Опека полуночника (ЛП)

Пес смотрел на него удивленными глазами, но мальчик настолько задумался, что не замечал этого.

— Но, думаю, я сам во всем виноват, — продолжил мальчик. — Ведь я по собственной воле отправился за тем камнем, никто не заставлял меня лезть в ту комнату. Я думал, что должен остановить его. Ведь он убил моих родителей. Из‑за него я оказался тут… с этими.

Мальчик тяжело вздохнул и покачал головой.

— Это так… грустно, — сказал он больше себе, чем псу. — Я не должен жалеть себя. От этого все кажется намного хуже. Мне страшно. Как я скрою случившееся от друзей… от Дамблдора? Если бы они знали, что на самом деле здесь…

— ПОТТЕР!

От вопля дяди у Гарри вырвался жалобный стон. Он быстро доел сэндвич и посмотрел на пса.

— Спрячься, — тихо произнес Гарри. — Я вынесу тебе, что смогу, когда эти лягут спать.

Гарри не ждал, что пес послушается, и сильно удивился, когда собака быстро спряталась в кустарнике. Складывалось впечатление, что пес все понимал, хотя это и невозможно. Собаки не понимают человеческой речи, по крайней мере, не целые предложения и не логические рассуждения.

Очередной крик дяди вернул мальчика в реальность. Встав, Гарри не стерпел боли от сломанных ребер и вздрогнул. Не дожидаясь нового крика или наказания, он поспешил в дом, где провел следующие полтора часа, убираясь на кухне. Теперь он знал, что такое рутина. И сейчас, если бы кухня не блестела, его бы наказали. Вообще, стоило ему повести себя не так, как подобает покорному домашнему эльфу, как его наказывали.

Закончив, он услышал, как Дурсли поднимаются наверх спать. Вздохнув с облегчением, Гарри сделал несколько сэндвичей. Настолько тихо, насколько это возможно. Мальчик не знал, сколько требуется для бездомной собаки, но вспомнив, насколько тощей та выглядела, сделал побольше.

Игнорируя собственное изможденное состояние, мальчик вышел обратно на улицу и, хромая, поплелся туда, где должна была прятаться собака. Пес, скорее всего, заметил его приближение, потому что тут же вышел к нему навстречу. Удивительно, что такое простое животное, как беспризорная собака, могло сделать подростка счастливее, но именно пес вернул ему чувство собственной нормальности. Для животного он был не уродом или Мальчиком–который–выжил, а просто Гарри.

Они сидели рядом, и в ночной тишине раздавалось лишь чавканье пса. Очень странно было видеть собаку, медленно жующую сэндвичи, ведь она была бродячей и, вероятно, жутко голодной. Но сейчас Гарри не хотел ни о чем думать. Он слишком боялся потерять нового друга.

Внезапно осознав, что уже очень поздно, Гарри понял, что если сейчас же не сядет за уроки, то вряд ли сможет что‑нибудь сегодня успеть. Еще не были выполнены задания по Зельеварению, Истории и Трансфигурации ― в общем, по самым сложным и запутанным предметам. Профессор МакГонагалл была строгой и требовательной на уроках Трансфигурации, профессор Снейп ― пристрастным и противным на Зельеварении, а профессор Бинс ― раздражающе скучным на своей Истории Магии. Не слишком большой стимул для Гарри, чтобы вскочить и бежать доделывать задания.

Ощущение чего‑то мокрого, прикоснувшегося к его руке, отвлекло мальчика от раздумий. Посмотрев вниз, Гарри увидел большие синие глаза, встревожено смотрящие на него.

— Знаешь, если ты собираешься слоняться поблизости, мне нужно придумать тебе какое‑нибудь имя, — усмехнувшись, произнес Гарри. — Ты не против, если я назову тебя Полуночником?

Пес счастливо гавкнул, вынудив Гарри быстро оглянуться на окна спальни и убедиться, что никто не проснулся. К счастью, лай остался без внимания. Потирая занывшую от резкого движения шею, мальчик повернулся к Полуночнику.

— Нам нужно вести себя тихо, — мягко произнес он. — Я не хочу, чтобы дядя Вернон или тетя Петунья увидели тебя. Они могут наказать меня только за то, что я впустил тебя на газон.

Полуночник сразу зарычал, чем рассмешил Гарри.

— Они мне тоже ничуть не нравятся, — весело произнес он и уже серьезным голосом добавил: — Очень сложно любить того, кто относится к тебе, как к отбросам. Порой я удивляюсь, как мама и тетя Петунья могли бы быть не то что сестрами, а даже дальними родственниками. Мне рассказывали, как добра и умна была моя мама. Как бы я хотел вспомнить что‑нибудь о ней. Да почему только о ней, как бы я хотел помнить и маму, и папу. Тогда бы я знал, каково это, когда тебя по–настоящему любят.

Вздохнув и помотав головой, Гарри приказал себе не думать о свое несчастной жизни. От этого на душе становилось гадко, а это последнее, что ему сейчас хотелось. К тому же, в данный момент его должно заботить, как прожить еще целый месяц без большого количества наказаний.

Гарри опять задумался, смотря вдаль, и не обратил внимания на печаль, появившуюся в глазах Полуночника. В этот момент пес понял, что планы его круто изменились. Он услышал слишком много, и теперь у него появились более неотложные дела. Он приложит все усилия, лишь бы этот дурак Дамблдор узнал, что происходит в доме номер четыре по Прайвет–драйв.

На оставшейся неделе почти все время, занятое ежедневными делами по хозяйству, Гарри проводил в компании со своим новым товарищем, Полуночником. Он кормил пса, когда мог, и все свое свободное время проводил с ним. А каждую ночь юный волшебник давал волю своим переживаниям, рассказывая псу о своих мыслях. По какой‑то непонятной причине Полуночнику это нравилось.

Гарри сдался через два дня под умоляющим взглядом "щенячьих глаз" и провел пса в свою комнату. С тех пор Полуночник спал у него в ногах. Гарри не мог объяснить, но рядом с большой черной собакой он чувствовал себя защищенным, хотя за её безопасность ему приходилось беспокоиться постоянно — день и ночь. Он помнил, что сказал псу, когда только встретил его. Он сможет вытерпеть любое наказание, но не перенесет, если кто‑нибудь другой пострадает из‑за него.

Список хозяйственных работ с каждым днем продолжал увеличиваться, и становилось уже невыносимо. Для Гарри уже вошло в привычку дремать на ходу и просыпаться лишь после того, как Полуночник лизнет его руку. Его мышцы всегда болели, он чувствовал постоянную слабость. К тому же, с раздражающим постоянством его бросало то в холод, то в жар. Смотря каждое утро в зеркало, Гарри понимал, что серьезно заболел. Главная проблема была в том, что дяде было на это плевать, и он продолжал требовать своевременного выполнения всего списка дел.

В пятницу вечером спавший как убитый Гарри даже не почувствовал, как зашаталась кровать, когда с неё спрыгнул Полуночник. Он был слишком утомлен, чтобы замечать что‑либо. У Гарри была лихорадка, он лежал, весь дрожа. Временами сломанные ребра отдавались болью, и мальчик вздрагивал сильнее. Кусая губы, он тихонько хныкал. Годы унижения и жизненный опыт прочно засели у него в голове и сейчас твердили: только не кричать, только не показывать слабость. Это только разозлит дядю Вернона. Жалости ждать не стоит.

Нежная рука вновь коснулась лица Гарри ― так было уже которую ночь. Она была холодной в сравнении с горящим лицом мальчика. Тот улыбнулся, а рука принялась гладить его по голове.. Если бы Гарри проснулся, то испугался бы, увидев незнакомца у себя в комнате, но еще больше он ужаснулся бы виду незнакомца.

Мужчина, одетый в изодранный черный плащ поверх лохмотьев, в которых угадывалось что‑то наподобие полосатой робы, виновато глядел на забитого подростка. Он ужасно разозлился, услышав, какая жизнь была у мальчика. Жить в семье, которая ненавидит тебя, не знать почти ничего о своих родителях, дважды встретиться с Волдемортом за свою короткую жизнь и даже убить василиска — дети не должны этого испытывать. Незнакомец отчаянно хотел забрать мальчика к себе, спрятать его, защитить, но знал, что это невозможно. Он не мог сейчас даже похитить его, несмотря на то что это был бы выход.

У мальчика были сломаны нога и как минимум несколько ребер, тело покрывали многочисленные синяки, все мышцы ныли от каждодневного рабского труда по дому. А он еще удивлялся, когда впервые увидел юношу: тот был намного меньше и худее, чем многие его сверстники. Но, услышав парочку «историй», мужчина понял, что мальчика постоянно унижали физически и морально, относились к нему как к пустому месту. И как же он разозлился, когда сам услышал одно из таких оскорблений в отношении ребенка, особенно этого ребенка!