В борьбе обретёшь ты...Часть 1 (СИ)

Гарри мечтал стать врачом.

Книжные полки в их игровой комнате были забиты медицинскими энциклопедиями и атласами, учебниками по анатомии и руководствами по оказанию первой помощи. Единственное, в чем Гарри колебался, так это в будущей специализации. Ему одновременно хотелось стать хирургом и терапевтом, психиатром и онкологом. Гарри понимал, что обладает неизученными наукой целительскими способностями, и никак не мог решить, где именно они принесут наибольшую пользу.

По мнению Дадли, к своей мечте следовало идти прямой дорогой, не отвлекаясь ни на что постороннее. Вот сам Дадли, например, не морочится. Он каждый день по два часа занимается в секции и точно знает, что будет чемпионом мира по боксу в тяжёлом весе среди профессионалов.

– Дадли, поторопись, – Петуния Дурсль прервала размышления сына. – Садись за стол. Бог мой, новая футболка! Где, позволь спросить, тебя носило? Опять подрался?

– Кровь не моя, – спокойно ответил Дадли, усаживаясь на своё место. – Не волнуйся.

– А чья? – мама, вопреки совету, взволновалась ещё больше. – Он жив, этот несчастный? Дадли, пойми, если тебя исключат из этой школы, мы не сможем перевести тебя в другую. Городок слишком мал, никто не захочет иметь дела с таким драчуном. В прошлый раз мне посоветовали показать тебя специалисту в Лондоне, потому что школьный психолог не может на тебя повлиять.

– Мистер Полкисс? – хмыкнул Дадли. – Он на собственного сына не может повлиять. Даже я на Пирса влияю намного больше. Не слушай Полкисса, мам. А тот, кто испортил мою новую футболку, получил за дело и жаловаться не станет.

– Дидди, – грустно сказала мама, – всё намного сложнее, милый.

Она всхлипнула и застыла, пытаясь удержать слёзы. Гарри слез со своего стула и прижался к ней, шепча что-то утешительное и строя Дадли укоризненные гримасы.

– Дети, – мать вздохнула, вымученно улыбнулась и погладила Гарри по голове. Всё-таки Поттер умеет влиять на чужое настроение, зря он сомневается. – Мальчики, мы с папой должны будем поговорить с вами сегодня вечером. Не убегайте никуда после ужина, хорошо?

– Это по поводу дня рождения Гарри? – оживился Дадли.

Дурсли не любили сюрпризов, и все важные моменты в жизни обсуждали заранее, в кругу семьи.

– Да, – мама опять горько вздохнула и посмотрела на детей. – Кушайте, мальчики, мы всё обсудим после ужина.

Петуния Дурсль отпустила мальчишек к приятелям и принялась наводить порядок в крохотной столовой. Слёзы отступили, но настроение всё равно было ужасным.

Бог весть, когда Гарри стал их сыном, Петуния не могла вспомнить день и час. Наверное, это происходило постепенно, исподволь.

Но сегодня вечером состоится разговор, после которого Гарри может возненавидеть Дурслей навсегда. Откладывать больше нельзя, Вернон прав.

Петуния устало опустилась на стул и бессильно уронила руки на колени.

И ничего нельзя поделать.

Всё, что от них зависело, они сделали.

====== Глава 1 ======

Когда Лили Эванс пришло письмо о зачислении в Школу Чародейства и Волшебства Хогвартс, её старшая сестра Петуния не слишком удивилась. С Лили частенько происходили вещи, которые совершенно не поддавались разумному объяснению и, честно сказать, были довольно опасными для окружающих. Чего только стоил случай, когда родители отказались брать девочек с собой в загородную поездку. В итоге никто никуда не поехал – оконные стёкла в гостиной как будто лопнули, засыпая комнату осколками. Счастье ещё, что не случилось серьёзных порезов.

И до этого происшествия всякое бывало: горели шторы и плавились пластмассовые игрушки, сама собой билась посуда и взрывались лампы в светильниках, так что миссис Эванс всерьёз пристрастилась к просмотру телепередач о полтергейстах. Прошло некоторое время, прежде чем обнаружилась прямая зависимость между «полтергейстом» семьи Эванс и дурным настроением Лили. С тех пор Эвансы старались ничем не волновать младшую дочь и крепко-накрепко запретили Петунии ссориться с сестрой.

Петуния была, мягко говоря, озадачена запретом. Она очень любила свою маленькую сестрёнку и иногда могла переусердствовать с опекой. Тогда Лили на неё обижалась, отчего безвременно гибла очередная тарелка, сёстры вместе прятались от носящихся по комнате осколков, а потом мирились до следующего раза.

Теперь, если следовать родительской логике, Петунии вообще не следовало общаться с родной сестрой – Лили могла любой пустяк принять близко к сердцу. Например, искренний совет Петунии держаться подальше от противного мальчишки Снейпа.

Из-за этого мальчишки и произошла первая серьёзная ссора между сёстрами. Северус Снейп, мрачный и злоязыкий оборванец из неблагополучной семьи, был неподходящей компанией для Лили. Сын алкоголика, чему хорошему он мог научить её сестрёнку? В дурном окружении мальчишка замечен не был, но Петуния считала, что это вопрос времени. Лили же имела совершенно противоположное мнение и приписывала Снейпу какие-то совершенно немыслимые добродетели.

Из-за него в один «прекрасный» день сёстры крупно повздорили. В ответ на Петуньины увещевания Лили закричала:

– Ты просто завидуешь мне! Завидуешь! У тебя нет друзей! И никаких способностей нет! Северус сказал мне, что я настоящая волшебница и могу творить чудеса. Я пойду в волшебную школу. И у меня будет настоящая волшебная палочка, как у феи. Вот!

С полок посыпались книги и карандаши, Лили хлопнула дверью и выскочила из дома. Петуния начала было собирать книжки, но села на пол и расплакалась. Права была Лили – нет у неё никаких способностей. Она училась хуже, чем сестрёнка, учителя никогда не ставили Петунию в пример другим детям. Она никогда не была такой обаятельной и красивой, как Лили. А уж в битье тарелок и вовсе не могла сравниться с талантливой сестрой. Но Петуния никогда не завидовала Лили, только старалась уберечь от опрометчивых поступков и неподходящих знакомств. Что же в этом плохого?

Девочки не разговаривали друг с другом несколько дней, да и потом общение было натянутым. Но Петуния не перестала любить сестрёнку, что бы там этот бессовестный Снейп себе не думал.

Так и вышло, что письмо из Хогвартса застало врасплох только старших Эвансов. Девочки же были к нему готовы. Родители привыкали к ошеломительной новости, а Лили радовалась и на целый день убегала на улицу к Снейпу, который – вот уж сюрприз! – тоже получил такое письмо.

Петуния была совсем не рада и очень беспокоилась за сестру. Она воображала ужасный мир: безумный, нелогичный, усыпанный осколками посуды, запорошенный пеплом от сгоревших штор и населённый угрюмыми оборванцами из семей алкоголиков. Мир, в котором её маленькая Лили останется совсем одна, без присмотра и защиты.

Трепеща от ужаса перед неведомым «волшебным миром», Петуния осмелилась написать письмо загадочному директору Хогвартса с просьбой отправиться в школу вместе с Лили. Тот ответил отказом, а сестра поступок не оценила. Лили смеялась над Петунией, называя её дурацким словом «магла», в красках расписывала вероятную жизнь бесталанной Петунии среди магов и ведьм, таких же умных, красивых и могущественных, как и сама Лили.

Сестра уехала, и жизнь семьи стала вращаться вокруг неё – красивой девушки, сильной ведьмы, лучшей ученицы, старосты школы. Родители до дыр зачитывали письма Лили, написанные на плотной желтоватой бумаге – «пергаменте», на каникулах носили дочь на руках, потакая каждому капризу, а Петуния медленно и мучительно осознавала, что у них с сестрой остаётся всё меньше и меньше общего.

Самую большую обиду вызывали вовсе не насмешки, а святая уверенность сестры в ответной неприязни Петунии. Лили никогда не сомневалась в том, что «магла» не простила волшебникам отказа в обучении в волшебной школе, а угрюмость Петунии объясняла тщательно подавляемой завистью.

Петунию же магия пугала до судорог. Чайные чашки могли оказаться крысами и наоборот, мебель двигалась сама по себе, а разорванное платье наутро становилось новёхоньким – жуткие «чудеса» заставляли сомневаться в собственном рассудке, органы чувств были бессильны распознать каверзы. Петунии частенько казалось, будто она сходит с ума. Помощи просить было не у кого – точно запрут в комнату с мягкими стенами.