Граф Орлов и мелкий фюрер (СИ)

Аня крепко обнимала Александра и никак не могла остановить поток слёз. Ей было горько и стыдно, особенно за своё детское поведение вот сейчас. От мыслей о том, что о ней сейчас думает мужчина, становилось ещё хуже, и глаза увлажнялись по новой.

- Кажется, у нас с тобой сегодня будет вечер откровений, - подытожил Александр, думая, что тоже задолжал Ане немало историй из своего прошлого. Аня - девочка неглупая и всегда всем интересуется, так почему же об этом не спросила?

Аня угукнула и потопала умываться. Извинилась за истерику, заработала несильный шлепок по мягкому месту за то, что “говорит всякие глупости”. Её папа застрял с детишками, и Александр предложил спуститься к Елене Викторовне. Аня согласилась, потому что маме нужно было помочь.

Елена Викторовна поставила новообретённых помощников резать овощи и доброжелательно расспрашивала Александра о его жизни. Мужчина отвечал легко и открыто, шутил и потихоньку расслаблялся. Как выяснилось, зря. После вкусного обеда представительницы слабого пола стали убирать со стола посуду, дети убежали охотиться на Вия. Андрей Анатольевич отозвал Александра в свой кабинет. Закрыв дверь, он по-деловому предложил гостю присесть за письменный стол и сам опустился в кресло напротив. В одну секунду этот мужчина из энергичного и позитивного человечка перевоплотился в опасного зверя, внушающего страх и уважение. Он словно стал выше и шире в плечах, его взгляд снова стал пронзительным и цепким, а губы сжались в линию. Каре-зелёные глаза, так похожие и непохожие на Анины своей мудростью и жёсткостью, буквально сканировали Александра. Как он там говорил, “страшный лев”? О да, хищная зверюга, которая успешно строит из себя домашнего котёночка. Он умеет громко урчать и ластиться под ласкающие руки, ну чужаку он хваталки по плечи оторвёт, а за родных ещё и глотку перегрызёт для верности. У Александра даже на мгновение не промелькнуло в голове простое соотношение физических сил и габаритов. Да, он выше, он моложе, но холодные глаза старого льва говорили: “Только рыпнись”. Нет, Андрей Анатольевич не сделает ничего плохого - дочка расстроится. Но заломает на раз и к семье на пулемётный выстрел не подпустит. Слишком много потерь отражалось в хрусталиках подслеповатых глаз.

- Какие планы у вас относительно моей дочери? - без предисловий спросил Андрей Анатольевич.

- Я предложил ей ко мне переехать, - честно ответил Александр.

- Это вы молоде-е-ец, - протянул старый лев. - Я не отрицаю, что могу быть излишне старомодным. Но в моё время сначала предлагали руку и сердце, - он сложил руки на столе и продолжил буравить оппонента тяжёлым взглядом.

- Я считаю, что мы оба ещё не готовы к такому шагу, - произнёс Александр, стараясь не опускать глаз и даже не моргать.

- А спать вместе вы уже готовы? - выплюнул Андрей Анатольевич, не меняя своего враждебно-делового тона.

- Спать вместе мы будем тогда, когда будет готова Аня, - отрезал обвиняемый. Лев придвинулся к столу вплотную, будто готовясь к прыжку.

- А то ты не видишь, как ей дорог. Ты попросишь, она согласится, - Андрей Анатольевич заговорил тише, но оттого ещё более пугающе.

- Вы плохо знаете свою дочь, - ровно возразил Александр.

- Моя дочь с двенадцати лет пишет такие стихи о любви, что у меня сердце разрывается, - сказал мудрый лев совсем тихо. - А что о ней знаешь ты? Ты не знал даже о Китае.

- Она побоялась мне говорить, и это моя вина, - спокойно согласился Александр. - Поэтому я не предлагаю ей выйти за меня. Мы оба ещё не готовы. Я не до конца знаю её, она тоже знает обо мне не всё. Она никогда не пробовала жить с кем-то как пара. Она не знает, что это такое. И лучше нам спокойно разойтись в случае чего, чем со скандалом разводиться. - Андрей Анатольевич, - Александр тоже склонился над столом. - От меня как-то сбежала любимая со всеми моими сбережениями. Я знаю, что такое предательство. Я не обижу вашу дочь.

Лев продолжал смотреть на своего визави, не двигаясь. Александр чувствовал себя так, будто его вывернули наизнанку и завернули обратно. Наконец Андрей Анатольевич заставил себя вернуться к амплуа доброго дяденьки, у которого в кармане обязательно найдутся конфеты для детишек. Он выдохнул, расслабился и попытался устало улыбнуться.

- Я желаю ей счастья, понимаете, Александр? - заговорил мужчина без прежней стали в голосе. - У нашей старшей дочери, как видите, не получилось, и я чувствую в этом свою вину. У неё чудесные детки, и это я виноват в том, что они растут без матери. Что они ей сейчас не нужны. А потом будет поздно. И я полжизни бы отдал, чтобы всё изменить. И ещё полжизни, чтобы не повторить. Вы понимаете, Александр?

Александр не слишком понимал, при чём здесь Катерина, о которой он знал только по Аниным устным описаниям и фотографии, но из уважения к чужой боли, к незаживающей ране он сказал:

- Отлично понимаю, Андрей Анатольевич, - и протянул руку для рукопожатия.

***

Выходя из кабинета, Александр поймал два обеспокоенных взгляда из кухни. Кивнул Елене Викторовне и подмигнул Ане. Остаток дня пролетел суетно: все вышли на улицу гулять, Адреи, большой и маленький, устроили перестрелку снежками, Маркуша подключился к ним, как только Алёна (так почему-то в семейном кругу называли Елену Викторовну) надела ему варежки. Аня смотрела на них и липла к маме так, что и гвоздодёром не оттянешь. Александр сжимал её ладошку и переводил взгляд с бесящейся троицы на умилённую парочку. Это было… странно. Эти люди были, как мозаика, из которой собиралось эксклюзивное создание по имени Анна. Рассудительность и приятный голос от матери, от неё же каштановый цвет волос и милые губки бантиком. Жёсткость суждений, любовь к Высоцкому и черты лица - кусочек папы. Маркуша так же любил обниматься и терялся порой даже в собственных игрушках, а маленький Андрей был таким же солнечным и весёлым. Вот самые важные люди в Аниной жизни. А теперь ещё он, Александр. От этой догадки стало легко и одновременно очень тяжело. Мужчина хорошо помнил, как Аня рассказывала ему о том, как у неё началась война с деревенскими мальчишками просто из-за того, что один ей солгал. И ведь солгал безобидно, просто хотел подольше погулять на улице с весёлой девочкой… Аня говорила об этом со смехом и стыдом, но на деле ничего не изменилось. Разве что, войны не будет. Поднимется железный занавес, и никто его не опустит. А если и опустят, так поведут под нехилым конвоем.

К бабушке с дедушкой решили сегодня не идти, потому что дети извалялись в снегу, и Марк засопливил. За ужином Александр продолжил свои поиски деталей от мозаики и находил всё больше и больше. Уже совсем вечером глава семейства ушёл читать детям на ночь, Аня, Елена Викторовна и Александр пили чай на кухне.

- Вам стелить на третьем этаже или в кабинете? - поинтересовалась Елена.

- В кабинете, - Александр так устал за день от всяких проверок, что возможность не подниматься по лестницам была истинным счастьем.

- Мимо текла, текла река*, - вдруг запела Аня.

- Плыли куда-то облака, - подхватила её мама.

Александр слушал. Он слушал и всё отчётливей понимал: эти люди дышат каким-то своим, особенным воздухом. Им было положительно плевать на богатства мира - они заполучили бы их, если бы захотели. Они и получали. И раздавали всем, кому могли. Потому так долго длился ремонт, и потому они живут в доме, а не во дворце. Они всё ещё верят честным словам, хоть и с опаской. Они двигают мир в противовес безумцам, возомнившим себя королями Земли. Понемножку, по чуть-чуть, но… Разве же это не чудо? Разве не так должен поступать настоящий человек, а не двуногое прямоходящее?

- Если радость на всех одна, на всех и беда одна**, - затянул семейный дуэт.

Александр снова слушал. Ещё внимательнее, чем прежде. Кажется, проведя день в смешном деревянно-цветочном доме, он тоже вдохнул в себя тот особенный воздух, и всё его тело теперь перестраивалось.

- А если случится, что он влюблён, а я на его пути, - грустно пела Аня. - Уйду с дороги, таков закон…