Вас ожидают, мистер Шерлок (СИ)

«Если, конечно, тебя это сколько-нибудь беспокоит».

…Джон нервно выхаживал из угла в угол («Половина десятого, хлещет ливень, а этот… »), даже не пытаясь скрывать от себя раздирающую душу тревогу. Ему было откровенно дерьмово, и глупые игры в плевать-я-хотел-где-его-черти-носят совершенно не вписывались в состояние разметенной в клочья души.

Рванувшись на звук сообщения, он больно врезался в кресло и бестолково закружился по комнате — на несколько безумных секунд отключилась память, и местонахождение телефона напрочь вылетело из головы. В том, что сообщение от Холмса, Джон даже не усомнился.

Чертов наглец! Бездельник! Одержимый ублюдок! Господи, где этот гребаный телефон? Фу ты, черт. Вот же он.

Джон давил на клавиши с силой разъяренного пресса, и бедный аппарат отчаянно содрогался в предсмертной агонии.

«Беспокоит».

Второе сообщение степень его беспокойства обозначило более четко:

«Мать твою!»

Ответ пришел незамедлительно: «Не злись».

Немой разговорился.

Мелкая дрожь сотрясала с головы до ног. Нерешительность не была основным недостатком Джона Хэмиша Ватсона, но сейчас столь крошечная проблемка, как ещё одно коротенькое сообщеньице с коротеньким вопросиком «У тебя совесть, блядь, есть?» превратилась в глобальных масштабов головоломку, в проклятую квадратуру круга, и пока Джон примеривался и так, и эдак, готовясь к роковому прыжку в непроглядную бездну, Шерлок отключил телефон.

Джон виртуозно матерился в кулак. В солнечном сплетении полыхало адово пламя. Липовый цвет манил с магнетической силой, и если бы не довольно позднее время, Джон непременно опустошил бы все запасы добрейшей домовладелицы и, как на духу, поведал ей все горести своего жалкого существования.

Шерлок пропал ещё на два дня.

А потом объявился.

*

Он лежал на диване — истощенный, бледный и невообразимо чумазый. Неопрятные сосульки вместо ухоженных шелковистых кудрей, разводы бурой грязи на остроскулом лице, руки будто у заядлого землекопа — даже в лунки намертво въелась какая-то отвратительно жирная копоть. И дорогой сердцу Бриони, или что там ещё он напялил, стремясь в свою загадочную игру, украшен потеками и пятнами весьма узнаваемого, до головокружения пугающего происхождения.

Доигрался…

Джона трясло изнутри и снаружи: окровавленный и полуживой… Или уже не живой? Как долго он так лежит? И что вообще происходит?

На заплетающихся ногах он проковылял от двери к дивану.

Вблизи Шерлок казался ещё ужаснее — нездоровая сухость губ, щетина и капли крови в её довольно внушительных зарослях. Кошмар.

— Шерлок…

Полоска яркой бирюзы мелькнула и снова исчезла, ресницы тяжело опустились и задрожали — Шерлок силился приоткрыть глаза, но, судя по всему, даже это простейшее действие оказалось невыполнимым.

— Уже вернулся с работы? Привет.

Привет? Сукин ты сын!

И Джона прорвало - всё, что выжигало его изнутри так долго и так беспощадно, рванулось из горла бешеным воплем:

— Где ты был? Что, ёб твою мать, случилось?!

Шерлок поморщился, но всё же открыл глаза — воспаленные, мутные, но отчего-то странно счастливые.

— Тшш, не кричи, голова болит… Все в порядке. Прости, что запачкал диван. Я мог бы помыться и переодеться в другом месте, но мне так сильно хотелось домой… А дома силы куда-то исчезли.

Джон понял, что сейчас начнет его убивать. Зверски.

— Помыться? Да ты весь в крови! Господи… Весь в крови… Шерлок, ты ранен? Говори, где дырка? Где у тебя чертова дырка?

— Всё-таки ты ею заинтересовался.

— Кретин. — Джона затрясло ещё больше. Дрожь была такой многогранной и всеобъемлющей, что он никак не мог разобраться в её истинном происхождении: панический страх, гнев, облегчение, или всё это вместе взятое плюс невыносимое желание обхватить и прижать к себе. Вполне возможно, от последнего Джона колотило сильнее всего — подавить столь мощный позыв было исключительно трудно. — Боже, какой ты кретин! Извращенец зацикленный. Маньяк озабоченный. Куда тебя подстрелили, сволочь?

Отвечал Шерлок отрывисто, еле слышно, с трудом поднимая и опуская набухшие веки.

— Никуда. Кровь не моя.

— А чья?! Чья это кровь? Неужели ты кого-то сожрал?!

— Остроумен до безобразия. — Губы тронула кривая усмешка. — Успокойся, я в полном порядке. Вот только спать очень хочется. Две бессонные ночи и… Одним словом, не волнуйся. Обычное дело. Миссис Хадсон… знает.

— Что знает? — Джон склонился ухом едва ли не к самому его рту. - Что? А, черт…

Он ринулся к лестнице и заорал пожалуй громогласнее, чем мог бы это сделать сам Шерлок.

— Миссис Хадсон!!!

Дверь внизу тоненько всхлипнула, лестница заскрипела-запела под частым, взволнованным топотком.

Побледневшая домовладелица ворвалась в гостиную, тяжело дыша и прижимая ладони к груди.

— Святые угодники, Джон, я думала, мне послышалось. И вы туда же? .. О, господи… Шерлок… Ты весь в крови.

— Да. Это точно. Но жив. И даже вполне здоров, — поспешил заверить её Шерлок, с трудом приподнимаясь и опираясь плечами о подлокотник дивана.

Миссис Хадсон строго сдвинула брови.

— Снова начались твои ужасы? Сколько можно? Вот и милого доктора напугал.

— Какие ужасы? Все его ужасы дома. — Джон кинул метущийся, растерянный взгляд на кухонный стол. — И колбы, и микроскоп, и… Что происходит, черт бы вас обоих побрал?

— Не кричи, Джон. Голова сейчас лопнет.

Джон перевел дыхание и заговорил с профессиональными интонациями, надеясь что формула «доктор-больной» сработает, и он наконец-то узнает, от какой беды спасать этого идиота.

— Просто ответь — что с тобой приключилось? Где болит? Что беспокоит? И я тут же отстану.

— Умоляю тебя, прекрати. От этого гибрида Гиппократа и Фрейда вот-вот стошнит. Ничего у меня не болит за исключением головы, мышц и костей. Но это от двух бессонных ночей и… эм… не совсем удобного положения. Я раскрыл одно очень сложное дело, и только.

— Дело? Какое дело? — Джон беспомощно оглянулся на миссис Хадсон. — Это бред?

Та неопределенно пожала плечами.

— Я детектив.

— Кто-кто?

— Детектив. Помогаю полиции. Иногда. Если дело особенно запутанное и интересное.

Джон пытался соображать быстрее, а когда все же сообразил, с преувеличенной досадой хлопнул себя по бедрам.

— Что б я сдох! Только этого мне не хватало. Ты детектив?

— Ну да. — Шерлок утомленно вздохнул. — Надеюсь, ты не повторишь свой вопрос ещё раз пятнадцать. Я с трудом ворочаю языком.

Джон скрестил на груди руки.

— Значит, ты детектив… И поэтому похож на черта, выпрыгнувшего из преисподней?

— Пришлось повозиться. Знаешь ли, преступники не всегда дислоцируются в роскошных пентхаусах. Бывает, их среда обитания мало похожа на человеческую. Где я только ни побывал… Миссис Хадсон уже привыкла. И ты, надеюсь, привыкнешь.

Джон изумленно обернулся в сторону миссис Хадсон.

— Вы знали? Всё знали и не рассказали? Но почему, миссис Хадсон? Я три дня как на иголках. Схожу с ума. А вы…

— О! — удивленно воскликнул Шерлок. — Сходишь с ума? Интересно.

— Заткнись, — коротко бросил Джон и вновь обратился к домовладелице. — Миссис Хадсон, ну как же так? А ещё липовый цвет предлагали…

Женщина сердито тряхнула кудряшками.

— Ну знаете ли. Конечно, я в курсе всех его… увлечений. Как же иначе? Но предпочитаю, чтобы люди рассказывали о себе сами. Кроме того, это вы с ним живете. И это вы ни о чем никогда не спрашивали. Ни его, ни меня. Видимо, вас это мало интересовало. И вообще, может быть, Шерлок вовсе не собирался откровенничать с вами. Откуда мне знать? Так что претензии необоснованны, доктор.

— Вот ты уже и не милый, - саркастично прошелестело с дивана. — Джон, я смертельно устал. Полежу пять минут и — в душ. Буду рад, если поможешь раздеться. Тело совсем не слушается. Наклонись… — И когда Джон послушно склонился, Шерлок с силой, неожиданной для сраженного смертельной усталостью, вцепился в его ладонь и притянул к себе так темпераментно, что Джон едва на него не свалился, с трудом удержавшись на подломившихся в коленях ногах. — Твои пальцы замечательно пахнут — домом. — Он поднес эти самые пальцы, но не к носу, как полагается всем, желающим насладиться привлекательным ароматом, а поднес их почему-то к губам. Очень близко. Почти вплотную. Сухое дыхание коснулось каждого нервного окончания, воспаленным жаром лизнуло кожу. — Замечательно… Посиди со мной рядом… Немножко… А потом…