Ipso jure. /лат. «В силу закона.» (СИ)

Хорошо, что Невилл, Гермиона и Вячеслав позаботились о том, чтобы у них было холодильное оборудование. Тел со всей Англии поступало много, порой — просто костей или останков, и заклинаний стазиса и заморозки стало просто не хватать на всех. Так же были поставлены и компьютеры: тут было легче, к анализу и сбору ДНК привлекли молодых и юных целительниц (Помфри понимала, что не все могут выдержать такую работу и отправляла девочек на «щадящую» работу), наученных пользовать программным обеспечением. Изматывающий график — сутки через двое, не способствовал ускорению работы. Едва кончались вторые сутки, как Полумна просто падала без сил. Она часто теперь ночевала и при том или ином морге — им оставляли некие, совсем крошечные, комнатушки для отдыха.

Бывали у нее «плохие» и «хорошие» дни. В хорошие они просто разбирались в трупах, которые лежали в холодильниках, и «новичков» почти не приходило, а вот в плохие эти холодильники пополнялись новыми «клиентами», которых надо было обязательно срочно вскрыть и разобраться в личности убиенных.

— Как сегодня?

— Хорошо.

Значит, новых не было, и они разбирались с ранее поступившими.

— Знаешь, — проговорил Рогозин, когда она улеглась на свою часть кровати, — я не верю, что прошло уже почти два года войны…

— Действительно, — Луна повернулась к нему.

— Мне кажется, что у меня в этой жизни ничего и не было раньше, кроме войны… Не было мира, — с какой-то горечью в голосе проговорил юноша. — Мне завтра семнадцать… завтра первая годовщина после… сама знаешь чего… Завтра я стану окончательно взрослым юридически, а мне кажется, что мне не семнадцать… А как минимум все сорок…

— Отдохни. Ты устал очень, — через силу улыбнулась ему Полумна. Завтра новый день… Тебе просто это кажется… Отдохни… Утро вечера мудренее.

Рогозин одним взмахом своей волшебной палочки погасил свечу, не поворачиваясь к ней, и улегся поудобнее. Отошел он ко сну быстро — сегодня он присутствовал на очередной смертной казни и у него была назначена парочка довольно выматывающих допросов. Луна, ощутив его накопившуюся усталость за день и свою за двое честно отработанных суток, прижалась к нему и закрыла веки, провалившись в черную бездну сна без сновидений.

Утром ее грубо растолкали. Она с трудом приоткрыла тяжелые веки — просыпаться организму в это утро категорически не хотелось.

— Чтослучилось? — невнятно пробормотала она, пытаясь зарыться в мягкой подушке и теплом, ласковом одеяле поглубже и скрыться от ярких, солнечных лучей, бьющих прямо в глаза из-за раскрытых штор.

— Просыпайся, солнце. Ты все-все проспишь. — Раздался знакомый юношеский голос Вячеслава.

— Рогозин! Отстань! Ммм… — она снова принялась спать, плюнув на все.

— Лавгуд! — рявкнул неожиданно громко он ей в ухо, да так, что девушка подскочила от неожиданности и удивленно заморгала. — Ну, слава Богу!

— Что стряслось? — уже довольно холодно проговорила она, одергивая невовремя задравшуюся ночную сорочку. — Почему ты меня будишь сейчас… когда еще всего лишь… — она сощурилась, глядя на стоявшие вдалеке часы, — семь утра?! — едва не застонала она вслух.

Рогозин неожиданно замялся, чуть вспыхнул обжигающим румянцем. Но извлек что-то из кармана своих пижамных штанов. Этим «что-то» оказался бархатный футляр темно-синего цвета. Он сделал глубокий вздох и заговорил:

— Я, знаешь ли, помню наш с тобой первый день… То есть, нашу с тобой первую встречу. У тебя тогда были забавные космы… Наверное, я тогда и влюбился в тебя… Такую смешную, нескладную и шутящую исключительно черным юмором… В общем, — он открыл бархатную коробку в углублении которой она увидела золотой ободок обручального кольца. — Ты станешь моей женой?

Луна сначала поражено глянула в сияющее от радости лицо молодого человека. Потом потерла глаза кулаками и ущипнула себя за руку, чтобы очнуться. Но кольцо и придурковато-лыбящийся Вячеслав Вячеславович Рогозин не исчезали.

— Это… это…

— Предложение руки и сердца. Соображай, Лавгуд, — уже довольно-таки зло проговорил погасший юноша. — Да, это то, что ты думаешь… Так да или да?!

— Да!!! — крикнула она, и так резко и горячо обняла Вячеслава, что тот ойкнул от неожиданности. И выпустил коробку из рук.

— БЛИН-Н-Н!!! — сотряс комнату трагический вопль юноши. — Я твое кольцо ВЫРОНИЛ!!! Давай искать…

Оба, хохоча и смеясь до колик, переворошили все подушки, одеяла, простыни и наволочки. Сбросили на пол матрасы и только после этого нашли злополучную синюю бархатную коробочку. И даже между делом успели прилично одеться.

— Н-да, будет теперь что вспомнить… — заметил Рогозин, отсмеявшись и вытирая выступившие слезы на глазах. — Лет этак через пятьдесят.

— Да уж, — забрала Луна коробку из рук парня, — так что?

— Пошли… Мы, кстати, опаздываем на роспись в Консульстве.

Луна встала как истукан.

— ЧТО?!

— Свадьба тоже сегодня… — проговорил Рогозин покаянно и почти сразу же отступил на шаг, явно дожидаясь взрыва. И он его дождался:

— Ты меня только об этом не уведомил?! — яростно крикнула она.

— Дата была свободна только сегодня, — проговорил Вячеслав. — И она — ближайшая. Далее — все занято вплоть до сентября!

— Что делать?! Что же делать?! — риторически воскликнула блондинка. — Платья нет, косметика почти кончилась, вообще ничего нет!

— Я все купил! — обиделся Рогозин, — главное — кольца. И даже заплатил сбор! Я свадебный букет Невиллу заказал!

— ТЫ… ЗАКАЗАЛ… БУКЕТ… НЕВИЛЛУ??? У меня нет слов… — всплеснула руками будущая невеста. — Ты уверен, что он доставит букет вовремя?

— Я верю своим друзьям, — проговорил прямо Рогозин. — Или мне все-таки стоило доверить этот вопрос Гермионе?

— Нет! — сразу же отреагировала Луна, — зная ее, она бы обязательно продолжила в букет ядовитую змею или еще что-нибудь вытворила позабористее…

— Рад, что ты это понимаешь… Как бы то ни было… Нам через пятнадцать минут выходить! Будь готова, дорогая… — сделал упор на последнее слово Вячеслав.

Он быстро успел выскочить за дверь, и только по этой причине не успел получить летящим тапком по голове, пущенным Полумной с ускорением, в его сторону.

— И где эта двоица?! — спросила Грэйнждер, поглядывая на наручные часы, цепляясь за рукав мантии Дина Томаса, с которым встречалась. Томас был безвозвратно потерян для всего человечества, «попав» взглядом в декольте и остолбенело глядя на привольное покачивание двух полушарий в коротком платье с просто крышесносным вырезом. — Я от них тащусь — даже на собственную свадьбу опаздывают… А, вот и Невилл!

Видок у Невилла с отработанной ночи был еще «тот», но он сердечно улыбался, держа маленький, милый букет белых цветов-лилий, разбавленный синими и голубыми цветочками. Так же около Посольства стояли Грюм, Кингсли и главы трех условно разделенных отрядов оборотней, одетых прилично, но с оружием и винтовками на изготовку. Джинни неуверенно держалась на своих первых «взрослых» высоких каблуках и робко улыбалась Долгопупсу, которого, как выяснилось в ходе беседы, назначили шафером.

Через минуту возникла чета Боунсов — мать и дочка.

— Где шеф? — спросил оборотень, подходя ближе к группе, — он опаздывает? Обещал быть вовремя…

— Начальство не опаздывает, оно задерживается, — раздался позади них громкий голос и все, оглянувшись, увидели поминаемую двоицу: Луну и Вячеслава.

Юноша был одет во все черное, и через плечо была перекинута его любимая снайперская винтовка. Единственное отличие — рубашка, та была шелковой, и в петлице были те же цветы, что и в букете невесты. Луна была в обычном белом летнем платье и в туфлях на низком каблуке. Только привычно распущенные светлые волосы были заколоты и сложены в аккуратную прическу.

— Ну наконец-то! — проговорила Гермиона, — а то с нервничаем, уже курим…

Невилл, под взглядом Джинни, бросил только что зажженную сигарету вниз, и растоптал ее в пыли.