Красная - красная нить (СИ)

Майки говорил, прислонившись своим лбом к моему, и успокаивался всё больше с каждым словом. А я держал его затылок и слушал.

- Это звучит так, будто тебе нравится Рэй, – решил я озвучить свою мысль.

- Я… Я не знаю. Я никогда не думал об этом раньше. Всё было так ровно, и не было причин что-либо менять. Но сегодня я всё разрушил! Нашу с ним дружбу! Всё послал к чёртовой матери! – Майкл начал по новой накручивать себя, и я чуть сильнее ухватил его волосы рукой, не давая ему снова сползти в колени, которые и так были мокрыми от слёз.

- Каким образом ты мог всё разрушить? Такая долгая и крепкая дружба, как ваша, не рушится из-за такой фигни. (Да, я лицемерное дерьмо, но что я мог ещё сказать ему?)

- Фигни? Ты хоть представляешь, что я сделал? Я сказал ему поцеловать меня! – он выпалил эти слова так взволнованно, что внутри меня всё сжалось. Что бы я почувствовал на месте Рэя, скажи мне лучший друг такое? Боюсь даже представить. Это как предательство? Чёрт, я совсем перестал разбираться в происходящем. Мне хотелось, чтобы Майки поскорее пришёл в себя, хотелось встать из этой неудобной позы. Но отпустить его голову, или отклониться от его лба я не мог – кажется, те места, где мы соприкасались, были единственным, что удерживает его от новой истерики.

- Это звучит дерьмово, Майки, – честно сказал я. – Почему ты сказал ему это? Ты ведь говоришь, что даже не уверен, нравится ли он тебе.

- Потому что я грёбаный мудак, Фрэнк, вот почему, – сказал он, посмотрев мне в глаза. – Я мудак и эгоист. В тот момент мне показалось, что я теряю его. Что он перестанет проводить со мной всё свое время, что мне станет одиноко или грустно, а Джерард будет, как обычно, чем-то занят. Я испугался. И не хотел даже в теории представлять, что останусь один, без Рэя.

Он говорил эти слова сухо, отрывисто, будто подписывая себе приговор, и смотрел мне в глаза, приглашая быть судьёй. А у меня не было никакого желания быть им. В конце концов, друзья нужны совершенно не для этого.

- Ты говоришь так, будто все вокруг тебя идеальны и никогда не делают ошибок. Один ты идёшь и ошибаешься на каждом шагу… Я тоже очень много наломал дров за свою жизнь, а сколько ещё наломаю – никому не известно.

- Ты говоришь, я ошибся. Ошибки обычно можно исправить. А я поставил своему лучшему, самому близкому другу выбор – или целуй, или выметайся. Скажи, в каком месте это можно исправить?! – Майки начинал злиться, и повышал голос.

- Тише, Майкл. В любом случае, вы не поубивали друг друга. А это значит, что попытаться хоть что-то исправить – возможно. Только надо немного выждать и обоим остыть. В таком состоянии, как вы сейчас, лучше вообще не подходить друг к другу, наверняка, будет только хуже.

Друг смотрел на меня с недоверием в глазах. Будто ожидал, что сейчас я скажу что-то, что раз и навсегда уверит его в том, что всё в порядке. А я не хотел говорить ничего подобного. Во всяком случае, я не считал его слова хорошими. Одно дело – просить о поцелуе любимого человека. И совсем другое – пытать этим друга детства. Видимо, сегодня был чертовски неудачный день, раз эти слова сорвались с его языка.

- Мне кажется, что ты должен поговорить с Рэем и извиниться. Не сейчас, – поспешно добавил я, увидев, как Майки хочет что-то возразить, – а потом, позже. – Если ты не хочешь терять друга – то просто сделаешь это, даже если сейчас тебе это не представляется возможным.

Я смотрел на его нос и руки, обхватившие колени – это всё, что я мог видеть из положения «лоб к лбу», и думал, что пора уже подниматься.

- У вас есть сухой шоколад? Я могу сделать какао. – Я отстранился от Майки и смотрел, как мой вопрос наконец-то нажимает переключатель в его голове.

- Э-э... Вроде был. Надо посмотреть.

Я медленно вставал, разминая затёкшие ноги, а в конце подал руку Майки.

- Давай, хватит уже. Напьёмся какао и пойдём гулять. Всё-таки последний день лета, а?!

Так мы и сделали. Какао я сварил сладкий, тягучий, чтобы своей терпкой сладостью он унёс неприятные ощущения сегодняшнего дня. Слишком много на меня навалилось сегодня, и я не очень-то был рад этому. Все мои внутренности требовали чего-то лёгкого, спокойного и подчинённого заученным с детства действиям. В моей голове возникла бредовая идея, и я озвучил её Майклу.

- У вас есть велосипеды? Наверняка вы с Джерардом катались хоть когда-нибудь.

- Хм-м, – задумался Майкл, – прошлым летом мы катались последний раз. С того времени, наверное, так и стоят в гараже.

- Покатаемся? – друг только улыбнулся и коротко кивнул.

Смахнув с великов пыль, подкачав шины, наскоро сбрызнув цепи смазкой и отрегулировав их под себя, мы выехали на тротуар. Время уже было вечернее, и солнце начинало окрашивать небо в розоватые тона. Сначала мы ехали медленно, привыкая к этому слегка забытому ощущению, и говорили.

- Где сегодня Джерард? – конечно, чёрт возьми, что ещё могло меня интересовать?

- Он ушёл за час до того, как пришёл Рэй, – Майкл едва заметно поморщился. – Этот тип последнее время ни черта не говорит о том, куда уходит. Меня это бесит. Раньше всё было не так. И времени мы вместе проводили намного больше. То ли девушка у него, то ли что, я не пойму. Надо будет вывести его на чистую воду.

Почему-то мне было обидно, что я не увидел Джерарда. Я так хотел передать ему книгу и увидеть его глаза в этот момент, чтобы понять – угодил или нет. Но что уж тут поделаешь?

- Ясно, – выдохнул я.

- Кстати, насчёт субботы... Прости меня, а?

- За что, Майки?

- Я такой дурак… Наверное, у меня комплекс младшего брата. Я ни в чём не могу отказать ему.

- О чём ты?

- Помнишь ту историю с девушкой, которая тебе понравилась? Как там её звали…

- Мэй.

- Точно. Джерард попросил меня об одолжении. Я должен был отвлечь тебя и увести от неё. Я и понятия не имел, как далеко он зайдёт. Прости меня. Иногда я сам не понимаю, что он делает, чем руководствуется? Это как если бы человек, с которым ты живёшь рядом всю свою жизнь, неожиданно начинает говорить с тобой на незнакомом языке и искренне удивляется, что ты ничего не понимаешь. Последнее время с нами такое случается, – Майки грустно улыбнулся.

- Я уже забыл об этом, друг. Но всё равно спасибо, что извинился.

Я снова вспомнил про тот жёсткий поцелуй в их ванной. Мурашки пробежали по коже, и я какое-то время раздумывал, стоит ли рассказать Майки об этом. «Нет, не стоит, хватит с него на сегодня» – пришёл я к такому заключению и успокоился.

- Майки, помнишь, ты обещал мне душещипательную историю про Джерарда в первый день нашего знакомства? – Майки только улыбнулся. – Это будет хорошим извинением, я не прочь послушать.

- Ладно. Думаю, ты заслуживаешь быть посвящённым в нашу тёмную историю.

Мы проехали ещё немного, пока не выехали к маленькому парку с небольшой детской площадкой. Песочница, железные лесенки, чтобы лазать, да пара качелей – вот и вся площадка. Даже лавочек вблизи не наблюдалось. Мы слезли с великов, немного размяли ноги и задницы и решили вспомнить детство, прокатившись на качелях. Майки раскачивался выше и выше, пока качели не начали подпрыгивать от тяжести двух великовозрастных болванов, и мне не пришлось уговаривать Майки притормозить.

- Мы сейчас улетим отсюда вместе с качелями, если ты не успокоишься, дурак, – почти кричал я, раскачиваясь вместе с ним, но не так рьяно и высоко.

Майки только смеялся в ответ, и его лицо было таким по-детски довольным, что я невольно улыбался ему. Кажется, его отпустило, и тот подавленный и расстроенный Майкл растворялся в окружавшем нас вечернем воздухе, прячась в тенях и шорохах. Было спокойно. Было радостно. Было хорошо, будто мы вернулись во времени лет на пять назад, и не было никаких глупых проблем, которые неожиданно сваливались на нас сейчас.

Накачавшись и, что самое странное, никуда не улетев, мы остались сидеть на качелях, рассматривая постепенно уходящую в темноту улицу, и поймали тот момент, когда зажглись фонари. Кроме нас и изредка проезжающих по дороге рядом машин, вокруг никого не было.