Корни Гедониста (СИ)

Трандуил встрепенулся. В один миг он вспомнил прошлую ночь, довольные стоны Глорфинделя, его сильное разгоряченное тело и возбужденный член, толкающийся Трандуилу в горло… Лицо юного принца осветилось улыбкой. Он прильнул к Глорфинделю, вновь поражаясь и восхищаясь, насколько тот могуч и крепок, и провел ладонью по его груди и животу. Предвкушая грядущее наслаждение, Трандуил огладил член Глорфинделя под тканью штанов — возможно, совсем скоро легендарный герой наконец-то овладеет Трандуилом по-настоящему…

Глорфиндель со смехом отстранил принца.

— Вот так да-а-а, малец! Неужто тебе после вчерашнего еще мало? — хохотнул он — и вдруг задумался. — А вот что было-то вчера, а? Выпил я лишка, что творил — не помню… — Глорфиндель, замявшись, потер затылок. — В прежние времена, помнится, я и после самой буйной попойки соображал неплохо — да видать, не было в Гондолине такого доброго винца, как в Ороферовых погребах. Не слишком ли я куролесил с тобой, Ороферион? Не обижал тебя? — Глорфиндель обеспокоенно оглядел всё еще неодетого Трандуила. — Вроде, порядок, — в конце концов определил он. — А всё же в следующий раз ты со мной поосторожней. Не искушай меня, значит. Ты, конечно, парнишка хоть куда, но как бы я тебя не помял ненароком. В хмелю-то чего только не отчебучишь. Вот раз мы с ребятами отмечали окончание дозора… — и Глорфиндель, натягивая верхнюю одежду, по своему обыкновению пустился в воспоминания о Гондолине.

Трандуил был разочарован. Судя по всему, говоря о «забавах», Глорфиндель имел в виду что-то другое. Но что? Следуя за Глорфинделем по еще пустым коридорам дворца — лишь изредка прошмыгнет мальчишка-хоббит или проплывет дородная хоббичья дама с горой свежевыстиранного белья в руках, — Трандуил терялся в догадках, что именно Глорфиндель хочет успеть до завтрака. Дворец постепенно просыпался. Слышался говорок слуг, где-то звенела посуда. Хоббичьи девушки — румяные, крепко сбитые, с аппетитными круглыми грудями и попками — разжигали камины и прибирались в комнатах; завидев Глорфинделя и Трандуила, они приседали в поклоне и весело желали доброго утра. В воздухе поплыл дразнящий аромат свежеиспеченного хлеба и пирогов с дичью — это Глорфиндель и Трандуил оказались над кухней. Трандуил жадно вдохнул этот запах. Он почувствовал, что с радостью променял бы любые «забавы» на хороший сытный завтрак, приготовленный расторопными хоббитами-поварами.

К счастью, вскоре Глорфиндель свернул на лестницу, ведущую в другое крыло дворца, куда не доносились соблазнительные ароматы кухни. Они оказались в крытой галерее, выходящей на мощеный двор для тренировок — как обычно, лорд-воспитатель Аронмир вывел пажей и оруженосцев пострелять из луков. Трандуил вспомнил, что еще совсем недавно он сам вместе с другими высокородными юношами поднимался ранним утром, разбуженный беспощадным воспитателем, умывался, наскоро одевался, завтракал за длинным столом в огромной шумной пажеской трапезной и бежал во двор упражняться в стрельбе, беге, выездке или фехтовании; а летом они наперегонки плавали в чистых лесных озерах или, разделившись на отряды, лазали по деревьям… И вместе с радостью — наконец-то он, Трандуил, вправе распоряжаться своим досугом так, как ему вздумается, а не так, как прикажет лорд-воспитатель! — юный принц ощутил светлую грусть по безвозвратно ушедшему детству.

Поравнявшись с Аронмиром, Трандуил чуть наклонил голову — так приветствуют равного, — а лорд-воспитатель низко поклонился в ответ. Трандуил с трудом сдержал самодовольную ухмылку. Лорд Аронмир, его строгий наставник, кланяется ему как своему господину! Трандуил расправил плечи, обвил рукой талию Глорфинделя и гордо прошествовал мимо бывших товарищей, чувствуя на себе их удивленные и завистливые взгляды.

— Ну-ну, Ороферион, гляди не лопни от важности, — Глорфиндель легонько подергал Трандуила за ухо.

Трандуил, смутившись, убрал руку с его талии — благо, галерея закончилась и пажи потеряли их из виду.

Теперь они шли по широкому коридору, выложенному мрамором. Его своды были так высоки, что захватывало дух, а сверху, из витражных окошек, лился приглушенный свет, окрашенный во все оттенки зеленого. Трандуил никогда не бывал в этой части дворца — здесь король Орофер принимал знатных гостей и устраивал торжественные пиры, куда не допускались юные эльфы. Лишь однажды они с Эрнилем и двумя другими самыми бойкими мальчишками из озорства пробрались в самое начало коридора и не осмелились пойти дальше. Но зато сколько разговоров было потом среди пажей об их смелой выходке!

Двигаясь вслед за Глорфинделем по мягкому ковру, устилавшему пол и заглушавшему любые звуки, Трандуил ощутил, как его охватывает безотчетный страх перед этим местом. Ему чудилось, что в любой момент из-за одной из дверей появится отец и прогонит вон самонадеянного мальчишку, дерзнувшего проникнуть в самое сердце дворца. Тишина и пустота вокруг действовали на Трандуила угнетающе. Под этими головокружительно-высокими сводами он чувствовал себя совсем маленьким. И пусть Трандуил знал, что теперь, став взрослым, он имеет полное право входить сюда, когда пожелает, он не мог избавиться от неприятного волнения, дрожащего где-то в животе. Для чего Глорфиндель привел его в эту часть дворца?..

Остановившись перед высокими дверьми, обитыми медными полосами, Глорфиндель достал большой узорчатый ключ и, отперев замок, с силой толкнул двери. Медленно, тяжело — так, словно их уже давно не открывали — створки подались.

— Ну вот, — протянул Глорфиндель, с довольным видом оглядывая открывшуюся ему картину. — Знаменитый Оружейный Зал твоего отца. Еле вытребовал у лорда-оружейника ключ, — он шагнул за порог, и Трандуил, затаив дыхание, последовал за ним.

Поначалу принц очутился в густом сумраке. Он различал очертания каких-то предметов, стоявших по обе стороны зала, чувствовал запах пыли и металла, и еще чего-то душного и таинственного — так пахнет в давно покинутых комнатах. В столбе света, падающем из дверного проема, плавали пылинки.

Глорфиндель громко чихнул.

— Да уж, распустилась дворцовая братия, пока отца твоего не было, — сказал он неодобрительно. — Разве ж это дело — оружейная пылью заросла? За оружием приглядывать надо, как за молодым любовником: холить его, ублажать, что ни день раздевать… из ножен вытаскивать, то есть. А не то и глазом моргнуть не успеешь, как потеряешь, — Глорфиндель нажал на какой-то невидимый в полумраке рычаг. Раздался скрежет механизма, и в зале один за другим зажглись светильники. — О как! Гномья выдумка, — объяснил Глорфиндель. — На славу потрудились гномьи умельцы. Уж не знаю, чем они твоему отцу не угодили — как дело было сделано, наотрез отказался им за работу платить. Такой уж он, Орофер, упрямый да привередливый… и жадный, что тут скажешь, — Глорфиндель рассмеялся. Его смех эхом разнесся по залу.

Он прошел вглубь оружейной, узнавая на ходу и расхваливая достоинства развешенных по стенам мечей, щитов, копий, секир и булав, а Трандуил молча озирался, с благоговением любуясь старинным оружием. Юный принц словно попал в сказание о древних героях и древних сражениях. Тускло мерцало золото и взблескивали самоцветы на богато украшенных рукоятях. Фигуры Трандуила и Глорфинделя причудливо отражались в гладких или, напротив, иссеченных поверхностях щитов. Кольчуги, панцири и шлемы, надетые на деревянные болваны, казались уснувшими воинами. Глорфиндель с уважением прикасался то к светлому эльфийскому клинку, то к топору спесивого гномьего царя, а то и к изогнутому ятагану орочьего военачальника, и рассказывал Трандуилу, что знает или слышал о них. Череда великих героев былых времен, павших в жестоких сражениях, проходила перед мысленным взором принца. Знаменитые имена, звучащие, как звон стали, эхом проносились меж увешанных оружием стен и исчезали в тишине. Образы павших воинов словно призраки витали вокруг — и иногда Трандуилу чудилось, что за его спиной безмолвно встает века назад погибшая армия.

Неожиданный скрип двери заставил Трандуила вздрогнуть.