В борьбе обретёшь ты...Часть 1 (СИ)

Слизеринцы подавленно молчали. Одним махом дракклов Дамблдор начислил грифферам недостающие сто шестьдесят баллов, и счёт между факультетами сравнялся. Долгие часы упорных занятий и железная дисциплина против часа беготни по детскому аттракциону – было от чего расстроиться.

Дамблдор добродушно улыбался, пока гриффиндорцы чествовали счастливую троицу победителей, а затем вскинул руки. Студенты притихли в ожидании.

– Храбрость бывает разной, – сказал директор. – Нужно быть отважным, чтобы противостоять врагам. Но не меньше храбрости требуется для того, чтобы противостоять друзьям. И за это я присуждаю десять баллов мисс Лаванде Браун!

В Большом зале началось нечто невообразимое. Шум усилился, хоть Гарри и думал, что это невозможно. Студенты вскочили с мест и все ликовали, радуясь долгожданному поражению Слизерина.

– Таким образом, нужно сменить декорации, – усиленный Сонорусом голос Дамблдора едва перекрыл какофонию, царившую в Большом зале.

Директор хлопнул в ладоши, и огромное зелёное с серебром знамя Слизерина, висевшее на стене, мгновенно сменилось ало-золотым гриффиндорским стягом.

Снейп встал, оскалился в дикой, перекошенной улыбке, протянул руку слегка ошарашенной Макгонагалл для рукопожатия и сказал что-то такое, отчего обычно невозмутимая ведьма зло прищурилась и пошла красными пятнами.

Мрачный Бёрк повелительным жестом заставил слизеринцев выпрямить спины и согнать с лиц обиду и недоумение.

– Мы ещё в начале года знали, что так и будет, – старший префект тоже использовал Сонорус. – пакуйте десерт, отпразднуем окончание учебного года в своей гостиной.

Поттер тяжко вздохнул и совершил ещё один подвиг. На глазах у всего Хогвартса он встал из-за стола, протолкался сквозь толпу студентов, окружавших гриффиндорскую троицу, и пожал руку Лонгботтому.

– Поздравляю, – сказал он серьёзно и протянул Пупсу пакет с мантией. – Прости, но отдать раньше у меня не получилось. Рон, Гермиона, рад за вас.

Невилл заглянул в пакет, побледнел и попытался что-то сказать, но Гарри мотнул головой:

– Там письмо. Непременно вручи его бабушке, ясно? Я не стал посылать сову в надежде на твою честность. Пока, ребята, мне нужно уходить с моим факультетом.

– Не могли записаться на эти дурацкие соревнования? – Грэхем Монтегю никак не желал угомониться и злобно зыркал на хмурого Нотта и подавленного Малфоя. – Я видел вас на тренировках, вы могли этих уродов сделать, как маглов.

– Вот именно, – Альфред Бёрк нахально притянул к себе хихикающую Виникус-среднюю и звонко чмокнул её в щёку. – Ваш будущий свояк, дорогая, ещё такой ребёнок. Ургхарт, я рад, что ты сумел удержать своих налётчиков на привязи.

Теренс хмыкнул и лениво отсалютовал Бёрку стаканом. По случаю грустного праздника Флинт щедро поделился заначкой. Благородных напитков в знаменитом схроне отродясь не водилось, а разбавлять огневиски могли только дураки из маглорождённых. Поэтому все старшекурсники пребывали в изрядном подпитии, даже девушки.

«Особенно девушки, – вздохнул про себя Гарри, наблюдая за тем, как Роберта Уилкис устраивается на коленях у здоровяка Дэниела Хигги. – Надеюсь, её жених ничего не узнает. Хорёк уверял, что чистокровные намного терпимее к таким вещам. Врёт, небось. Как тут утерпеть? Я бы обиделся».

По давнему обычаю Снейп благословил прощальную пьянку, велел не высовываться из гостиной и, не скупясь, одарил своих подопечных парой галлонов антипохмельного зелья. Правда, конфискованную недавно выпивку так и не вернул, гад.

Бёрк щёлкнул своего младшего братца по лбу и отобрал кружку с виски:

– Куда, поганец, руки тянешь? Не дорос ещё! Расслабься, Монтегю, наши меченые друзья в кои веки поступили благоразумно, какие могут быть претензии?

– Трусы!

– Не-а, мы теперь тоже в нейтралитете, – заржал Флинт. – А удобно, чо. Сидишь себе на жопе ровно и с кислой рожей осуждаешь всеобщее падение нравов. Мне нравится.

– Из всех наших первокурсников только Гринграсс из нейтральной семьи, – Эмили Оверклифф глотнула из стакана и скривилась. – Флинт, где ты это покупаешь? Такой бодягой садовых гномов морить хорошо.

– Докси тоже дохнут на раз, – серьёзно сказал Ургхарт и одним глотком махнул свою порцию. – Монтегю, как ты себе представляешь пожирательских ребятишек, победивших в любимой аврорской забаве?

– Какой ещё забаве?

– Череда препят… нет, как-то по-другому, – Теренс задумчиво посмотрел в потолок. – Полоса препятствий, вот. Магловская придумка для обучения бойцов. Оно нам надо, на ровном месте выставляться?

– Но факультет потерял Кубок школы!

– Так пойди и добудь его назад. Мы не нанимались.

Гарри закусил губу, чтобы не рассмеяться – до того забавное выражение лица сделалось у вредного Монтегю. Тот сжимал кулаки и пытался придумать достойный ответ, но аргументов не находилось.

– Все знали, – наставительно сказал Теренс Хиггс и ухватил со стола кусок пирога, – Поттер придёт – кубок уйдёт. Так и вышло: Поттер в Хоге, а кубок у грифферов. Какого рожна ты к первачкам цепляешься?

– Да, но Поттер-то… Тьфу ты, чуть не сказал «наш»!

– А он и есть наш. Да, Поттер?

– Понятия не имею, – пожал плечами Гарри. – И вообще, мне спать пора.

Он встал, схватил за руку сидящего рядом Малфоя и потащил того в спальню. Нотт с парнями потянулись следом, а за спиной хором заржали Бёрк и Хиггс.

А ещё Гарри отчётливо ощущал задумчивые и очень-очень внимательные взгляды Теренса Ургхарта и Эдриана Пьюси.

В отрывке щедро использованы цитаты из книги К.Д. Роулинг «Гарри Поттер и философский камень» (пер. изд-ва «РОСМЭН»)

====== Эпилог ======

Шёл третий час ночи, но в спальне первого курса Слизерина ещё никто не ложился: под пологом малфоевской кровати шестеро приключенцев делились впечатлениями от рейда в Запретный коридор.

В основном говорил Малфой – подстрекатель, как выразился Поттер. Честно сказать, приятели были уверены, что тело Хорька придётся отбивать у разъярённого героя силой. Но нет, обошлось – Поттер тяжко вздохнул, потёр свой знаменитый шрам, а потом вяло махнул рукой и сказал:

– Всё равно же выкрутишься, наглая морда. Рассказывай, бесстыжий, в честь чего вас понесло в этот кошмар.

– В честь тебя, Гарри! – просиял Малфой и, не давая оторопевшему герою опомниться, потащил того к себе в логово.

– Это ни за что нельзя пропустить, – решительно сказал младший Нотт. – А ну, народ, полезли следом.

Вшестером в одной кровати было тесновато, зато наконец-то стала известна вся история целиком. Её кульминацией стал нецензурный рассказ Теодора об эпической битве у зеркала Еиналеж.

Вопреки обыкновению, Блейз слушал ребят молча, только время от времени тихонько причитал: «Ой, мамочка моя, какие же вы кретины!» В ответ Тео с Грегом огрызались, Малфой оскорблённо поджимал губы, а Винсент виновато сопел.

Поттер же был не на шутку впечатлён хрониками рейда и горько сожалел, что не видел всего этого собственными глазами. На тренировках зануда Ургхарт заставлял отрабатывать каждое движение по сотне-другой раз до полного автоматизма: никакой зрелищности, сплошь рутина. А посмотреть на потомственных боевиков в настоящем деле очень хотелось – просто хоть сам бери и устраивай лабиринт.

Свою часть истории Гарри постарался изложить как можно скромнее: «Вы уже всё сломали, а тролль так и не очнулся», а затем коротко поведал официальную версию бесславного конца зеркала Еиналеж и смерти Квиррелла от сердечного приступа.

Однако прочие уже знали о смертельном проклятии свихнувшегося профессора и вопросов не задавали. Гораздо больше ребят заинтересовала Пупсикова мантия-невидимка.

– Так ты забрал её! Покажи! – немедленно загорелся Малфой. – Это же… Гарри, ты даже не представляешь, какая это знаменитая вещь! Ей приписывают массу чудесных свойств. Например, Урик Странный писал в своих трудах, что…

– Хорёк, не трещи, – остановил его Теодор. – Поттер, хвастайся. Поверь, мы оценим.