Ipso jure. /лат. «В силу закона.» (СИ)

— Да, мы самую чу-у-уточку задержались. — Проговорил Рогозин. — Ну, невеста, — обратился он к Полумне, идем расписываться?..

— Ты меня чуть на лестнице не уронил, когда нес на руках! — прошипела рассерженная «уже жена» ему на ухо, когда они стояли и фотографировались на память у стен российского Посольства. Она вцепилась ему в ворот его рубашки, якобы страстно обнимая. Острые коготки царапали ему шею.

— Но не уронил же! Улыбайся… да не с таким видом, будто бы к тебе новых покойничков привезли! — ответно прошелестел тихо Рогозин, показательно улыбаясь на камеру.

— Я тебя убью…

— После! — голосом супруга можно было забивать в дерево гвозди.

— А сейчас фото страстного поцелуя жениха и невесты! — объявила Джинни, у которой был фотоаппарат, и супруги дружно ругнулись про себя. Но сделали как было велено.

Впрочем, их долгий поцелуй удался. Им хлопали, просили повторения, но воздуха в груди у молодоженов отчаянно стало уже не хватать, и пришлось прерваться.

— А целуешься ты классно…

— Взаимно, Рогозина…

— Думаю, твою маму хватит удар, когда она узнает… — пробормотала девушка, поправив прическу.

— Я думаю, за годы, она смирилась… — хмыкнул парень. «Обручалка», что была теперь тяжестью безымянном на пальце, все еще была ему и ей непривычна. — Думаю, она только обрадуется за нас…

— Поднимаем бокалы! — провозгласила Боунс, и все вокруг двух молодоженов завертелось…

— Они оба такие счастливые, — обратила внимание Джинни, стоя рядом с Невиллом. Новоиспеченная — «ячейка общества», семья принимала сейчас поздравления от приглашенных.

— Я уверен, — проговорил Невилл, улыбаясь и глядя на своего лучшего друга, — у нас с тобой будет все так же хорошо и счастливо…

— И даже лучше?

— И даже лучше, — повторил следом юноша и рассмеялся, целуя в щеку любимую девушку.

Фотоаппарат в этот момент был у Боунс-младшей, Сьюзен…

(За два часа до церемонии бракосочетания)

— Гермиона!

— Да, Дин, — девушка как раз занималась тем, то красила тушью ресницы. — Что?

— А ты уверена, что действительно хочешь пойти на свадьбу? — неловко поинтересовался Томас. — У вас же с Рогозиным что-то было… И не факт, что прошло…

— Что это за намеки?! Было и было — это все в прошлом, — Гермиона бросила краситься, и взяла тюбик с губной помадой. — Поверь, я смогу танцевать на свадьбе двух моих лучших друзей с легким сердцем… И вообще — я люблю только тебя, дурачок!

— Я… Правда?!

— Правда, — улыбнулась девица, и быстро чмокнула его в щеку. — Ой, помада размазалась! Все из-за тебя… Будь добр, не мешай мне, а?

Когда Дин скрылся за дверью, Гермиона бросила свой наиграно- веселый вид, и уселась на постель. На миг в глубине ее глаз стали заметны слезы, но девушка не дала им ход, загнав внутрь. Она давно не маленькая, чтобы рыдать.

Но отчего же так сердце-то неспокойно?!

====== Цикл «Темные воды». Время надежд. ======

-… итак, поглядите на результаты экспертиз, Галина Николаевна. ДНК мужа не соответствует ДНК ребенка… Ребенок не его. Точно… — хмыкает Тихонов, стукая по клавиатуре.

— Тогда надо искать связи убиенной в прошлом. Наверняка выйдем на предполагаемого биологического отца… — развела руками Рогозина.

На компьютере, закрыв программу, всплыло окно сообщения.

— О, Галина Николаевна, на сайте Вячеслава обновление! — обрадовался программист, которому Невилл почти ничего в последнее время важного не сообщил. Рогозина, которую все еще мучила вынужденная разлука с сыном, тоже обрадовалась новым вестям. Сегодня она почти целый день вспоминала о нем — ведь сегодня ему семнадцать, возраст магического совершеннолетия.

— Открой. Разрешаю…

— Оп-па, — вырвалось у начальника компьютерного отдела, и он взглянул на женщину, что сейчас потеряла дар речи, читая вместе с ним краткое сообщение и разглядывая красочную фотографию.

Сообщение гласило:

«Весь коллектив от всей души поздравляет молодоженов — Вячеслава и Полумну Рогозиных с их бракосочетанием. Желаем им долгой и счастливой семейной жизни…»

— О, господи, мне только этого не хватало… — проговорила она, вконец потерянная.

— Он же, вроде, планировал на ней жениться… — осторожно проговорил хакер.

— Но я не думала, что это случится в семнадцать!

— Так вас можно поздравить? Или как? — заулыбался программист во все тридцать три зуба.

— Они выходят из ворот нашего консульства там… Значит, брак считается законным и на нашей территории. — Рогозина внимательно разглядывала свадебную фотографию. — Наверняка их документы прошли и по нашей базе…

— Галь? — высунулся из-за дверного косяка Николай Петрович Круглов. — Тут все говорят, что твои, вроде бы, поженились сегодня…

Уставшая и заработавшаяся за день женщина, пьющая кофе из фирменной фэсовской чашки, вместо ответа поманила Петровича к себе, и молча развернула к нему экран планшетного компьютера, где до сих пор красовалась свежая новость с фотографией со свадьбы.

— Все, — Круглов сел напротив нее, — а ты за сына боялась…

— Сейчас я больше боюсь. Теперь у меня плюс к Славе — невестка, и, не дай Бог, с ними двумя что-либо случится… У меня в голове все не укладывается, как они… — и женщина нервно глотнула горячий напиток. Потом поставила чашку на стол. — Там…

— Война. — Коротко проговорил Круглов. — Ты же сама, насколько я знаю, также быстро выскочила замуж…

Рогозина грустно покачала головой и коснулась кончиками пальцев новости о свадьбе на сайте. Круглов, хоть этого себе на работе не позволял, ободряюще сжал ее свободную ладонь, лежащую на столе. Но в ее сердце поселился дикий страх. Она знала, что Вячеслав так просто ничего не делает… Даже это.

В конце очередного, рабочего дня, усталая до нельзя Рогозина уже было хотела закрыть папку с делом, как вдруг на телефон позвонили. Подняв трубку и отвечая на вызов, она несколько раз в ходе разговора поменялась в лице. Дослушав приказ до конца, она тяжело вздохнула и опустилась на свой стул. В серо-голубых глазах скользило неуловимое чувство, что-то между уверенностью и обреченностью. Из факса уже выползал ее своеобразный «приговор» на месяц, а, может и два…

Нажав кнопку в телефоне, она сказала Алле:

— Алла, позови, пожалуйста, Николая Петровича ко мне. Это срочно…

— Галь, что случилось? Вызывала? Я уже домой собрался… — вошел к ней в кабинет Круглов, которого Семенчук перехватила на самом выходе из ФЭС.

— Завтра меня не будет на работе, — перевела женщина свой взгляд на мужчину, — ты за главного…

— Заболела?

При этом слове она помрачнела, и отвела глаза. И продолжила:

— И послезавтра тоже…

— Да что случилось?!

Галина Николаевна вместо ответа дала ему свежую распечатку, прибывшую прямиком из министерской канцелярии со всеми подписями и печатями. Пробежавшись по нему глазами, ее заместитель сел, не глядя, напротив нее, оглушенный и ослепленный прочитанным.

— Ну… и надолго это? Неделя, месяц, два?..

Она шумно выдохнула:

— Не знаю. Все бумаги оформлены…

Она встала и вышла, забрав с собой папку. Круглов, все еще не вставая и не уходя, повторно читал зловредную бумагу. Мужчина, злобно сверкнув глазами, смял бумаги в тугой ком, затем резко схватил со стола начальницы пепельницу, кинул туда бумажный комок и, пошарив по карманам, и найдя там зажигалку, зажег ком пламенем и зло наблюдал, как тот горит до самого тла.

Вечером, точнее уже ночью он решил все-таки к ней заглянуть. И хорошо, что так сделал. Дверь она открыла не сразу, но как только она попалась на глаза Николаю Петровичу, он понял, что та пьяна. Ее покачивало из стороны в сторону; в нос ударил резкий запах алкоголя. Да и в руках у нее была зажата початая бутылка с «огненной водой».