Тёмный лорд (СИ)

— Кто его знает, — в зеленых глазах Друэллы мелькнул насмешливый лучик. — Лу потом ходила важная, словно шоколад съела. Может, и позволила. Но не это главное, Том, — вздохнула девушка. — Орион хохотал, словно это забавный фельетон. Говорил, что издевался над Лу: мол, как бы твое розовое платье не закапала кровушка.

— А Лу? — Том едва сдерживал смех, представляя, как маленький Орион дразнит важно идущую на каблуках Лукрецию. Сейчас ему казалось невероятным, насколько сильно он когда-то ненавидел ее образ.

— Говорила: смотри, мол, как бы я твою башку не прибила на дверь. Знаешь, мне кажется, что Орион не просто так смотрел на Лу. У Блэков, — поморщилась от омерзения Розье, — это не так ужасно: они все на кузинах женаты.

Том посмотрел на важно летящую фигуру Почти Безголового Ника. Ему вспомнилась та ненависть, с какой говорил Орион о Пруэтте. Он ненавидел гриффиндорца настолько, что решил заживо сжечь. Прежде Том списывал это на безумную ненависть Блэков к гриффиндорцам. Но, глядя на лужу возле туалета, он начинал понимать, что все не так просто.

— Я поинтересовалась у Сайнуса, — продолжала Друэлла, подвигав тонкой шеей, словно ей был немного мал воротник форменного платья. — Он сказал, что у Ориона с Лу были странные отношения. В детстве жили, как кошка с собакой, но Ори обожал подсматривать за порками Лу. Мать однажды поймала его за этим и велела Лу отходить его розгой.

— Ну, а Лу — рада стараться, — Том уже не сдерживал усмешки. Впервые после беседы с Дамблдором он позволил себе развеселиться.

— Сайнус говорил, что Лукреция на следующий день устроила целый спектакль. Орион должен был в ожидании сестрички стоять на коленях у ведра, в котором мокли длинные розги, а потом Лу с наслаждением всыпала братику тридцать горячих, — брезгливо поморщилась Друэлла.

— У тебя очередной приступ блэкофобии, — усмехнулся Риддл. — Интересно, чем сегодня они изволили не угодить мисс Розье?

Вместо ответа девушка расстегнула сумку. Том с интересом смотрел, как мелькали ее длинные пальчики. Ее руки напомнили ему руки Эмилии, разве что у той была бледнее кожа и острее ногти. Покопавшись с минуту, Друэлла, наконец, протянула приятелю тонкий вскрытый конверт из белого пергамента. Когда Том взял его в руки, Друэлла кивнула. В конверте оказалось письмо, и парень, прищурившись, поднес его к глазам:

Дорогая мисс Розье!

Мы рады сообщить, что Вы будете обручены с мистером Сайнусом Блэком. Соответствующая договоренность была, как Вам известно, достигнута 3 ноября 1932 года. Леди Ирма Блэк имела честь подтвердить согласие на брак 21 июня с. г. Официальная процедура помолвки состоится через полгода.

С глубоким уважением,

Ариэлла-Электра Розье

— От мачехи, — Друэлла старалась говорить равнодушно, хотя ее голос предательски дрогнул.

— Ты не хочешь поговорить с Рэем? — осторожно спросил Том.

— Смысл? — Тонкие губы девушки дернулись в легкой усмешке. — Рэй женится на Элле — это ясно, как божий день.

— Ты веришь, что он влюблен в эту малышку? — поднял брови Риддл.

— Влюбится, — спокойно сказала Розье. — Наш закон: влюбляться в того, в кого положено.

Зеленые глаза Друэллы блестели, словно в них застыли невыплаканные слезинки. Кто-то со стороны, возможно, счел бы, что девушка вот-вот расплачется. Но так мог подумать только человек, не знающий Розье. Серо-голубое небо становилось все более хмурым, предвещая сильный дождь.

— Разве можно влюбиться в кого-то силой? — спросил, наконец, Том. — Нельзя же в самом деле сказать себе, что с понедельника Элла будет для меня самой лучшей девушкой на свете.

— Еще как можно! — Том дернулся, изумленный простым и жестким тоном Друэллы. — Вы идеалист, мистер Гонт, — ее губы растянулись в насмешке. — Именно вот так Рэй себе и скажет — точнее, уже сказал.

— Что малышка Нотт — лучшая девушка на свете? — изумился Риддл.

— Почему нет? — Друэлла, казалось, весело наступила на него, словно они оба были первоклассниками и разыгрывали шахматную партию. — Из знатного рода, богата, хорошо воспитана, синеглазая кукла…

— Но ведь ты же не сможешь сказать себе, что Сайнус — лучший мужчина на свете, а Блэки — лучшая семья?

— Обязательно скажу. В свое время, — тихо добавила Друэлла. — Между прочим, если я выйду за Сайнуса, Лив станет свободной, — лукаво улыбнулась она Тому. Впрочем, в ее лукавстве чувствовалась какая-то жалость, словно Розье не бравировала успехами, а только пыталась подбодрить саму себя.

— Я счастлив, — холодно ответил Том.

Со стороны Запретного леса в замок возвращались несколько гриффиндорцев. Недавно прошедший дождь оставил лужицы на гравии, и они, огибая их, весело шли к школе. Только сейчас, глядя на бегущих ребятишек, Том ощутил каждой клеточкой тела, что его школьная жизнь окончена. Эти дети будут радоваться и прыгать, убегать в «Сладкое королевство» и дразнить Хагрида, драться на дуэлях и быть может даже лазить в Запретную секцию… А он? Что в самом деле будет делать он, Том Риддл, нищий мальчишка?

«Лорд Волдеморт — Единственный и Подлинный Наследник Салазара Слизерина», — расхохотался в голове надменный голос.

«Ну и что из того? — устало ответил себе Том. — С послезавтрашнего дня — обычный безработный».

«Ты разве забыл? — коварно напомнил тот же голос. — Слизерин был даже не человеком, а сверхъсуществом, вроде олимпийских божеств. Разве у Лорда Волдеморта нет его могущества?» — хихикнул тот же голос.

На миг Тому показалось, будто он находится в каменном коридоре. Факела мерно чадили, и он, не желая того, сделал шаг по лестнице с побитыми каменными ступеньками. На душе холодело, но Том упрямо шел вперед. Каменная лестница убегала все ниже, и Том, глядя на грубо отесанные камни, почувствовал холод страха.

— Том? — Он дернулся, почувствовав мягкое прикосновение. — Все хорошо?

Друэлла смотрела, словно из тумана. Что-то мелькнуло в ее глазах: уж не забота ли? Том рассеянно посмотрел в окно на раскисший гравий.

— Нет, что ты… Я так, вспоминаю… — губы Тома чуть шелохнулись, изобразив подобие улыбки. — Помнишь, когда мы в первый раз приплыли в Хогвартс, нас встретила внизу старушка Мэррифот?

— Ты стал сентиментален, — съязвила Друэлла, проведя ногтем по подоконнику. — Хотя я тоже вспоминаю, какой тогда лил дождь.

Том кивнул. Его до сих пор удивляло, насколько голос Друэллы мог меняться, оставаясь одновременно спокойным. Розье умела, не повышая голос ни на йоту, выражать как едкую насмешку, так и сострадание.

— Ливень был знатным, но я вспоминаю не дождь, а слова профессора Мэррифот, — Том нетерпеливо потеребил край мантии. — Помнишь, она сказала, что в Хогвартсе четыре колледжа? Я тогда подумал: почему в любом списке Гриффиндор всегда первый, а Слизерин — последний?

— Скажите, какой патриотизм, — рассмеялась Розье. — Хотя, знаешь, я о чем-то таком подумала на первом матче по квиддичу. Ты сидел, мечтая поскорее сбежать. А меня коробило, как три колледжа махали рыжими флагами, словно они все — облезлые кошки.

— Ничего не поделаешь — война, — вздохнул Том. — Если… весь Слизерин будет как один военный лагерь, думаю, мы могли бы добиться куда большего!

С минуту он пристально смотрел на Друэллу, которая, казалось, пыталась понять слова приятеля. Как обычно, Риддл не мешал ей думать, словно ожидая поддержки или критики.

— Ты, верно, забыл историю, — мягко сказала Друэлла. — Слизерин в конце концов был вынужден уйти из школы, оставив нас на положении полуизгоев в подземельях, — скулы ее личика дернулись в легком тике. — Что сделают другие с нами теперь, если их в три раза больше, чем нас?

— Да, их больше, — Том нервно поправил начищенный до блеска значок. — Но не забывай: часть колледжа Ровены за нас. Барсучата не в счет, — презрительно скривился он.— Ну, а кошаки хотят жить, наслаждаться тупостью, квиддичем и бездельем. Они хотят тявкать, а мы хотим воевать. Всегда и без устали, — сверкнули его глаза синеватым отливом.