Элемент Водоворота (СИ)

Наруто уныло шел по улице, ссутулив плечи и засунув руки в карманы. Взгляд его небесно-голубых глаз был устремлен в землю, туда, где кружилась дорожная пыль, потревоженная вторжением его сандалий. Совершенно нехарактерное для солнечного парня выражение печали на лице, казалось, потушило свет в вечно сияющих глазах, лишив их привычного задора и бурлящей энергии. Он даже казался меньше ростом и уже в плечах, хотя никогда не был особенно худеньким, еще бы, учитывая тот объем рамена, который он мог незаметно потребить за сутки. Сорвавшийся с его губ тяжелый вздох мог поставить в тупик любого, кто знал Удзумаки Наруто достаточно хорошо. Прищурив один глаз, парень тоскливо взглянул на наполовину скрывшийся за горизонтом красноватый солнечный диск и снова повесил голову.

За последние двое суток Наруто прошел непростой и незнакомый ему до недавнего времени путь от энергичного убеждения до праведного гнева, а затем до уныния и абсолютного отчаяния. Он заходил в кабинет Хокагэ с завидным постоянством, стараясь различными способами убедить Пятую включить его в спасательную команду и послать на подмогу Команде Десять и Какаши-сенсею. Сначала он убеждал и доказывал, пытаясь заразить Цунадэ своей энергией и верой. Потом пришел черед гневных выпадов и обвинений, яростного махания руками и брызганья слюной. Затем Наруто снова сменил тактику и начал слезно умолять.

Цунадэ каждый раз терпеливо выслушивала его, не отрывая взгляда от разложенных на столе документов. Затем, почувствовав паузу в его пламенной речи, поднимала тепло-коричневые глаза и ровным тоном сообщала, что посылать Джинчуурики Девятихвостого прямо в руки Акацки она не намерена. В завершении ее красноречивый взгляд падал на массивную дверь кабинета за спиной Наруто и снова опускался к свиткам на столе. Парень послушно разворачивался и уходил только для того, чтобы опять вернуться через пару часов с новыми аргументами. Наруто верил в силу убеждения так же свято, как Майто Гай в силу юности, однако до сих пор ни один из его подходов не увенчался успехом. Последние две попытки были особенно не похожи на него: он хмуро заходил в кабинет без стука, вставал напротив Хокагэ и мрачно изрекал: “Отпустишь?”. И, получив ожидаемый отказ, разворачивался на пятках и выходил вон.

Блондин остановился перед резиденцией Хокагэ, поднял кручинную голову и тоскливым взглядом посмотрел в освещенное окно кабинета Цунадэ. Даже заходить не хотелось, потому что аргументы закончились. Да и по всем расчетам они уже наверняка сражаются, и даже если Наруто разрешат выдвинуться сейчас, он все равно прибежит уже к шапочному разбору. Парень тяжело вздохнул, повесил голову и прошел мимо. Через пару минут он услышал шаги за спиной, а еще через минуту его догнала Сакура.

- Наруто! Да погоди же! – Харуно схватила его за плечо.

- Чего тебе, Сакура-чан? – не поднимая головы, буркнул блондин.

- Джирайя-сама прислал жабу: Акацки повержены, все живы и здоровы, возвращаются в Коноху, – радостно сообщила куноичи. – Песчаники тоже не пострадали и отправились домой в Суну.

- Это просто супер, – ответил Наруто.

- Ты что не рад? – возмутилась Сакура, уперев руки в бока.

- Да рад, конечно. Просто, – он почесал затылок, неловко улыбнувшись, – обошлись без меня.

- Наруто, – Сакура серьезно посмотрела в голубые глаза, – иногда правильными оказываются не самые очевидные вещи. Понимаешь?

- Нет, – честно признался блондин.

Сакура задумчиво посмотрела на гору с высеченными на ней лицами Хокагэ. Лицо девушки вдруг просветлело, на губах заиграла легкая улыбка.

- Иногда на первый взгляд кажется хорошим что-то одно, но потом… – она помолчала, остановившимися глазами глядя за спину Наруто. – Потом вдруг оказывается, что оно не такое уж и хорошее. Зато то, что раньше казалось неправильным, странным, даже отталкивающим… вдруг предстает в ином свете.

- Сакура-чан, ты меня совсем запутала, – расстроился Наруто, глядя на посерьезневшую подругу.

Парень проследил за ее взглядом и не нашел за спиной решительно ничего интересного, если не считать облаченного во все зеленое и улыбавшегося во все тридцать два блестящих зуба Гая-сенсея, который вышел на вечернюю пробежку в сопровождении верного, не менее зеленого и довольного Толстобровика.

- Прости, Наруто! – Сакура мягко улыбнулась, тряхнув головой, словно отгоняя грустные мысли, и посмотрела на растерянного парня. – Я это к тому, что ты пропустил этот бой, возможно, именно потому, что впереди тебя ждет еще много блестящих сражений. Выше нос!

Из всей глубокомысленной речи с философским подтекстом Наруто услышал только последний пассаж про блестящие сражения в будущем и тут же логично заключил, что на голодный желудок сражаться смысла нет никакого.

- Спасибо, Сакура-чан! – просиял Удзумаки, расправил широкие плечи и взял курс на Ичираку-рамен.

Сумерки опустились на Деревню Скрытого Песка не более часа назад, но из открытого окна кабинета Кадзекагэ уже веяло прохладой, как будто и не было изнуряющей полуденной жары. Гаара сидел за столом и пятый раз перечитывал одну и ту же строчку из последнего донесения разведывательного отряда, но никак не мог уловить ее смысл. Мысли наотрез отказывались концентрироваться на сути прочитанного, а вольными птицами порхали под самым потолком кабинета, стремясь покинуть просторную комнату, вылететь в распахнутое окно и устремиться туда, где сейчас были его брат и сестра. Молодой Кадзекагэ не понаслышке был знаком с постоянной борьбой с внутренними демонами, необходимостью держать себя в руках и важностью самоконтроля, однако сейчас удержать в клетке собственные мысли ему не удавалось.

Положив локти на стол, запустив длинные пальцы в огненно-красные волосы и прикрыв усталые глаза, Гаара был вынужден признаться самому себе, что находился в крайней степени волнения и испытывал неведомое ему доселе всепоглощающее беспокойство. Впрочем, шиноби, вошедший в это мгновение в кабинет, увидел обычное бледное и спокойное лицо могущественного правителя Суны с чуть затуманенными бирюзовыми глазами, осененными неизменными темными кругами – свидетельством его бесчисленных бессонных ночей.

- Кадзекагэ-сама, это несколько минут назад принес хорек Темари-сан. – Чуунин поклонился, передавая свернутый в трубочку листок бумаги.

Протянутая за письмом рука не дрогнула, лишь слегка сжав бумажку цепкими пальцами, напряженный взгляд нетерпеливо пробежал по неровным строчкам сумбурного, но, без сомнения, радостного послания сестры, плотно сжатые губы расслабились. Только едва заметный вздох облегчения мог выдать Гаару, однако чуунин его не заметил.

- Спасибо, – степенно проговорил Кадзекагэ, откладывая полученное сообщение в сторону. – Хорька надо покормить.

Оставшись один, Гаара еще раз перечитал письмо сестры, слегка улыбнувшись ее сбивчивой манере излагать мысли. Медленно поднявшись, чтобы не потревожить привычную головную боль, он подошел к окну и окинул хозяйским взглядом горевшую вечерними огнями Деревню. Мысли разом пришли в порядок, волнение и беспокойство отступили: брат и сестра в безопасности, миссия успешно выполнена, никто из шиноби не пострадал, Акацки повержены. Кадзекагэ вздохнул полной грудью и медленно выдохнул, удовлетворенно прикрыв глаза.

Гаара живо представил, как завтра утром Темари влетит в его кабинет, устроится на своем любимом широком подоконнике, подтянув колени к груди, и будет увлеченно рассказывать об их миссии, поминутно бросая взгляд в окно. Как вслед за ней медленно, вразвалочку войдет Канкуро, усядется в большое кожаное кресло, вытянув в проход непомерно длинные ноги, и, изобразив на лице снисходительную улыбку, будет делать вид, что не слушает рассказ сестры, и невпопад комментировать, заставляя ее злиться и краснеть. Как сам Гаара будет внимательно слушать сумбурное, эмоциональное повествование, стараясь не пропустить ни одного взгляда, ни одного жеста, сохраняя на лице вежливую полуулыбку и бесконечно наслаждаясь общением. Как Темари нерешительно замрет за спинкой его кресла на пару секунд, робко потреплет его по волосам, едва заметно вздохнув, и, непременно отвесив Канкуро подзатыльник, стремительно выпорхнет из кабинета, оставив их с братом восхищенно смотреть ей вслед.