Север помнит (СИ)

- Арианна.

Она обернулась:

- Что?

Эллария спокойно и доброжелательно смотрела на нее.

- Ты и так уже натворила достаточно бед, - сказала она. – Прошу тебя, не говори никому.

Арианне с трудом удалось сохранить невозмутимый вид. У нее уже не осталось сил защищаться, поэтому она просто отрешенно кивнула и уже в третий раз за этот вечер пристыженно удалилась.

Следующим утром, как и было запланировано, Арианна уехала, пережив бессонную ночь, полную мучительных раздумий. Она не чувствовала в себе сил еще раз встретиться с отцом, поэтому решила сообщить ему правду про Темную Звезду, отправив ворона из Грифоньего Насеста. Независимо от того, где находится принц Эйегон, Арианна сперва должна была посетить Грифоний Насест; после кампании на мысе Гнева лорд Джон Коннингтон вернулся домой. Было жизненно важно удерживать замок в качестве первой линии обороны против возможных атак со стороны Королевских земель, а посланники Мартеллов докладывали, что здоровье Коннингтона, по слухам, становится все хуже из-за какой-то неизвестной болезни. В числе прочих задач, Арианна должна была, по возможности, выяснить, что на самом деле с ним происходит.

Путешествие прошло словно в бреду. Арианна все думала о заговоре Тиены, принес ли он свои плоды; свершилась ли казнь Вестерлингов и Рослин Талли, удалось ли обратить волну народного гнева в пользу Эйегона. Погода менялась; до побережья они добирались гораздо дольше, чем ожидалось. Всю дорогу дул встречный ветер, а в проливах Эстермонта их застал такой шторм, что мачта сломалась пополам, и им пришлось высадиться на необитаемом северном побережье острова, срубить дерево – к счастью, их там росло в избытке - и сделать новую мачту. Невдалеке показалась лиссенийская пиратская галея, поэтому им пришлось прятаться еще один день, а когда наконец они готовы были поднять паруса, ветер снова был неблагоприятным. Только через три недели после отплытия из Солнечного Копья их заметили боевые корабли, патрулирующие море рядом с Грифоньим Насестом, и сопроводили в гавань. Как только Арианна сообщила свое имя и цель приезда, ей пообещали, что принц примет ее тем же вечером. Эйегон пока еще находился в замке, но вот-вот должен был уехать в Штормовой Предел, чтобы поднять знамя Таргариенов над захваченным замком и разослать во все концы королевства письма о своем возвращении. Вестерлинги и Рослин Талли были казнены несколько дней назад, и принц не желал упустить удобный момент.

Арианна всю дорогу страдала морской болезнью, она устала, замерзла, проголодалась и предпочла бы горячую ванну, плотный ужин и пуховую перину, прежде чем представиться царственной особе, но у нее было время только заплести косу и переодеться во что-нибудь не просоленное и не растрепанное ветром. Помня намек отца держаться поскромнее, она выбрала темно-синее закрытое платье с длинными рукавами; в нем она выглядела прямо как непорочная септа. Если понадобится, показать грудь можно будет и позже. Вряд ли удастся привлечь ею Коннингтона. Он никогда не был женат, и по Дорну ходили слухи, что его плохо скрываемая ревность и неприязнь к тете Элии были вызваны личным интересом. Впрочем, ей предстояло иметь дело не с Коннингтоном.

Арианну и ее людей препроводили в полутемный чертог, освещенный факелами, со всеми почестями, насколько это было возможно при скромной обстановке Насеста. Лорд Джон и его соратники с боем выбили из замка предыдущих хозяев, и повсюду были заметны последствия сражения. Впрочем, Арианну приняли достаточно гостеприимно, дали чашу подогретого вина, чтобы прогнать холод, и заверили, что решение Эйегона повременить с визитом в Солнечное Копье ни в коей мере не связано с тем, что он невысоко ценит верность дома Мартеллов. Арианна выслушивала эти речи в третий или четвертый раз, когда дверь, ведущая в чертог, отворилась и внутрь вошли двое.

Арианна не ожидала их увидеть, но сразу поняла, кто это, потому что все слуги вскочили на ноги и склонили головы. Она сделала то же самое, наблюдая из-под опущенных ресниц, как принц Эйегон и Джон Коннингтон шествуют по залу, обмениваясь приветствиями с Золотыми Мечами. Наконец они заметили делегацию Мартеллов. Разумеется, им сообщили о их приезде, потому что Арианна не заметила никакого удивления на их лицах. Эйегон подошел к ней, обнял и произнес:

- Добро пожаловать, кузина.

- Благодарю вас, милорд. – При одном взгляде на него у Арианны слегка закружилась голова и она едва не забыла о своих планах и планах ее отца. Да, принц был настоящий Таргариен. Его длинные волосы на концах голубые, зато у корней – цвета белого золота; локоны, обрамлявшие лицо, были собраны в две тонкие косички, чтобы не падали на темно-синие глаза. Он был почти на голову выше невысокой Арианны, а широкие плечи после нескольких месяцев сражений казались еще крепче. На подбородке у него пробивалась молодая бородка, а улыбка была открытая и доброжелательная. Впрочем, возможно, принцу посоветовали при первой встрече очаровать гостей и оказать им радушный прием, поэтому Арианна решила пока не судить о его характере.

Джон Коннингтон приветствовал ее более сдержанно. У него было обветренное, чисто выбритое лицо, в рыжих с проседью волосах тоже пробивалась синева, а вокруг светло-голубых глаз собралась паутина морщинок. Он коротко поклонился и, произнеся «миледи», рукой, затянутой в перчатку, взял ее руку и почтительно поцеловал.

- Лорд Коннингтон. – Арианна кивнула. Прикосновение его пальцев показалось ей странным, как будто каменным, но она решила не обращать внимания. – Позвольте засвидетельствовать вам уважение от имени моего лорда-отца, принца Дорана из дома Мартеллов. – Вот. В точности как хотел отец.

- И я рад выразить свое уважение, - сердечно произнес Коннингтон. – Принц приносит своему дяде самые глубокие извинения за то, что не может приехать в Солнечное Копье. Он обещает, что когда станет королем, то первый свой визит нанесет в Дорн, а также дарует Дорну иные привилегии и освобождение от налогов.

Судя по тому, что Эйегон метнул на своего приемного отца вопросительный взгляд, по-видимому, он таких обещаний не давал, но решил не перечить. Вместо этого он еще раз улыбнулся.

- Вдвойне жестоко с нашей стороны заставить вас проделать столь долгий путь и не попотчевать. Садитесь. Сейчас принесут ужин.

Арианна была рада подчиниться этому приказу и, повинуясь жесту Эйегона, заняла почетное место за высоким столом по правую руку от принца. Во время ужина он был внимателен и учтив, его манеры были безупречны, а вежливость безгранична. Притворялся он или нет, но, по крайней мере, Эйегон был искренне рад встретить их и выслушать их рассказ. Один раз услышав их имена, он ни разу никого не перепутал, а потом попросил спеть несколько песен, которыми славится родина его матери. Начали с обычных песен, но, как это всегда бывает, постепенно перешли к похабным куплетам, и Эйегон удивил всех, подхватив один особенно непристойный куплет и ни разу при этом не сфальшивив. Заметив недоуменные взгляды, он пожал плечами и сказал:

- Ну и что? Мне уже восемнадцать.

Джон Коннигтон хмыкнул, вероятно, пытаясь скрыть улыбку, и произнес:

- Если с вашим просвещением на сегодня покончено, ваша милость, я предложил бы позволить гостям отдохнуть. Они провели в пути несколько недель, а утром у нас будет долгий разговор.

- Ну конечно. – Эйегон встал и предложил Арианне руку. – Миледи?

Она взяла его за руку и не смогла удержаться, чтобы не бросить на него быстрый пылкий взгляд. По тому, как принц покраснел, Арианна поняла, что он понял намек. Что ж, он сам сказал, ему восемнадцать, и, судя по всему, он еще девственник. Еще одна тема для утреннего разговора.

Однако Арианна не собиралась сразу ложиться спать, хотя ее одолела такая зевота, что она чуть не вывихнула челюсть. Принцесса незаметно вышла из чертога, подождала в полутьме приемной, пока остальные дорнийцы не разошлись, а затем тихонько пошла вслед за Эйегоном и Коннингтоном. Грохот их сапог по каменному полу заглушал тихую поступь ее изящных туфелек. Арианна прокралась за ними по коридору, увидела, как они вошли в дальнюю комнату, и как только услышала щелчок замка, прильнула к замочной скважине.