы гости доктора Мачкевич, — сказала она после секундного замешательства, так как ответа с той стороны не последовало.

— Виктория и Хоуп Смит, — добавила Хоуп на всякий случай.

Одна из створок беззвучно подалась вперёд, ровно настолько, чтобы можно было протиснуться внутрь. После яркого утреннего августовского солнца царящий внутри полумрак казался непроглядным. С трудом воздержавшись от применения Люмоса, девушки дождались, пока глаза привыкнут. Створка дверей также беззвучно скользнула на место, заставив нервничать. Перед ними открылся мрачный пустой зал складского помещения, опоясанный галереей на высоте нескольких метров. На галерею вела металлическая винтовая лестница, но девушки, помедлив с минуту в нерешительности, прошли вглубь помещения, к дальней стене, где, как и было сказано в присланных инструкциях, обнаружились три расположенные рядом двери обычного человеческого размера: приоткрытая левая, сбитая с петель средняя и запертая правая. Инструкция доктора Мачкевич гласила: «в центральный проём, а там дальше по коридорам понятно будет, заблудиться невозможно».