Несчастный случай (СИ)

— Уснуть не могу! Ох… Ох, звезды…

Я тоже повернулся на спину. Мой самодельный космос на потолке зажегся и поражал своей красотой.

— Ага. Сам рисовал. Вот смотри на них и уснешь. Знаешь, как успокаивает?

— Меня успокаивают объятия, — Пак бесцеремонно положил голову на мое плечо.

— Не приставай ко мне. У меня болит голова.

— Не собираюсь, — зевнул парень,

цепляясь пальцами за рукав моей домашней футболки. — Голова — это причина.

Так мы и лежали. Я старался сильно не двигаться, чтобы скорее уснуть, а Чимин глазел на звезды. Я постепенно переставал чувствовать свои ноги и руки, а также голову Чимина на своем плече. За окном гремело. Мои веки отяжелели. Я засыпал и чувствовал, как во сне у меня начинает раскалываться от боли голова. Наверное, мой организм реагировал на дождь.

*

Я еле успел прикрыть глаза и тут же куда-то поплыл. Шум дождя за окном походил на грохот водопада, низвергающегося со скал, постель будто стала вязкой и мне казалось, что кроме воды вокруг нет больше ничего. Я дышал водой, она обхватила мое тело, вцепившись в него мертвой хваткой, — вода была повсюду. Я совершил над собой усилие и глубоко вдохнул. Уши словно бы заложило. Но в них не стоял пронзительный писк. Я слышал лишь мерный плеск воды, будто кто-то неторопливо ходил по комнате. Я совсем перестал чувствовать голову Чимина на своем плече. Парень будто превратился в кувшинку и уплыл от меня прочь по водяной глади. Я шевельнул рукой, и ощущение реальности понемногу вернулось ко мне. Кровать вновь стала кроватью, а не ванной, переполненной жидкостью. Смятое одеяло лишь прикрывало мои ноги. Только вот дождя я больше не слышал. А затем воздух сотряс звук, который меня испугал больше, чем все до него.

Я отчетливо услышал, как кто-то играет на фортепиано. Первой моей мыслью было то, что Чимину не спится и он встал поиграть на моем синтезаторе. Это, конечно, было бы странным решением — играть в столь позднее время, когда все в доме, кроме тебя, спят. Я открыл глаза.

На потолке играли блики воды. Я скинул с себя одеяло и сел на постели, щурясь.

Предо мной предстала странная картина. В моей комнате пропали стена, та самая, что была напротив моей кровати. Исчез длинный стеллаж, исчез платяной шкаф. Я медленно спустил ноги с кровати и вздрогнул. Я оказался по щиколотки в воде.

Потоп?

От воды поднимался туман, и я не видел, кто разыгрывался на инструменте. Ему было совершенно все равно на то, что пол моей комнаты был залит водой, и ламинат, наверняка, вздуется после такого наводнения.

Я превозмог себя и поднялся, делая неуверенные шаги по направлению к пропавшей стене. Я помахал перед собой руками, словно бы это помогло мне разогнать завесу тумана перед собой. Я шел и оглядывался. Стекла в окне запотели, а все предметы словно растворялись в непроглядной мгле. Внезапно я увидел человека, смотрящего прямо на меня. Я запаниковал и схватился рукой за так вовремя оказавшуюся рядом гладильную доску. Я нашарил рукой остывший утюг и, вооружившись им, пошел на человека. Разум покинул меня. Мгла всасывает в себя радость, пугает, заставляет чувствовать себя беспомощным и настраивает враждебно по отношению к миру, который она скрывает. Я не искал помощи, будучи ослепленным туманом. Мне было легче находиться в нем одному.

Мысль о том, что здесь был кто-то еще

(в моей комнате)

пугала меня. А может, это уже и не было моей комнатой? Я летел на потенциального врага, но резко затормозил, когда заметил, что и у него в руках присутствует предмет, схожий с утюгом, который я сжимал в своих пальцах. Паника снова овладела мной. Человек же медленно растворялся во мгле. Напряженный, я подошел ближе. И еще ближе. Человек исчез. Чтобы убедиться в том, что мне больше никто не угрожает, я вытянул руку с утюгом вперед. Прибор стукнулся о стекло.

Зеркало. Мое зеркало запотевало, переставая отражать меня. Я резко выдохнул и потер стекло рукавом. Я был таким бледным, как покойник. Утюг выскользнул у меня из пальцев.

Раз я стою напротив зеркала, то левее должна быть дверь. Я бросился на стену, как безумец. Я вскрикнул и похолодел. Двери не было.

Снова тяжелые аккорды сотрясли стены. Я чувствовал вибрации этого маленького мира, в который я попал. И снова шел вслепую на звук.

Я смог найти игравшего. Я, как в простецком симуляторе, просто тупо шел на звук. Как и в компьютерной игре, в конце моего пути меня ждал пугающий сюрприз.

Отрубленные руки, играющие сами по себе? Смешно. Монстры? Тоже смешно. За фортепиано сидел мальчик, явно младше меня. Он умело и оживленно перебирал пальцами, еле задевая клавиши. Я сделал шаг к инструменту и слегка оперся на него.

— Красиво играешь, — услышал я свой голос, доносящийся словно бы издалека.

Паренек перестал играть и поднял на меня глаза. В просачивающемся из ниоткуда лунном свете его темно-рыжие волосы искрились золотом. Он улыбнулся.

— Юнги.

Такой родной голос заставил меня задышать чаще. Я закусил губу и усмехнулся, пытаясь сдержать свои эмоции.

— Хосок.

Я отвел взгляд от лица подростка и заскользил им по клавишам фортепиано.

— Я думал, ты солгал мне только про то, что никогда не танцевал. Ты еще и играть умеешь.

Мальчишка убрал руки от клавиш и повернулся ко мне с ослепительной улыбкой, согревающей сердце.

— Я сам так думал, когда говорил это тебе, — ответил Хосок.

Я покачал головой.

— Я не верю. Но я готов простить тебе такие мелочи.

Подросток поднялся со стула, на котором сидел, с победным видом.

— Ты солгал мне, что не помнишь меня, — произнес он.

— Прости меня, — это все, что мне хотелось сказать Хосоку. Это и все. Но я начал оправдываться.

— Я солгал сам себе. Я помню тебя, но…я не знал, что ты здесь.

— Все в порядке, — Хосок продолжал улыбаться, беря меня за руку и крепко сжимая ее. — Теперь ты нашел меня. Я счастлив.

Я пожал руку Хосока в ответ и поморщился.

— Это слишком официально, — я отпустил руку паренька и вместо этого обнял его, как старого друга, похлопывая рыжего по спине.

— Значит, это все? Я нашел тебя? Нам с Чимином больше не нужно наводить на тебя справки? — Ко мне приходило облегчение.

— Значит, все, — пространно отвечал Хосок.

— Знаешь, эта комната не слишком-то похожа на мою. Да и вообще на реальное место. Где гарантии того, что ты снова не исчезнешь? Ты словно призрак, — я прикрыл глаза, признаваясь пареньку в том, что так сильно меня волновало. — И для моего мозга тоже. Я… я не помню тебя в обычной жизни, — бессилие, переполнявшее меня, вырывалось наружу.

— Но теперь ты помнишь меня, все хорошо.

— Помню. Все помню, — подтвердил я. — Как можно не помнить о тебе?

— Я не исчезну, — заверил меня Хосок, неторопливо выскальзывая из моих рук. — Идет третья волна. Она подходит к концу. Я уже не могу просто взять и уйти. Не получится.

Я помолчал, не совсем понимая, о чем говорит Хосок. Ощущение нереальности происходящего становилось все острее. И это испугало меня. Я проигнорировал слова Хосока. Они не убедили меня. Я попросил у своего друга спустя некоторое время:

— Не уходи.

Хосок безмолвно смотрел на меня и улыбался, но это не выглядело жутко, потому что улыбка не оставалась неизменной. После моих слов она стала печальной.

— Мне многое нужно тебе сказать, пока я помню тебя, — мои руки тряслись. Я не понимал, что со мной происходило. Мне было страшно и слезы неумолимо подступали к глазам. Я сжал кулаки, собираясь с духом и настойчиво требуя у мальчишки:

— Не уходи, я снова тебя забуду.

Улыбка сползла с лица Чон Хосока.

— Теперь ты будешь меня помнить, обещаю, — старался убедить меня паренек. Его темные глаза отливали зеленым, будто бы мутная вода, в которой отражаются темные сосны, плескалась в них.

— Где мне искать тебя? Скажи мне! — Я схватил Хосока за воротник рубашки. — Пожалуйста, просто скажи адрес…дом…город, — я шумно выдохнул. Мальчик выглядел растерянным. Почему он выглядит таким мелким? Неужели я запомнил его таким? Или он и правда младше меня?