Красная - красная нить (СИ)

Майк наклонил голову и исподлобья посмотрел на меня, улыбаясь почти незаметно.

- История про Джерарда на самом деле не то, чтобы очень интересная. Раньше, в средней школе, он выглядел совсем иначе и не пользовался никакой популярностью. Учиться ему всегда было лениво и неинтересно, но если в средней школе он хоть как-то справлялся, то в старшей совсем перестал делать хоть что-то, даже появлялся на занятиях всё реже и реже. Единственное, что его всегда волновало – это рисунки. Сколько себя помню, он всегда сидел и рисовал. Будто находясь где-то в своей реальности. Конечно, мы всегда были близки, но года два назад, после одного происшествия, он стал более замкнутым и непонятным для меня. Именно тогда родители стали подолгу уезжать на съёмки, и мы были предоставлены сами себе почти постоянно, не считая ненавязчивой опеки бабушки. Она очень помогала нам первое время. А Дже, кажется, обиделся на родителей. Он до сих пор не может им простить, что быть вместе где-то для них важнее, чем быть рядом с нами. Если честно, я не думаю, что это так. Просто это он так видит, и переубедить его нет никакой возможности. Однажды мы шли вечером после занятий в клубах, это было зимой, и темнело тогда очень рано. Рэя не было с нами, он еще дольше задерживался в своём музыкальном клубе. Мы шли уже по дороге мимо соседских домов, как из-за кустов выскочил парень постарше нас и, угрожая пистолетом, потребовал отдать деньги. Мы очень испугались, вид у него был невменяемый. Вспоминая это сейчас, я думаю, что он был под дозой. Этот парень, вроде, приставил дуло к его голове, я точно уже и не помню – такие жуткие вещи стараешься забыть поскорее. Я не знаю, как описать наше состояние тогда. Казалось, мы готовы были обмочиться от малейшего резкого звука.

- Чёрт, это очень страшно, то, о чём ты говоришь, – сказал я, нахмурившись. Меня замутило. Перед глазами так и стояла эта жуткая картина – два подростка, один другого меньше, стоят почти у своего дома под дулом пистолета, и понимают, что там, за такими близкими и надёжными стенами, их никто не ждёт.

- Джер мне потом рассказывал, что больше всего в тот момент он боялся за меня и за то, что этот ублюдок обчистит дом. Он говорил: «Лучше бы я тогда просто умер, я бы не простил себе, если бы что-то случилось с тобой или с домом». После того случая в нём что-то переклинило. Нет, он вроде бы остался тем Джерардом, которого я всегда знал. Но он начал стремительно худеть, отпустил волосы, начал слегка подводить глаза. И периодически исчезать, не говоря ни слова. Когда я говорил, что очень волнуюсь, он только отшучивался и говорил, что всё хорошо и что у него должна быть личная жизнь. Мне оставалось только вздыхать и смириться, тем более, что в остальном он был, как прежде – такой же заботливый и добрый. Он всегда был лучшим братом для меня. А потом наступила весна, а за ней – лето, а Джер оказался в лузер-листах и не был допущен ни к одному экзамену. Был созван совет, и даже родителей вызывали, потому что не понятно было, что с ним делать. А родители были в Европе, так что на совет пошла бабуля, – Майки ухмыльнулся, – тогда она была очень зла на Джерарда. Посидев на совете и выслушав разные гуманные предложения, она просто сказала в конце: «Оставить его на второй год». Джерард потом неделю с ней не разговаривал, или больше. – Я улыбнулся, так это звучало забавно.

- Бабушка у вас не промах, я смотрю!

- Она замечательная! – с теплотой и нежностью сказал Майки. – На неё всегда можно положиться. Только живёт на побережье, у неё там собаки – не может надолго к нам приезжать. А мама против собак категорически... Так и живём. – Майкл вздохнул, а потом закончил:

- Зато он теперь в одном потоке с Рэем, и ещё целый год будет мозолить нам глаза. А так бы уже закончил, и кто знает, что бы взбрело ему в голову? Поедем обратно, Фрэнки? Что-то мне холодно уже.

И мы покатили обратно, молча, и не знаю, как Майки, а я упивался этим моментом, дыша вечерним остывающим воздухом, чувствуя, как футболка приятно облепляет тело на скорости. Я был молчаливо благодарен Майклу за откровенность, мне казалось, что еще какая-то часть от паззла «Джерард Уэй» сложилась у меня в голове. И они оба стали мне ещё ближе. Еще дороже.

Мы подъехали к дому, где не горели окна, а значит, Джерарда ещё не было. Я зашёл внутрь, чтобы оставить записку в той книге, что хотел подарить Джерарду. Попросив у Майка лист с карандашом, я неразборчиво, на весу накорябал несколько слов и, попрощавшись с другом до завтра, до нашего первого дня в школе, отправился домой.

- Джерард, я думал, ты сегодня опять за полночь объявишься, – кинул Майки брату из гостиной, где сидел и смотрел телевизор, пока тот закрывал входную дверь на ночь.

- Думать много вредно, Майки. Видишь, только-только десять, а я дома, как примерный мальчик.

- Жаль, что тебя не было тут двадцать минут назад, Фрэнки хотел передать тебе лично в руки, – Майки уже вставал с дивана, чтобы отдать брату книгу с запиской.

- Оу, он заходил сегодня? – Джерард был озадачен и немного удивлён.

- Да, он даже варил тут какао, а потом мы взяли наши старые велики и поехали кататься. Было очень круто!

- Ясно. И что же он хотел мне передать?

- Вот, – Майки отдал брату книгу и вернулся на диван к телевизору. – Он ещё какую-то записку написал, посмотри внутри.

- Барон Олшеври, «Вампиры», – прочитал Джерард вслух. – Хм, занятная книжица, я уже не раз про неё слышал, но никак не доводилось почитать.

- Что ты там бормочешь? – спросил Майки, не поворачивая головы.

- Нет, нет, ничего.

Потом Джерард открыл обложку, и за ней оказался листок с неровно написанным текстом.

«Если бы ты был вампиром, а я – нет, ты бы обратил меня? Ф.»

Хорошо, что Майкл не видел сейчас своего брата. Он бы очень удивился, застав его стоящим неподвижно и глупо улыбающимся открытой книге.

<Эйк, за бету главы – спасибо!!!>

====== Глава 8. ======

Сегодня вечером мама все-таки добралась до меня с расспросами о вечеринке. Все последние дни я старался забыть часть событий того развеселого вечера, но каждый раз находилось что-то извне, что, так или иначе, раз за разом напоминало мне обо всем произошедшем снова и снова. Мне казалось, что я запомнил все свои мельчайшие ощущения и мысли, каждую фразу и взгляд, хотя всё шло к тому, что после такого количества выпитого я вообще не должен был вспомнить и половины. Ну почему, почему мой мозг так глупо устроен? Я ведь худший во всем, что касается запоминания! Я путаю даты дней рождения самых близких людей, номера телефонов у меня перемешиваются до совершенно неузнаваемого вида... Иногда я прекрасно помню лицо и даже цвет глаз человека, увиденного лишь однажды. Но стоит мне задуматься о его имени, как я попадаю в западню своей странной памяти, понимая, что на ум не приходит ровным счетом ничего.

После того, как я рассказал маме основные веселые события моей первой вечеринки, опуская некоторые детали, о которых упоминать не хотелось, я заметил, что мама стала задумчивой, будто хотела о чем-то поговорить, но никак не могла понять, так ли это необходимо.

- Что-то не так, мам?

- Нет, Фрэнки, все в порядке. Странная просто вышла история с этой девушкой на вечеринке.

- О чём ты?

- Выглядит так, будто Джерард специально положил глаз на девушку, которая понравилась тебе.

Я не рассказал маме о том, что произошло между нами в ванной у Уэев, ограничившись только описанием того, как мы с Майки ввалились в комнату и как застали там Джерарда и Мэй. А после плавно перешел на то, как меня силой заставляли пол ночи играть в приставку в виде наказания (почаще бы так наказывали, а?). Поэтому внутри у меня все вопило: “Ну конечно нарочно, мама, этот тип – тот еще засранец!” Но вслух я сказал только:

- Не вижу в этом никакого смысла.

- Я тоже. Но мне все это напомнило одну старую историю, – она улыбнулась. – Если честно, это выглядит слишком невозможно, но я почему-то не удивлюсь, если твои друзья и те мальчики – одни и те же люди.