Эсхит. Нерыцарский Роман (СИ)

Корминг Фрой Рыцарь Золотого Дракона, он же Зелёный Рыцарь в своём ярком зелёном плаще подобный молодому ростку, пробившемуся среди серых камней, находился в самом средоточии битвы. Он с непостижимо свободной лёгкостью расправлялся со всяким, кто осмеливался стать перед ним лицом к лицу, виделось, что в его манере владеть искусством управления мечом присутствовала некая завораживающая мощь, перед которой каждый, вступивший с ним в поединок, терял волю и превращался в неумелого новичка, впервые взявшего в руки оружие. Корминг играючи уходил от всех выпадов, он, как заговорённый, оставался невредим, не получив ни царапины: ни стрела, ни меч, ни секира, ни копьё не коснулись его доспехов. Молодой воин будто бы забавлялся происходящим, словно он являлся участником не кровавого сражения, а шутейной, дружеской заварушки, после которой всех ожидает весёлая попойка. Под поднятым забралом его серебристого шлема сияла радостная, почти блаженная улыбка, точно как у беспечного подростка на потешных стычках деревянными мечами среди своих сверстников. Обескураженные враги впали в смятение, немыслимая для рыцарей мнительность вдруг охватила всех, кто успел столкнуться с Рыцарем Дракона, никто уже не решался подступиться к нему и продолжить бой. Кулквид, видя замешательство своих людей, какой урон их боевому духу наносит поведение Зелёного Рыцаря, быстро направился в его сторону. Рыцарь Насмешки заехал Кормингу со спины и простым, совершенно будничным движением меча срубил тому голову. Голова с каким-то неестественным замедлением скатилась с плеч и, звонко стукнувшись о доспехи валявшихся на земле убитых ранее воинов, отлетела далеко от продолжавшего стоять тела, она выпала из шлема и осталась лежать с широко раскрытыми глазами, раскидав вокруг золотистые волосы. А обезглавленный Рыцарь Дракона едва ли не вступил, как всем показалось, снова в бой --- меча из рук он не выронил. Но через минуту, вздрогнув всем своим существом, мёртвый рыцарь всё-таки рухнул на землю, как статуя, лишившаяся постамента...

Барон Трофинт, находившийся в самом горячем месте боя, видя, что погиб его любимый младший брат, на секунду замер от резанувшей сердце боли, и многочисленным врагам, обступивших рыцаря, хватило этого, чтобы ударами из-под тишка поразить его боевого коня, которому подбили бабки, отчего конь завалился на передние ноги, увлекая за собой седока. И нападавшие, будто свора голодных жадных гиен, накинулись на лежащего, обрушив на него вал безжалостных ударов, но Трофинт, выдержав на себе подлинный камнепад, встал махом с колен и вырвался из под навала, разбросав во все стороны целые сонмища врагов, это выглядело, будто спавший долгие годы вулкан вдруг неожиданно проснулся и взорвался, извергнув из себя тысячи раскалённых кусков. Своего меча в свалке великий воин не потерял, но доспехи оказались сильно помятыми, а забрало вместе со шлемом были сшиблены. Барон, как ревущий смерч, двинулся вперёд, круша и убивая всех, кто попадался ему, точно лесоруб по лесу, оставляющий за собой просеку, он продирался сквозь ряды неприятелей, оставлял после себя просеку из трупов --- Рыцарь Вепря упорно пробивался к Рыцарю Насмешки, брат должен был отомщён немедленно. И скоро они сошлись --- Кулквид верхом на широкогрудом коне и Трофинт --- пеший, но неистовый и смертельно злой.

Этьен Планси, почувствовав, что может потерять ещё одного дорогого для себя человека, сразу же поспешил ему на выручку, а Рауль Дюкрей, находившийся поблизости, не отставал и пробивался следом за своим господином. Они очутились рядом с бароном в тот самый момент, когда мечи --- его и Кулквида --- раскалились до красна от непрестанных ударов друг о друга, сталь при каждом соприкосновении оглушающе громко звенела, разбрасывая снопы искр, словно это были не мечи, а тяжёлый молот и огромная наковальня. Трофинт, сражаясь с Рыцарем Насмешки, ещё успевал отбивать наскоки его людей, наседавших, как назойливая саранча, стараясь зацепить барона сбоку или со спины. Этьен и его оруженосец тут же принялись разбираться с теми, кто, окружив Трофинта, намереваясь победить его не честным выпадом, воюя с ним лицом к лицу, а подлым приёмом, зайдя с тыла. Рыцарь Вепря, поняв, что теперь не надо опасаться атак сзади, с удвоенной яростью и с ещё более бешеным напором пошёл на Кулквида, желая быстро покончить со святым делом мести за брата. И его противник --- что было слишком явственно выражено на его лице --- уже забыл думать о победе, он только отчаянно отбивался, и вопрос его смерти стал лишь вопросом количества минут, оставленных ему на жизнь: Кулквид сознавал, что обречён. И когда Трофинт поднял меч над головой, чтобы нанести последний разящий удар и начал стремительно его опускать, Рыцарь Насмешки почти бессознательно сильно дёрнул повод, его лошадь мотнула мордой, и клинок барона, скользнув по шее животного, ушёл, не попав в цель, в сторону и вниз, войдя остриём глубоко --- да так что послышался треск расщепляемой кости --- в правое колено Кулквида. Тот не дрогнул и неуловимым поворотом кисти, не поднимая меча над собой, попытался рубануть Трофинта, едва успевавшего вытащить свой застрявший меч, по его незащищённой голове, но Рыцарь Вепря успел подставить под удар левую руку, в которой давно уже не было расколовшегося от вражеских ударов щита. Боевая сталь мгновенно перерубила, будто ствол молодой берёзы, слабо защищённую руку чуть выше запястья, и отсечённая кисть отлетела так быстро, словно была игрушечной, и её ради забавы швырнул маленький ребёнок. Но спасти свою жизнь барон, таким образом, смог, погасив силу удара: меч Кулквида лишь самым кончиком острия чиркнул по коже щеки Трофинта и прошёл мимо.

Барон непроизвольно махнул покалеченной рукой в сторону противника, и кровь из обрубка фонтаном брызнула прямо в лицо Рыцаря Насмешки, залив тому глаза и всё лицо, рыцарь отпрянул, ослеплённый и беспомощный, да и он сам истекал кровью --- раненная нога оказалась серьёзно повреждённой. Кулквид, не дожидаясь, пока его соперник опомнится или подоспеет к нему помощь, наскоро кое-как стёр где мог кровь с лица, развернул своего коня и как можно быстрее поскакал куда-то в сторону леса.

Трофинт, видя, что враг бежал, зажал рану здоровой рукой и опустился на одно колено, Рауль, благодаря Этьену, отражавшему все наскоки окружавших их врагов, прорвался к барону, чтобы помочь ему. Оруженосец оторвал от своего плаща длинную полоску ткани и туго перетянул в двух местах в предплечье изуродованную руку Рыцаря Вепря, начинавшего уже терять сознание от большой потери крови. Рауль осторожно посадил раненого на землю и, не отходя от него далеко, присоединился к Этьену --- тот, весь забрызганный вражеской кровью, с горящими глазами и ясным, сияющим лицом, походил на какого-то сказочного, несуществующего зверя --- молодого и непередаваемо прекрасного, в зрачках которого перемешались страх, восторг, упоение, ненависть и любовь. Этьен был уверен, что он и есть средоточие битвы, и всё вражеское оружие направленно исключительно против него, и что только он один решает исход всего сражения, и что он никогда не умрёт.

И тут он разглядел, как из-за пологого холма в ярких лучах послеполуденного солнца показался черный силуэт всадника на тонконогом, нерыцарском коне. "Кто это?" --- мелькнуло в голове Этьена. Всадник стал приближаться, а вслед за ним из-за того же холма появлялись всё новые и новые всадники, и скоро уже целая армия скакала к месту битвы. Когда первый рыцарь, нетерпеливо гнавший коня быстрее вперёд, въехал в тень от холма, и стали хорошо различимы пёстрый трёхцветный плащ и значок тех же цветов на конце копья, Этьен узнал в нём Александра. А буквально за ним, не отставая, ехал всадник в красном плаще. "Отец..." --- прошептал Этьен. И тут же он получил сильнейший тычок в грудь, словно что-то тупое и тяжёло врезалось в него, в глазах Этьена всё потемнело, пошли круги, а потом и вовсе всё исчезло...

XI глава.

...Большая Медведица сияла своим привычным семизвездием на тёмном дне опрокинутого кубка ночного неба, звёзды излучали покой, они не мерцали: воздух сегодня был прозрачен, как слеза младенца.