Академия Надежды (СИ)

— Дельная мысль.

— Тогда мы с Мио проверим окрестности, вдруг есть ещё какие-то улики, которые мы пропустили, — Тайнака взяла её за руку; Акияма не протестовала. Остальные скептически посмотрели на них.

— Не знаю, есть ли в этом смысл, но хуже не будет, — вздохнула Касуми. — А мы с Шикамару подумаем, что ещё можно сделать.

Пусть Касуми и солгала ей, она наверняка делала это ради Хорокеу, и Ритцу слишком хорошо понимала желание защитить последнего в стенах Академии близкого человека. Она взглянула на пловчиху с грустной, искренней улыбкой, и показала ей большой палец, вспоминая, как вчера то же самое делал Юсуй.

— Удачи всем нам, — улыбнулась барабанщица, оставляя повесивших носы одноклассников в одиночестве.

Они шли молча, хотя Ритцу почти слышала мысли своей подруги, чудом сдерживавшей накопленное негодование. Она знала, что им срочно нужно было поговорить, обсудить всё то дерьмо, в которое они вляпались, и Тайнака решила совместить неприятное с полезным.

— Пойдём обыщем комнату Хорокеу, — сказала она тоном, не оставляющим возражений. Мио не спорила, хотя и задала вполне логичный вопрос.

— Зачем? — её голос звенел, то ли от злости, то ли от отчаяния. Глаза Ритцу сверкнули решимостью.

— Потому что он убил Люси, и мы должны это доказать.

Они начали спускаться по лестнице, точнее, Ритцу начала. Мио остановилась на самом верху, и барабанщица не сразу это заметила. Она развернулась, вопросительно глядя на подругу. Мио склонила голову так, что её лицо было скрыто в тени, и Ритцу гадала, как же она отреагирует, пока не услышала сдавленный смех.

Мио безумно улыбалась, а в её глазах стояли слёзы.

— Я ненавижу себя, Ритцу, — тихо сказала она, безумие в её глазах сменилось острой печалью. — Я ненавижу себя, потому что соглашаюсь на это. Я так боюсь смерти, что не могу высказаться, когда вижу, как ты лжёшь. Я хочу, но слова застревают у меня в горле. А потом я лгу сама, и я убиваю тебя, потому что я чёртова эгоистка, — она почти перешла на крик, и Ритцу взбежала вверх по лестнице, надеясь, что их никто не слышит.

— Тихо, тихо, — шепнула она, надеясь, что Мио последует её совету. Она осторожно взяла её за плечи и ласково провела пальцами по щеке, смахивая слёзы. На их место тут же пришли новые. — Всё в порядке. Давай поговорим внизу, хорошо?

Акияма не ответила. Она судорожно выдохнула и побежала вниз, мимо Ритцу, едва не сбив её с ног. Тайнака смотрела, как её тёмные волосы скрываются за лестничным пролётом, и сама начала медленно спускаться, оставляя шаги на каждой ступеньке. Она знала, что если бы посмотрелась в зеркало в тот момент, то испугалась бы собственного взгляда.

Мио не было на первом этаже, и на какой-то момент Ритцу захватил приступ паники. Она боялась, что в подобном состоянии Акияма натворит дел, поэтому не было предела её радости, когда барабанщица нашла свою подругу в названном ей месте — в комнате сноубордиста. Мио опиралась о стену, прикрыв глаза, и Ритцу тихо закрыла за собой дверь. Несмотря на убегающее от них время, десяток долгих секунд они просто молчали.

— Я не хочу, чтобы ты себя ненавидела, — нарушила тишину Тайнака. — Если хочешь злиться на кого-то, то злись на меня. Это я не оставила тебе выбора. Я знаю, что если бы я не солгала, ты бы тут же во всём призналась. Прости, что не спросила твоего мнения, — она горько усмехнулась. Кто ещё из нас эгоист.

— Я могу признаться в любой момент, но я этого не делаю.

Ритцу ждала продолжения диалога, но вместо этого Мио подошла к ней вплотную, и их взгляды столкнулись в немом противостоянии. Ритцу вжалась в закрытую дверь, а Мио сделала ещё шаг вперёд. Она была так близко, что при других обстоятельствах Тайнака вдоволь насладилась бы этим моментом, но тогда ей стало страшно. Обычно серые глаза Мио были наполнены жизнью, и этот контраст между их цветом и её эмоциями всегда приятно удивлял Ритцу. Но в тот момент она не видела ничего, кроме боли и ненависти.

Мио наклонилась; их носы почти соприкасались, и Ритцу чувствовала жар её дыхания. Она поняла намёк, но как бы ей ни хотелось ответить взаимностью на чувства подруги, на те самые чувства, которых она желала долгие годы, Тайнака не могла этого сделать. Она протянула руку к любимой, коснулась пальцами её шеи — Мио вздрогнула — и сжала ладонь.

Считанные сантиметры между их губами. Расширившиеся в удивлении зрачки Мио. И Ритцу, чья рука мешала самому дорогому для неё человеку дышать.

— Ненавидь меня, — сказала она тихо, вкладывая все оставшиеся эмоции в эти слова. — Я умру, а ты будешь жить, и я не хочу, чтобы память обо мне отравляла твоё существование. Ты ещё встретишь человека, который полюбит тебя. И ты полюбишь его. Парень, девушка — неважно. Отпусти меня, забудь меня. Только так я буду счастлива, понимаешь? — её губы скривились в ухмылке, но затем Ритцу искренне и по-доброму улыбнулась. Она могла лгать одноклассникам, но не могла лгать Мио. Её голос дрожал в такт падающим на пол слезам, когда она говорила: — Мне жаль, что всё так получилось, но я твой рыцарь, и я хочу защитить тебя, даже если это стоит мне и всем остальным жизни. Пожалуйста, живи ради меня, хорошо, Мио?

Её рука разжалась, заставив Акияму с шумом вдохнуть. Ритцу ждала пощёчины, гнева. Она ждала, что Мио наконец-то откажется, но басистка молчала. А затем она положила голову на плечо Ритцу, и этот чёртов жест что-то сломал внутри барабанщицы, потому что слёзы полились с новой силой, и несмотря на все попытки скрыть это, Тайнака громко всхлипнула.

— Я не заслуживаю такого друга, как ты, — только и сказала Мио. Ритцу покачала головой.

— Я не просто твой друг.

Они стояли так какое-то время, пока каждый пытался смириться с мыслью о неизбежном. Ритцу собрала остатки воли, чтобы успокоиться. Её пугало, что в любой момент Монокума мог положить конец их расследованию, и оставались вещи, которые Ритцу должна была продумать, прежде чем отправится на собственную казнь. Осознание этого дало ей силы на то, чтобы отстраниться от Мио и оглядеть комнату.

В углу стояли два сноуборда, один украшенный витиеватыми узорами, а второй — ярко-синего цвета. Тут же были всяческие крепления, чехлы, перчатки, а в шкафу — комплекты тёплой зимней одежды. В остальном комната напоминала комнату Ритцу в обычном для неё состоянии: разбросанные носки, одежда в разных местах, слой пыли на шкафу. Тайнака нахмурилась.

— Так что мы здесь делаем? — устало выдохнула её подруга. Ритцу закусила губу, раздумывая. Она надеялась, что найдёт в комнате Хорокеу хоть что-то, связанное с духами, вроде каких-то книг, но Монокума снабдил его исключительно снаряжением сноубордиста. Возможно, им стоило проверить комнату Йо, но даже если они отыщут подходящую книгу, вряд ли удастся убедить остальных, что она была найдена в комнате Хорокеу. Как минимум, Касуми наверняка была в этом месте и сможет опровергнуть их заявления.

— У меня есть теория. Помнишь, Нанами вчера говорила, что наши тела необязательно подключены напрямую к компьютеру? И здесь находится копия нашего сознания? — Мио кивнула. — Что тогда произошло с Люси, когда мы удалили её аватар?

— Ничего? — неуверенно предположила басистка. — Копия её сознания была удалена, а сама Люси жива и здорова.

Ритцу покачала головой, улыбаясь краем губ.

— Но что, если это ловушка Монокумы, и на самом деле её тело исчезло, а её сознание осталось в виртуальной реальности? — Мио непонимающе смотрела на неё, и Ритцу вздохнула. — Смотри. В обычной ситуации её сознание вернулось бы в её тело, но так как её тело не подключено к компьютеру, оно как бы повисло в воздухе. И я слышала, — она усмехнулась, — что в одной из комнат Академии можно встретить людей, чьё сознание находится здесь, хотя у них нет физического тела.

— Ты имеешь в виду духов? — прошептала Мио. Как бы она ни старалась скрыть это, девушка всё ещё пугалась любых упоминаний о сверхъестественном. — Но при чём здесь они?

— При том, что в книжке Монокумы написано: аватар мёртв, когда мертво его сознание. Значит, если бы сознание Люси осталось в виртуальной реальности и стало духом, при попытке создать её аватар, оно вернулось бы в тело, — Ритцу практически выдумывала эту теорию на ходу, но при этом умудрялась самой себе верить. — Но этого не произошло. Почему?