Страна «гирин герен»

Промышленные державы Запада неохотно оказывали помощь молодому государству в разведке и разработке его минеральных ресурсов. Не упускавшие возможности заработать на нигерийской нефти, они не были заинтересованы в производстве здесь стали. Их эксперты уверяли, что промышленных запасов железной руды и коксующегося угля на территории Нигерии нет и что для строительства металлургических заводов еще не пришло время Расходы окажутся слишком большими, и для их создания и эксплуатации у страны не хватит квалифицированных кадров.

Взамен советовали: раз уж Нигерия хочет иметь собственные металлургические комплексы, пусть ввозит чугунные чушки и кокс (хотя бы из Англии) и на месте выплавляет сталь. В подтверждение приводили доводы — «помогают» же Нигерии западные фирмы строить фабрики, заводы. Правда, при этом забывали сказать, что такие предприятия не имеют законченного цикла производства: полностью зависят от поставок заморских узлов и деталей.

Заманчивое на первый взгляд предложение нигерийцы отвергли. Поступить так, как советуют, значит оставаться на привязи у прежней метрополии, то есть быть своего рода прицепным вагоном, полностью зависимым от заморского локомотива. И сделали смелый шаг — пригласили группу советских геологов.

Вот и хотелось Романову, Карельскому и Подбелову поскорее узнать хотя бы в музее по сопутствующим железной руде и углю породам — они могли навести пусть на малый, едва уловимый, но все-таки след, — есть ли какая зацепка. Геологи знали, что в Нигерии немало различных минералов и руд (вычитали перед командировкой в книгах), и сейчас воочию могли убедиться, насколько богата здешняя земля. Пояснительные надписи на застекленных ящиках не читали: наметанным глазом безошибочно определяли образцы.

Кусочки красно-коричневого камня. Так и есть — бокситы. Колбочки с жидкостью коричневого цвета светло-зеленоватого оттенка нефть. Черно-серая полоска — цинковая рула, рядом поблескивает свинцовая друза. А этот набор крупных темно-бурых кристаллов — не иначе как касситерит, рудный минерал для получения олова. Стенды с образцами асбеста, графита, огнеупорной глины, известняка, мрамора.

поваренной соли, фосфоритов. Рядом желтело самородное золото, подмигивал, будто маленький маяк, своими гранями алмаз. Переливались металлическим блеском руды вольфрама и молибдена…

Трое посетителей не спеша переходили от стенда к стенду. Плотного сложения Подбелов и Карельский иногда увлекались, оттирали хлипкого Романова. Тот молча протискивался к стенду, не гоже, мол, обижать товарища.

Из минералогического музея вышли молча, размышляя, видимо, каждый о своем.

Хорошая коллекция! — нарушил молчание Подбелов.

— Хороша-то хороша, — сказал Карельский, — только не за что нам с Иваном зацепиться.

— Это верно. Одна надежда теперь на разведку в поле, — вздохнул Романов.

К поискам готовились основательно. Отлаживали самоходные буровые установки, попросту СБУ, подбирали долота, инвентарь, настраивали различные измерительные приборы. В предвечерние часы, когда становилось прохладнее, обучали буровому делу нигерийцев.

Был определен район вероятного залегания месторождений железной руды. На геологической карте он выглядел прямоугольником с лист писчей бумаги. В действительности там без затруднения нашлось бы место Австрии, Бельгии, Дании, Швейцарии, вместе взятым. Этот район предстояло прежде всего обследовать с воздуха чуткими приборами — магнитометрами, которые могли бы указать наличие аномальных зон.

В разных странах приходилось летать Борису Подбелову, пилоту Владимиру Морозову, штурману Рудольфу Краснову, но в такой переплет попали впервые. Начало аэромагнитных съемок совпало с сезоном дождей. С утра до вечера над землей висели плотные облака, начиненные грозовыми разрядами. Кончились дожди, из Сахары налетел харматтан. Нал саванной, унося в небо высохшую траву, затанцевали крутящиеся столбы смерчей. Но краснокрылый Ил-14 вылетал в любую погоду: и в «окна» между грозами, и в харматтан «трясся» он на небесных ухабах, день за днем прочесывая обширный район в западной части Нигерии, строго выдерживая при этом необходимую высоту и курс.

На геологическую карту легли первые штрихи, и в небо взмыл «малыш» — АН-2. Другая группа поисковиков — геофизик Валентин Голубков, пилот Василий Шляхтин и штурман Владимир Суров — подключилась к детальному обследованию выявленных аномальных зон. А потом настал черед геологов.

Бирнин-Гвари крошечное селение километрах в ста к северо-западу от Кадуны. Вокруг него, куда ни глянь, до горизонта простирается плоская саванна с островками кустарника, покрытая пожухлой пепельно-серой травой. Неподалеку от Бирнин-Гвари, на левом берегу почти выпитой харматтаном речки Марига, геологи разбили свой первый лагерь.

Геологи народ сдержанный на эмоции. Все же и они не могли скрыть своего волнения: по прогнозам геофизиков и магнитометристов, у Мариги на небольшой глубине залегает железная руда.

За дело взялись не медля. Романов оконтурил месторождение, поставив в саванне вешки, колышки. Рабочие дружно налегли на лопаты, застучали кирками. Весело запели моторы СБУ. К подземной кладовой стали пробивать шурфы.

Зной не спадал. К Мариге на водопой настороженно выходили стада антилоп, завидев людей, нехотя поворачивали в саванну. Кругом — ни деревца, где можно было бы укрыться в тени от палящего солнца. Раскаленные камни обжигали руки. От первых взмахов кирками на рабочих взмокали от пота рубашки. Перебрасываясь шутками, не уходили с поля до темноты. С рассветом, едва красный диск солнца выползал из-за мутного горизонта, снова шли в саванну. На скорую отдачу не рассчитывали. Наперед знали, что окончательный результат обозначится, когда вдоль и поперек аномальной зоны будут отрыты многие километры канав, пробурены на всю ее глубину в разных точках десятки скважин, отобраны отовсюду пробы. Поисковая партия метр за метром упрямо вгрызалась в неподатливый каменистый грунт.

Под напором южных ветров, принесших дожди и с ними желанную прохладу, незаметно отступила жара. Марига набухла, расплескивалась. Антилопы уже не приходили на водопой, а паслись где-то в зеленом саванном море. Но чем ближе поисковая партия подбиралась к конечным отметкам, тем сумрачней становились рабочие, буровики, геологи. Романов, державший в руках все нити поисковых работ, еще не сказал последнего слова. Однако и без него все догадывались, что месторождение Бирнин-Гвари, как в это не хотелось верить, не оправдало надежд.

В конце концов пришлось объявить, что дальнейшая разведка в этом районе бесполезна. Мощность пластов небольшая — до метра. По содержанию железная руда тощая, труднообогатимая, запасы, если исходить из геологических мерок, пустячные — едва наберется двадцать миллионов тонн.

Сворачивались молча. Романов подбадривал товарищей: не нашли в этом месте, повезет в другом.

…Геологов иногда сравнивают с шахматистами. Тем и другим приходится «считать» варианты. Но шахматисты находятся в более благоприятном положении. Прежде чем передвинуть на доске пешку или фигуру, они выбирают из многих ходов один, лучший, по их мнению, и к концу партии убеждаются в правильности или ошибочности своих решений. У наших геологов такого выбора в Нигерии не было. Им приходилось считать все варианты — до конца обследовать каждую аномальную зону. Здесь уже требовались не часы и не дни, а месяцы. И все это время нужно поддерживать жизненный тонус, не опускать руки при неудачах, не поддаваться усталости.

Первый шаг в геологической разведке — аэромагнитная съемка, которая позволяет обнаружить залежи железных руд. Но по показаниям приборов нельзя еще сказать, какие они — богатые или бедные. Ответ дает лишь детальная проработка каждой аномалии. Для этого нужно провести наземную съемку, рассечь место поисков канавами, заложить шурфы, пробурить скважины, сделать пробы… Требуется масса времени, усилия десятков людей. Оставить же необработанной какую-либо аномальную зону тоже нельзя: любая на поверку может оказаться подходящей для добычи руды.