В океане "Тигрис"

Тем и завершился спуск.

До утра лило и грохотало, палатка содрогалась от ветра, и Ксюша волновалась, что ее сорвет, унесет.

А сегодня — тихо…

ПОДВЕДЕМ ИТОГИ

Ладно, как бы там ни было, «Тигрис» на воде, развернут, как полагается, и надежно пришвартован. Между ним и берегом поставлен понтон, сплетенный из того же камыша, — отличный понтон, прочный, изящный, как все, сделанное нашими помощниками-арабами. Вот только мачту, к сожалению, заносить по нему на борт наверняка труднее, чем посуху.

Спустив недооснащенное судно, мы многое себе осложнили. Не говоря о технологических неудобствах, связанных с достраиваньем, прибавилась масса лишних хлопот: следить за ветром, за причальными канатами, а главное, включился счетчик живучести. Со вчерашнего вечера камыш расходует — и впустую — свой плавательный ресурс.

Зато в графике можно поставить птичку. Корабль на плаву, о чем с чувством законной гордости рапортуем.

НУЛЕВОЙ ЦИКЛ

Приятно мастерить понятные вещи. Тору-сан вместе с арабами сплел коробы, с фургон размером, из бамбука и камыша. Это наши каюты. Стоят на берегу

готовые, красивые, и Тору посматривает на них с удовольствием.

Эйч-Пи и Асбьерн отвечают за мачту. Мачта — тоже понятно. Без мачты не поплывешь.

Спросите Нормана, чем он занят, он многозначительно ответит: «Парус».

У Нормана — парус, у Рашада — снабжение, у Тура — общее руководство. А у нас с Карло — поперечины. Лежат на спине «Тигриса» двенадцать шестиметровых шпал, на них громоздятся бруски и калабашки, иные с отверстиями, иные с пазами. Что для чего и зачем, трудно понять, по крайней мере, непосвященному.

Когда вырастет мостик, двуногая мачта встанет в гнезда, рулевые весла войдут в уключины, тогда, не раньше, обнаружится в наших конструкциях смысл. А пока мы и сами порой о нем забываем.

Видим перед собой куски дерева, которые нужно в бессчетных местах туго-натуго спеленать. Отматываем очередной десяток метров каната. Накладываем шлаги, продергивая раз за разом нескончаемую длину. И тянем — не руками, не плечами, становой жилой, не щадя живота. Будто неподъемный груз пытаемся оторвать от земли — и только что сами в нее не уходим, как былинные богатыри Святогоры.

Несколько узлов завяжешь, распрямишься — день прошел. И еще неизвестно, с пользой ли. Проверим, чего у нас понавязано. «Карло, полюбуйся-ка!» — «Что, опять?!»

КЛИНОПИСЬ

Впечатление такое, что кто-то нам зловредно мешает. Не персонально нам с Карло, а всем. Первыми забили тревогу строители мачты. Она у нас, как на «Ра», в виде заглавной буквы «А», со многими перекладинами. Каждая перекладина, разумеется, должна быть прочно привязана. Эйч-Пи с Асбьерном возились-возились, вечером взглянули — деревяшки болтаются.

«Уметь надо!» — наставительно произнес Карло, приглашенный как специалист высшего ранга на консультацию. «Мышц не жалеть», — подхватил я.

Вернулись гордые к своим безупречным поперечинам, а с ними та же картина. Ни одного тугого узла. Словно домовой развлекался, крался по пятам и разрушал нашу работу. Все оказалось проще.

Виновата веревка. Куплена как манильская, но, видимо, и на соседней полке с ней не лежала. За ночь впитывает влагу, съеживается от росы, днем высыхает, растягивается, и шлаги слабнут.

Можно, конечно, приспособиться и вязать вечерами, когда прогреется веревка наибольшей длины. Но тогда и к новому году не справимся. Или утром крепить начерно, а вечером — набело, распускать, перетягивать — тоже унылая перспектива.

А если вспомнить, как мы обходились на «Ра»? Там ведь было что-то подобное?

Точно. Клинья. Дедовский способ. Вбей в слабину клин и регулируй натяжение сколько угодно, пока веревка не перетрется, — она перетрется обязательно, но, хотим надеяться, плаванье кончится раньше. Отныне клинья у нас везде. Ежедневно инспектируем их, подбиваем где надо. Хлопотно, зато надежно. И вполне в духе древних шумеров — у них клинопись, как известно, была в ходу.

КРУГЛОЕ И КВАДРАТНОЕ

Связал и не рад. Плоховато, по-моему, получилось.

Получилось, как заказано, ко мне — мастеру — претензий не может быть никаких. Три бруса пакетом, средний — который покороче — зажат боковыми так, что на торце образовалась вилка.

В ней должно вращаться рулевое весло, и все бы ладно, только вилка квадратная, а стержень весла круглый.

Нерационально. Неграмотно. Шумерские корабелы не одобрили бы.

С веслами, похоже, нам опять традиционно не везет…

При первом же знакомстве, когда глядел на них в свой первый эль-курненский вечер, их форма показалась мне странной. Вернее, наоборот, слишком обыкновенной, характерной для гребных: тело постепенно утоньшается от рукоятки к лопасти. Но нашими — не грести, а рулить, им нужна толстенная шеища, а не шейка!

Изложил сомнения Туру. Тур признался, что его тоже кое-что смущает: лопасти малы, пожалуй, — подождем, однако, что скажет Норман. Норман приедет и решит.

Диагноз Нормана был суровым: «В Гамбурге напортачили!» — прогноз— обнадеживающим: «Мигом исправим». Насупился, почертил на бумажке, развил деятельность — и вот уже третью неделю немец-столяр Цилих, разысканный в окрестностях Эль-Курны, приводит рули в желаемый вид.

Ставит накладки, приспосабливает толщинки — ответственная операция, тем более в полевых условиях, без станков и лекал. А я всякий раз, как наблюдаю его священнодействия, думаю: вдруг мы поспешили?

Весла клееные, упрочненные, делали их на Гамбургской верфи профессиональные мастера — может, добавочная массивность, о которой печемся, им не на пользу?

То, что Норман в момент воодушевился идеей, ему подброшенной, понятно, любые переделки — его хобби, но мы-то с Туром чего всполошились и ударились в панику?

Дух «Ра» витает… Столько в прошлых плаваньях намучились с веслами, что ни в коем случае не хотим повторений печального опыта, жаждем обезопаситься — и, обжегшись на молоке, возможно, дуем на воду.

Будущее покажет. А что вилка, которой в данную минуту любуюсь, сконструирована неудачно, видно уже сейчас. Плохо в ней, квадратной, будет веслу.

Рядом Асбьерн и Детлеф возводят капитанский мостик, не жалеют мышц и стараний — и тоже, кажется, не в восторге от результатов. Прав Карло: «Уйма киношников в экипаже, и хоть бы один плотник!»

МЕЛОЧИ

Возьмем, к примеру, палубный обеденный стол. Долго ли соорудить стол? Четыре ноги и крышка. Подберите доски, острогайте их, подгоните одну к другой. Заготовьте раму. Не забудьте про сухарики и щипы — как намереваетесь сопрягать: вполдерева? Двойным сквозным? «Ласточкиным хвостом»? Куда же вы? Понятно. В мебельный магазин…

А нам бежать некуда. За нашим самодельным столом должны усесться одиннадцать человек. Внутри необходим ящик. Столешница непременно откидная. Крепеж стандартный типа «Тигрис», то есть сверли дырки, вырубай пазы, пропускай канат, а канат растягивается, а доски шатаются, а стол обязан выдержать качку!

Вдоль стола — от борта до борта — широкая скамья. Сиденье откидное, внутри ящик, крепеж — смотри выше.

У носовой хижины — скамейка-завалинка. У кормовой — еще две. Кухонные полки. Инструментальный сундук. Угольники, стойки, доски, рейки, бесконечные дырки, пазы, узлы, — а не лучше ли переплыть океан верхом на бревне?

УВЫ

По всей видимости, мы не отплывем никогда… Продолжим понемножку приобретать различные полезные навыки. Овладеем столярным, плотницким, шорным, малярным делом, далее кузнечным, ткацким, швейным, гончарным…

Пойдут по белу свету легенды о странном племени знатоков ремесла, основавших в нижнем Двуречье слободу Хейердаловку. Об их веревочно-консервной цивилизации. О ритуальных возгласах «Йелла» и о культе Августовского Камыша.