Эсхит. Нерыцарский Роман (СИ)

--- Вы тут потому, что вы рыцарь, --- сказал Рауль, --- а рыцарь не может сидеть, спрятавшись, как черепаха в своём панцире, когда обязанности воина требуют от него действий.

--- Пусть так, --- согласился Ирвин Ззог.

--- Рауль, --- обратился к своему оруженосцу Этьен, --- обязанности это то, что навязано человеку миром, никто и ничто не может заставить человека исполнять их, кроме него самого. Главная твоя обязанность --- быть самим собой, а не тем, каким хотят знать тебя окружающие или каким ты придумал и таким выставляешь себя перед другими. Ты не должен поступаться со своим, если оно не соотносится с общим, храни своё при себе, держись за него, только так ты будешь уважать себя и добьёшься цели, если она у тебя ещё есть.

--- Цель у меня есть, --- ответил Рауль, --- и я иду к ней, но слишком медленно. И я считаю, что путь к ней и есть то главное, где я могу проявить себя таким, какой я есть.

--- Как часто главное, --- вставил своё слово Корминг, --- становится вдруг второстепенным, ничтожным и нелепым. Так что и вспоминать о нём больно и досадно...

--- Рауль, --- продолжил Этьен, --- помнишь Город Живой Смерти? Помнишь его, если их можно так назвать, жителей: трупы, изображавшие бурную деятельность, которые вели себя так, словно они существуют. Такие же, по виду, как мы, оболочка, сохранившая все внешние свойства живущих. Но они всего лишь форма, не содержащая в себе ничего, кроме мёртвого вещества. Чем наша живая плоть отличается от их плоти, мумифицированной? Только тем, что в нашей плоти движутся, пока, жизненные соки, а вещество, составляющие мёртвые и немёртвые тела совершенно одинаково, оно, по сути, одно и то же. И обликом мы ничем не различимы: то же выражение лиц, та же одежда на теле, то же оружие в руках, те же сцены любви, те же признаки страсти. Просто, всё забальзамировано и неподвижно, так они кажутся такими же как мы. И какая разница в том, мертвец ты или живой? Разница в том, что есть в тебе дух, который и есть ты, одухотворённая плоть делает человека, живым, существующим, настоящим. И какое дело твоей духовной сущности до того, если ты прославишься и станешь знаменитым или, наоборот, останешься в неизвестности и будешь никем? Зачем жить ради чего-то, что не имеет никого отношения к твоей внутренней сути, зачем думать о каком-то великом будущем, если ты живёшь в настоящем. Что тебе с того, что через столетия станут повторять твоё имя и рассказывать истории твоих деяний? Это будет без тебя, ты же живёшь сейчас, в эту минуту. Зачем тебе завтра, если есть сегодня?

--- А мы и живём сегодня, --- вступил в разговор Гвэг, --- а сегодня у нас битва. И ни о каком "завтра" мы не думаем: надо прожить этот день, а что произойдёт после, поглядим. А сейчас просто нужно делать то, что должно делать рыцарю. Давайте немного поспим, скоро бой...

IX глава.

...Но поспать толком никому не удалось: перед рассветом появился гонец от Кулквида с известием, что Фламм умер. Гонец сообщил, что ранним утром они предадут земле тело Рыцаря Башни и тело барона Эсхита, которое уже невозможно было из-за быстротекущего разложения и убийственно сильного запаха держать дальше непогребённым, а к полудню Кулквид будет готов вывести свою армию на поле битвы и, наконец, начать сражение. "Сегодня или никогда," --- были его последние слова, передал гонец. Барон Трофинт и Понтус Гвэг охотно и с радостью согласились на эти условия: все уже устали сидеть без дела и бессмысленно ждать то, ради чего они тут все давно собрались.

--- Вот оно "сегодня", --- пробормотал Гвэг, едва гонец скрылся за холмом.

--- Ты это о чём? --- Не понял его Трофинт.

--- О том, что сегодня, сейчас решится наша судьба, --- ответил Рыцарь Рыси, --- мы либо вознесёмся, либо низвергнемся. Всё будет зависеть от нашей доблести и стойкости. Каждый узнает ответ на вопрос: "Кто ты, воин или кусок плоти, годный лишь могильным червям на прокорм?"

--- В любом случае, --- сказал Трофинт, --- победим или погибнем, мы не отступим, страха больше нет, и не может быть. Рыцарь должен остаться рыцарем. Мёртвый он или живой.

...Ближе к полудню первые неприятельские всадники выехали из-за холма, они начали быстро и уверенно выстраиваться рядами, заполняя всё пространство от подножья холма до леса. Когда построение закончилось, вперёд выехал всадник на белом коне и в белом плаще, развивавшийся на сильном ветру, он в одиночестве поскакал прямиком к армии Трофинта, которая также стала наизготовку и приготовилась к грядущему бою. Незнакомый рыцарь ехал с поднятым забралом, и скоро все поняли, что к ним приближается Кулквид Рыцарь Насмешки.

--- Вас удивляет, зачем я тут? --- Спросил он безразлично-устало вышедших ему навстречу Трофинта, Гвэга и Ирвина Ззога. --- Как вы знаете, Фламм скончался... Какая-то щепка послужила причиной гибели великого, непобедимого воина! Щепка была хоть и тонкая, но очень длинная: когда наш лекарь вынул её из глаза раненого, на её конце остался сгусток тёмной слизи, похоже, то была маленькая долька мозга. Этого оказалось достаточно, чтобы погубить такого могучего бойца. Фламм за три дня весь почернел лицом и, кажется, начал гнить живьём, он совершенно перестал помнить себя и беспрерывно бредил, повторяя всё время о предсказании, о том, что знал, что оно непременно сбудется. Ему ведь какая-то старая ведьма, когда Фламм только прошёл посвящение, напророчила, что станет он Рыцарь Башни величайшим рыцарем своего времени, и что нет сейчас на земле и никогда не родится в будущем тот рыцарь, что сможет победить его и лишить жизни, и что если он погибнет, то не от руки рыцаря и не от железа. Предсказание исполнилось: ведь противником Фламма оказался не рыцарь, а простой оруженосец, и убила его не оружейная сталь, а несуразная деревянная щепка от сломанного копья. Всё сошлось... А выбери он дырчатое забрало, вместо решётчатого, ничего и не случилось бы: длинной щепке невозможно пролезть точно и ровно в круглую дырку, если специально не протолкнуть её туда? Фламм-то и пошёл на этот странный, неправильный поединок ради того, чтобы подразнить судьбу. Вот и добился своего...

--- И что из этого всего следует? --- Раздражённым тоном спросил Трофинт, покосившись на подъехавшего Этьена.

--- Если я скажу, что заявился просить о мире, --- ответил Кулквид, --- то рассмеётесь мне в лицо, решив, что Рыцарь Насмешки насмехается над вами. Да нет, я серьёзен, да и битвы нам не миновать: даже если я захочу как-то предотвратить её, ничего не получится, мои бравые проходимцы рвутся в бой, жаждут отомстить за Рыцаря Башни, считают, что погиб он не в честном бою, а подло и несправедливо. Нет моей власти над ними, я если поведу их, то только в бой, в никакую другую сторону они не пойдут за мной. Но вы могли бы уйти, не принимая боя, сами, чтобы закончить со всеми этими бессмысленными играми в честных и благородных рыцарей, но, я знаю, вы никогда не согласитесь, ведь вам надо доказать недоказуемое, что правда сильнее воли, а закон выше произвола, чтобы всё так нелепо перепутавшееся и перевернувшееся вверх ногами стало бы на свои места, привычный мир пришёл бы в прежнее состояние порядка и гармонии. Но это самообман: никогда в мире не было настоящего порядка, и соотношение правильного и беззаконного находились в примерном равновесии, иногда одно, может быть, перевешивало другое. А значит, все ваши потуги сродни сражению со стихией, ведь не станете же воевать с сильным ветром или мощным ливнем?

--- Кулквид, похоже, все твои доводы основаны на обычном страхе, --- сказал насмешливо Этьен, --- ты явно боишься предстоящего сражения. Неприкрытая нерешительность в каждой твоей фразе.

--- Планси, --- криво усмехнулся Кулквид, --- ты прав и не прав. Я не то чтобы боюсь... я просто не хочу. Всем своим нутром не желаю нового кровопролития. Эсхит мёртв, Фламм в могиле... Сколько ваших полегло, вам мало? Может довольно... Впрочем, ничто не мешает мне устраниться, превратившись, как раньше, в безвестного бродягу-одиночку. Видимо, это у нас семейное. Кстати, я не вижу среди вас Александра Лоэтинга, он ведь должен быть тут, с вами? Где он?