Не имея звезды (СИ)

И вот здесь, с этими деревьями, из которых вместо сока сочится настоящая кровь, находятся владения «злых духов», если выражаться «плебейским» языком. Самые страшные среди них — умертвии. Если в Хоге летали синие призраки, то эти были изумрудно зелеными. Главной их целью было — освободиться из плена вечности путем захвата смертной оболочки. Неважно какой. Так что по лесу, среди кровоточащих деревьев, ходили зомби. Не инферналы, созданные человеческой черной магией, а природные зомби. Любая тварь, попавшая сюда, рано или поздно отдавала свое тело умертвию. И тогда, выгнав «синею душу» зеленая захватывала тело. Впрочем, долго она в нем не могла продержаться и вскоре тело начинало умирать, разлагаясь прямо на костях. Самым страстным желанием всех умертвий было достать человеческое тело и вновь познать все радости жизни, но еще более страстно они вожделели тело волшебника. Тогда, захватив его и его магию, они бы могли стать почти бессмертными. Таких умертвий можно назвать личами, пусть это и будет грубейшая ошибка, за которую в Академии Авроров вам вставят клизму в неподходящее место. Но суть оставалась та же — волшебник, захваченный умертвием, это ужаснейший из монстров.

Впрочем, вселенная постаралась и здесь. Умертвия, войдя в тело мага, не сможет выбраться из Леса — её сожрут демоны и химеры, как только она попытается покинуть «Пустошь Духов». Вот такая вот загогулина.

В Черном Сердце были так же угодья вампиров, зверо-оборотней, в отличии от людей-оборотней, не обладающих магией, но имеющих в запасе столько ярости и силы, что встреча с ними неминуемо приведет к гибели одного из встретившихся. Были здесь и иные территории, на которых Ланс еще никогда не бывал и к которым боялся даже подходить — настолько опасные твари там находились.

И, пусть вас это не удивляет, но на фоне многого, что таил в себе истинно Запретный Лес, кровоточащие деревья и злые духи были нечто тривиальным, не вызывающим ничего, кроме снисходительной усмешки.

Герберт, таясь, шел к камню, уже видневшемуся в центру поляны. Самое печальное, что его сюда явно не вручную принесли, а телепортировали. Всплеск магии вызывал бурный интерес у обитателей. Морены, умертвии, лоркасы — духи печали и уныния, орафемы — призрачные «слуги» смерти, убивающие своим ледяным прикосновением, и каралесы — духи несчастной любви. Что они делают, Ланс не знал, так как он никогда не влюблялся. Но, говорят, у тех, кому не повезло впустить в свое сердце кого-либо, эти самые каралесы вызывали смерть, путем разрыва главной мышцы тела.

Геб, сев за дерево, взглянул на поляну, а потом стал думать. По идее, он может пройти напролом, авось духи просто передерутся за право, владеть или убить бренную тушку Геба, но шанс подобного крайне маловероятен. Скорее они просто устроят гонку — кто первый, того и тапки.

— Думай, парень, не зря же у тебя голова на шее болтается.

Ланс активно мозгоштурмил свою непростую задачу. Что у него было в активе? А ничего. Проныра сейчас ничем не отличался от простого магла. Простого магла... Магла... Простого...

Геб выглянул из своего убежища и посмотрел на духов. Пожалуй, в голову ему взбрела самая безумная из идей, которая когда-либо посещала не только его голову, но и любого другого волшебника. Но, порой, самые безумные идеи работают куда лучше идеального, продуманного до мелочей плана.

Ланс спрятал собственный клинок, насколько это было возможно, когда от пальто остались лишь воспоминания и небольшие лоскуты, потом взлохматил волосы, нашлепал снега на лицо, чтобы оно раскраснелось и увлажнилось, а потом лихо выскочил из укрытия.

Герберт смело пошел к куче призраков. Которые мигом развернулись к нему и медленно поплыли по воздуху. Проныра, улыбаясь, снял свою изодранную в хлам ушанку, словно приветствуя нежить.

— Ох, господа! — во всю мощь закричал он. — Я так рад вас видеть! Весь день брожу по этому захолустью, и вы первые живые души, с которыми я повстречался.

Приведения аж на месте застыли.

— Мсье, у вас что-то на мундире. Ах, это мозги.... Историческими реконструкциями увлекаетесь?

— Монсепанси, вы не по погоде одеты. Плюс панталончики уже давно не в моде. Ах это не панталончики, а кожа девственницы вместо шортиков? Авангардизм, ё мое.

— Малыш, держать во рту голову крысы — вредно для зубов.

— Мадам, вы ослепительно прекрасны, особенно это ваша третья голова — улыбка заставляет мое сердце трепетать.

— Господин мэр, высуньте из своей задницы свою же голову, это ведь не прилично.

Ланс шел, улыбаясь каждому и здороваясь, впрочем, он достаточно вовремя одёргивал руку, чтобы не коснуться темных душ. Призраки смотрели на него, как на больного, замерев на месте и не двигаясь. Да, призраков подвело то, что они были отчасти разумны и подвержены стереотипам. А, как мы знаем, Ланс знал про стереотипы только одно — как их получше сломать.

— Ох, миледи, вы шикарно выглядите, а эти кишки, волочащиеся у вас за спиной... изысканно, изысканно, что еще тут можно сказать.

Ланс раскланивался, улыбался всем и каждому, а бочком все ближе приближался к камню.

— Господа, дамы и... вы, дорогое мое бесполое, неведомое существо, мне нужно немного поработать. О, вы спросите что же я должен сделать. Все очень серьезно. Вы тут живете, можно сказать, в эпицентре всемирного потепления! Слышали об этом? Нет? весьма скверная штука. Можно сказать, что от неё из ушей вытекают мозги, не в обиду вам, шериф, будет сказано. Итак, меня послали господа старейшины, дабы я заткнул пробоину вот этим вентилем, и перекрыл доступ потеплению. Нет-нет, что вы, это совсем не меч. Ну разве может меч быть золотым и украшен рубинами? Ха-ха-ха.

С этими словами Ланс воткнул меч в камень. В то же мгновение тот замерцал и исчез, а внизу валуна, словно выдвинулся нижний ящик комода. Вот только вместо носков и нижнего белья, там лежало огромное золотое яйцо. Кому-то, по мнению Геба, явно некуда было девать золота. Да, гиппогриф их полюби, могли бы тогда Проныре его сплавить, а не финтифлюшки из него клепать в промышленных масштабах. Мажоры, чтоб их подкинуло да гепнуло.

— А это, господа — ваша яйцевая опухоль. Именно она устраивала потепление из за которого у шерифа потекли мозги, не в обиду, конечно, будет сказано. Ну-с, мсье и мадам, мне пора отчаливать. Было очень приятно, но, как говориться — уж лучше вы к нам. Адьо, камрады.

Ланс, подхватив яйцо, быстрым шагом отправился подальше из этого места. Он было уже подумал, что провернул самый свой безумный трюк, как призраки вдруг, загудев и зашумев, помчались за ним. Юноша, широко распахнув глаза, буквально помчался к спасительной границе, за которой кончалась «Пустошь духов».

С криком:

— А нас не догонишь!

Ланс, держа яйцо над головой, бежал к гнилым, а не кровавым деревьям. Призраки следовали за ним по пятам, и казалось бы — у них было неоспоримое преимущество, ведь они парили, но юношу подгоняло еще и то, что если он срочно не посетит уборную Хога, то рискует позорно испачкать штаны. А какой достойный пират пачкает штаны? Пусть за ним и гонится сонм тварей, жаждущих полакомиться душой и энергией.

Наконец Ланс, в лучших традициях американского футбола, выставив руки вперед прыгнул, ласточкой паря над землей. Так он пропарил немного, а потом рухнул, сделав пару кувырков и гася инерция прыжка. Весь в снегу, крови и поту, он поднялся и показал разочарованным приведениям неприличный жест.

— Тачдаун эктоплазменные!

Тут Ланс неожиданно замер, а потом медленно повернул голову назад. За его спиной столпилась целая армия тварей с оскаленными пастями. Клыки, когти, шипы — все в наличии. Кажется, своим криком и прыжком, Проныра привлек внимание разве что не всего Черного Сердца.

— Танцы продолжаются? — ошарашенно спросил Проныра.

Некоторое время спустя

Герберт, выбравшись из Черного Сердца, выглядел так, как если бы его только что пропустили через мясорубку, потом хорошенько взбили в бетономешалке, а под конец прогнали через типографский пресс. Проныра хромал на обе ноги, как-то нелепо переваливаясь с бока на бок. Его левый глаз заплыл, а правый угрюмо сверкал из под корки застывшей крови.