Тёмный лорд (СИ)

— Вы можете пояснить, что произошло, Том? — спросил подошедший Дамблдор. После дуэли с Гриндевальдом он немного изменился: морщин на лице стало больше, а в его шагах впервые появилось что-то вроде «старческой слабости».

— Не могу точно сказать, сэр, — парень выдержал его пристальный взгляд. — Я шел в Запретную секцию и остановился поговорить с Минни, — кивнул он на сидящую в полуобмороке фигуру. — Потом мы заметили бежавшую мисс Лаймон.

— Счастье, что вы не растерялись, Том! — сказал подбежавший Слагхорн. Запыхавшийся толстяк тяжело дышал, а на его лбу выступили капли пота. Дамблдор, однако, словно не замечал его слов.

— Вы шли в Запретную секцию? — снова спросил он после минутного молчания.

— Я составляю каталог для профессора Мэррифот, — ответил Том.

Дамблдор с интересом посмотрел на слизеринца, от чего тот вновь почувствовал себя неуютно. Профессор трансфигурации, как и во время их первой встречи в приюте, не верил ни единому его слову. И он, Том Риддл, так и не смог заставить Дамблдора поверить ему.

— Боюсь, что это не понадобится: почти все рукописи сгорели, — раздался голос преподавателя защиты от темных искусств. — Многие книги тоже.

Том обернулся. Профессор Мэррифот шла к ним в черной мантии, облегавшей ее ссутулившиеся плечи. Сейчас грузная женщина казалась глубокой старухой, словно на нее свалилась тяжелая ноша.

— Боже мой, — Том смотрел на группу первоклассников из Хаффлпаффа, испуганно жавшихся друг к другу. — Вот почти законченный каталог, мэм, — достал он из сумки пергаментный свиток.

— Разве, что как памятник, — горько вздохнула женщина. — Не знаю, удастся ли нам когда-нибудь восстановить Запретную секцию.

«Что же, возможно это и к лучшему», — подумал Том. Меньше будет следов его темных опытов. Начал накрапывать дождь, но ученики, казалось, не замечали его. Орион Блэк подбежал к Натали Адамс и пытался говорить что-то веселое.

— Невероятный огонь… — пробормотал учитель трансфигурации. — Близкий адскому. Такой в свое время умел вызывать Гриндевальд.

— В самом деле? — в голосе Диппета послышался плохо скрываемый страх. — Надо проверить замок.

— Боюсь, ничего интересного мы не найдем, — ответил Дамблдор. — Все, что нужно, уже произошло, — загадочно добавил он.

Том почувствовал, как подкашиваются ноги. Только сейчас он вспомнил, что перед началом пожара шутил с дневником о поджоге Запретной секции. Неужели библиотеку поджег его дневник? Почувствовав, как задрожали ноги, парень плюхнулся рядом с Араминтой. Девушка дрожала. Пытаясь прогнать видения, Том одернул ее легкую юбку и по-хозяйски сжал белоснежное бедро.

— Великолепно, — прошептал Том, вспомнив, что ему удалось пересадить часть Проклятых Духов в ловушку. Усмехнувшись, он погладил нежное и сладко-упругое бедро. Араминта сладостно застонала, и парень властно положил ей руку на коленку.

*

Миссис Сполдинг оказалась права: Гитлер недолго продержался без своего Мастера. Второго мая совы принесли известия о взятии русскими Берлина. Через неделю после закулисных интриг в Потсдаме подписали капитуляцию Рейха. Колдографии солдат, качавших друг друга, были настолько радостными, что вернули в хогвартские коридоры улыбки. Вечером девятого мая директор Диппет распорядился дать салют из наколдованных магловских пушек. Школьники как завороженные смотрели на прозрачное вечернее небо, озарявшееся огненными цветами.

Некоторое время Том пребывал в прострации, опасаясь дневника. Постепенно его страхи отошли перед общим весельем. В конце концов он точно не мог сказать, действительно ли шутил с дневником о поджоге или все это привиделось ему во сне. Абраксас Малфой и младший Мальсибер под смех слизеринок и райвенкловок наперебой рассказывали о том, как здоровенный Хагрид ползал на четвереньках, отчищая полы в Запретной секции. Слушая их рассказы, Том невольно проникался подобием веселья.

Писком моды стали плащ-палатки. Старшеклассники увеличивали зимние плащи до огромных размеров — настолько, что они при ходьбе волочилась по земле. Иные лихо носили длинные плащи на руке, свернув их в небрежные рулоны. Надобности в них из-за теплой погоды не было никакой. Однако эти огромные плащи так напоминали о фронтовых пролесках, что девочки таяли при одном их виде.

Выпускные экзамены прошли без происшествий. Комиссия из министерства не сообщила результаты, а забрала работы для проверки. Том, впрочем, не сомневался в своих результатах. Некоторые его открытия по защите и зельям были включены в школьную программу; на трансфигурации, заклинаниях и травологии, он снова продемонстрировал свое превосходство. После ответа Тома о систематизации гербариев доктор Виктор Бергер расспрашивал о его намерении поступить в аспирантуру.

Последний день семестра пришелся на двадцать шестое июня. После завтрака семиклассники остались в зале на получение дипломов. Гриффиндорцы раздувались от гордости — и немудрено, они выиграли Кубок Школы, о чём мечтали последние восемь лет. Зал, одетый в золото и пурпур, был великолепен. На доске почета появился список лучших студентов — как всегда, возглавлял его Том Риддл. Скучая за слизеринским столом, Том ожидал, когда Дамблдор, перебирающий всех по алфавиту, доберется и до его фамилии.

— Энслер, Астлей, Байрли…

От монотонного голоса Дамблдора у Тома возникли ассоциации с процедурой распределения. Когда из-за стола Хаффлпаффа поднялся Филипп Диггори, он вытащил из сумки пергамент и начал демонстративно делать пометки. Счастливая Араминта крутила диплом и улыбалась, несмотря на три «удовлетворительно». Другие ученики продолжали выходить к преподавательскому столу, получать аттестаты и возвращаться обратно: кто с ликованием, а кто — совершенно убитый. Нортон Мальсибер, казалось, был готов разреветься, в то время как Энтони Крэбб улыбался до ушей. Энтони наконец-то вырос, избавившись от придававшей ему детский вид пухлости, и чувствовал себя более уверенно.

— Крашевская Веста! — провозгласил Дамблдор, пытаясь изо всех сил преодолеть гул.

Счастливая полячка вышла к столу и, сделав книксен, пошла к столу Райвенкло. Следом белокурая гриффиндорка Мона МакКейб взяла диплом и почти побежала вниз с подмостков. За ней последовал тучный хаффлпаффец Эндрю Моррис.

Том начал прислушиваться, когда до него донеслось «Пруэтт Игнотус». Дамблдор, сияя, вручил диплом своему ученику. Тот, критически осмотрев пергамент, вернулся к столу Гриффиндора — видимо, он был недоволен некоторыми оценками. Том засунул перо в сумку, свернутый пергамент — в карман и приготовился подняться. Дамблдор кашлянул, опустил глаза к списку учащихся и неожиданно обратился с вопросом к другим учителям. Диппет кивнул.

— Риддл Том! — провозгласил, наконец, заместитель директора. — Объявляю также, что мистер Риддл получает наивысший балл за последние три столетия!

— Этот факт, безусловно, будет отмечен на соответствующей доске! — важно сказал Диппет.

Бурные аплодисменты закрыли зал. Хлопали все, кроме гриффиндорцев. Сильнее всех хлопали Друэлла и Араминта, в глазах которой стояло восхищение. Том, однако, чувствовал в этом веселье странную напряженность. Диппет и Бири в самом деле вопросительно смотрели на Дамблдора, словно желая о чем-то спросить, и тот отвечал им еле слышным движением век. Наконец, аплодисменты стихли, и профессор трансфигурации наклонился к ученику.

— После окончания церемонии зайдете ко мне, Том, — сказал Дамблдор.

— Хорошо, сэр, — Риддл кивнул и, нахмурившись, вернулся к столу. Друэлла и Рэндальф что-то говорили ему, но Том с трудом улавливал смысл слов. Некоторое время он пытался прочесть по губам, что говорят преподаватели, но у него это не сильно получалось. Было только заметно, что Диппет вместе с профессором Мэррифот бросали на Риддла взгляды и о чем-то шептались.

Наконец, церемония была окончена. Не обращая внимания на друзей, парень с волнением вышел в коридор. Девочки обнимали друг друга, показывая дипломы, но Тому было все равно. Миновав лестничные пролеты, он поскорее постучал в кабинет заместителя директора.