Чистильщик(СИ)

Маара нажала на спуск.

*

Микель выруливал на улицу.

- Ну что?

- Получилось. Гони в аэропорт, быстро, - Маара набрала номер своего банковского клерка.

- Это я, синьор Джованни... Ничего? Я перезвоню. Когда? Хорошо...

Они выехали на центральную улицу. Час пик набирал силу, и Микелю приходилось лавировать, чтобы не потерять взятый темп.

До отлёта оставалось меньше часа.

- Что, что он сказал?

- Что если деньги поступят.... В общем, минут через десять, не раньше.

Через десять минут она позвонила. Перевода не было. Они уже миновали Торрикола и выехали на трассу, ведущую к Санта-Мария-Делле-Моле.

- Маара...

- Сейчас я ещё раз позвоню.

- Маара, не надо. Они не заплатят.

- Заплатят.

- Я так не думаю. Посмотри сама.

Он указал вперёд. Прямо по трассе стал заметен пост карабинеров - там стояло несколько полицейских машин.

- Святая Мария! Господин Томагава решил разделаться с нами руками комиссара?

Петровский выругался и вынес машину на запрещённую среднюю полосу. Вся дорога была перекрыта, и основное движение встало. Тотчас позади них появился полицейский автомобиль. Назойливо завыла сирена.

- Держись.

Стрелка спидометра пошла вправо - он разгонял машину.

- Микель, мы разобьёмся.

- Не мочись в бокал с дешёвым фалернским.

Машина понеслась на заслон со страшной скоростью. Он правил в метровый просвет между двумя полицейскими "джипами". Это было самоубийство.

- Я люблю тебя...Боже...

Удар пришёлся на оба крыла одновременно. Капот согнулся "в домик", лобовое стекло треснуло, но не разбилось. Чудо всё же произошло. Они проскочили заслон!

Маара перелезла на заднее сиденье.

- Что ты делаешь?

- Отрываюсь.

Она достала из сумки автомат, и, упёршись ногами в сиденье, высунулась в окно.

- Сбавь скорость, я их отсеку.

Очередь пришлась по первой машине преследователей. Она вспыхнула, как факел, вторая машина на полном ходу налетела на неё ...

Они свернули в сторону Субьянко. Дорога стала узкой.

Маара выбросила все документы и телефоны в окно.

- Ты что сделала?

- Избавилась от хвостов.

- И что теперь?

- Микель, как ты там говорил? Не мочись, так кажется? Я сделала другие документы, у старика Джузеппе. Ещё три дня назад.

Микель рассмеялся.

- И не сказала мне? Маара, ты...кто после этого?

- Теперь мы с тобой брат и сестра, русские, Петровы.

- А ты знаешь русский язык?

- Ни слова!

...Через три часа они уже сидели в самолёте.

Рейс "Неаполь-Варшава-Берлин" выполняла компания "Люфтганза".

Микель сидел у окна с рюмкой бренди.

- Куда теперь? Ты и вправду хотела в эту жуткую Россию?

- Не знаю. Давай не будем загадывать?

Она уронила голову ему на плечо и заснула - почти мгновенно.

От смертельной усталости.

...Мария сидела в дворницкой и сжимала в руке блокнот Петровича. Тот самый, в который он всё время писал свои рассказы. Она листала страницы, и аккуратные строчки плыли перед глазами, сливались в синие полоски.

Петрович пропал ещё третьего дня.

Двор занесло снегом, и она совершенно выбилась из сил. А сегодня, сегодня она с утра сидела в подвале, и не находила себе места. В утренних новостях сказали, что...

Мария даже не могла себе представить такое в самом диком сне.

"Пресс-секретарь МВД сообщает, что расследование перешло в рабочую стадию. Как известно, страну потрясла серия убийств видных политических деятелей и крупных бизнесменов. За последние шесть месяцев от рук маньяка погибли шесть человек. Среди жертв - Александр Миллер и Вячеслав Прохоренко. Сейчас можно сказать о личности подозреваемого. Это некий Михаил Маркони, работающий дворником в одном из ЖЭУ Москвы..."

На экране мелькали кадры - та самая дворницкая, изъятое оружие - винтовка СВД, оптика, патроны, фото...

Фото Петровича.

Слёзы застилали глаза Марии.

4.

*************

ИК-5 (ОЕ-256/5), или "Вологодский пятак".

Бывший Кирилло-Новоезерский мужской монастырь, расположенный на острове Огненный Вологодской области. К острову ведёт деревянный мост, по которому когда-то шагал Егор Прокудин, герой фильма Василия Шукшина "Калина красная".

Заключённые здесь содержатся в камерах по двое. Во время прогулки, посещения бани, туалета контакты с другими сидельцами запрещены. Любое мероприятие проходит под надзором не менее троих сотрудников. Спортивные соревнования, просмотры кинофильмов, обучение не проводятся вовсе. В камерах осужденный не может сидеть, лежать, его ежедневно обыскивают, свидания разрешены только краткосрочные - несколько часов. Выход из камеры, даже на беседу с психологом, написание тестов, писем - в наручниках.

Повсюду - телекамеры.

За малейшее нарушение - карцер и снижение пайка. За пятнадцать лет существования "Вологодского пятака" не было ни одного случая побега.

Что же совершили эти люди, чем заслужили столь строгое отношение к себе общества?

Здесь, на Огненном, содержатся "шакалы", как их называет охрана. Детоубийцы-педофилы, террористы, каннибалы. За ними - сотни трупов, и все они приговорены к пожизненному заключению. Благодаря мораторию, теперь на содержание каждого из них государство тратит тысячу долларов в месяц. А всего их только на "Вологодском пятаке" - около двухсот.

Это одна из пяти колоний, где осужденные отбывают срок по высшей мере.

*

...На зоне новости иногда узнают ещё до того, как они становятся новостями. Это очень важное условие некоторым спасает жизнь.

Петровичу была уготована ходка на "Вологодский пятак", но перед самой отправкой место заключения изменилось неожиданным образом на колонию строгого режима.

Почему так случилось, он понял позже.

Следствие по делу длилось почти год. В конце второго года состоялся разговор Петровича с авторитетом Тверской колонии Грачом.

Ему сообщили, что Грач имеет к нему базар.

...Они сидели у окна за столом.

- Ты, Михал Петрович, честный фраер. Не скажешь, почему у тебя нет кликухи? Ты мотаешь уже год, а кликухи нет. Отмазки на штемп уже не прокатывают, нары ты уже достаточно понюхал.

Грач вовсе не походил на вора в законе. Тщедушный мужичок за шестьдесят в чистой тюремной робе, хиляк. Узкое лицо и выдающийся горбатый нос делали его похожим на птицу. Однако клички на зоне редко дают по внешности, Петрович знал это.

- Дак я разве против, Грач? Ты у своих кентов спроси.

- Спрошу, спрошу. Я не затем тебя позвал. Угощайся.

Грач кивнул на стол. Угоститься было чем - дорогая колбаса, коробка конфет, чифир, печенье, свежий хлеб, даже баночка красной икры.

- Ты слышал, как на прошлой неделе ходок один кони шаркнул? - Грач говорил тихо, еле слышно. Но его очень хорошо слышал любой на зоне.

- Слышал.

- Не удивляешься, что я его ходоком назвал?

- Тебе виднее, Грач.

- Да уж виднее. Покойный Циркач в натуре не гнал колёса, и не имел долга в шпиль. Он был именно ходок к тебе, Петрович. И он бы замочил тебя за нехер делать, если бы не мои кенты.