Чистильщик(СИ)

Ссылался на работу по вечерам.

Которой не было.

Кабачок назывался "Выборово Лучне".

Накануне с Петровским неожиданно связался старый приятель, американец с жутко американским именем - Паркер Смит. Они вместе работали на Гаити, тогда Микель служил в ограниченном контингенте. Паркер нашёл его в социальной сети по неосторожности самого Петровского, выложившего свою старую фотку тех времён. В надежде, что...

Впрочем, он уже ни на что не надеялся.

...В пивном зале посетителей почти не было. Какая-то парочка, трое юнцов и пара местных завсегдатаев-пенсионеров. Микель заказал пиво, ужин и пару пачек дешёвых сигарет. Курить он начал сразу после выписки.

Всё это можно было заказать прямо у стойки, но ему не нравился бармен. Рыжий, с белыми бровями, тонким ртом и бегающими глазками, бармен одевался как попугай. Особенно Микеля раздражала его жёлтая бабочка, надетая на голую бычью шею. Вероятно что бармен отвечал Петровскому взаимностью - как только тот входил, он злобно зыркал и цедил что-то на своём торгашеском языке.

Микель уже выпил кружку "Туборга", когда в зал вошли двое.

Одного он узнал сразу - это был Августо, когда-то он работал у дона Лучиано мелким гориллой. У второго, незнакомого, была физиономия немецкого бюргера. Как говорил русский писатель Соловьёв, "не отмеченная печатью мудрости и благочестия".

Бежать и отступать было некуда. Августо молча бросил шляпу на столик, за которым сидел Микель, и сел на свободный стул. Шляпа своим краем угодила в тарелку с ужином.

Бюргер встал за его спиной, держа одну руку в кармане плаща.

Микель не выразил никаких эмоций. Он отхлебнул пиво из кружки и достал сигарету.

Августо изучал его, и через пару минут, наконец, заговорил.

- Микель, а где деньги?

- Какие деньги, Августо?

Августо усмехнулся.

- Мы сейчас заберём тебя из этой тошниловки, не возражаешь?

- Куда?

- Тут недалеко. Сам понимаешь, нехорошо будет, если мы забрызгаем тут весь пол кровью.

Бармен перестал протирать стаканы и с интересом смотрел на посетителей.

- У меня нет денег. Они у Маары. Если не веришь, то вот тебе обе карточки. Введёшь код и сам увидишь.

- Не принимай меня за идиота, Микель. Ты же мог перевести деньги.

- Ты и есть идиот, Августо. Я не мог, потому что лежал в клинике.

- Так, ладно. Допустим. И где она сейчас, твоя сучка?

- Понятия не имею. Эта шлюха сбежала с каким-то ублюдком. Думаю, что она сейчас в Риме.

Августо помолчал. Мысли в его голове медленно, но верно собирались в логический ряд.

- Микель, ну-ка дай мне твой телефон. Он ведь у тебя с собой, да?

Браво, Августо, браво!

- Ннет... Я оставил его сегодня дома...

Августо встал из-за стола.

- Выворачивай сам карманы. Давай, Микель, всё содержимое - на стол!

Медлить было уже нельзя. Петровский бросил взгляд на бармена, на окно. Нет, здесь не пройти. Если они найдут номер, с которого звонила Маара... Она хоть и сука, но лучше пусть она попользуется деньгами, чем тот, кто послал Августо и этого немца. Микель физически не переваривал семью.

Если только разбить телефон? Нужно это сделать быстро.

- Хорошо. Я вспомнил, да. Я же взял его с собой.

- Ну вот, видишь, как всё просто. Давай его мне, и карточки тоже. Коды напиши здесь, - Августо достал блокнот.

Но делать этого не пришлось.

В зале раздался грохот - такой, словно выстрелили из базуки. Бюргер рухнул на пол, вслед за ним - Августо, лицом на стол. На пол полетел ужин Микеля, кружка с пивом и столовые приборы. В агонии Августо ухватился за края столешницы, опрокидывая стол на себя.

В дверях стоял Паркер, он держал в правой руке дымящийся "кольт" - огромный, блестящий, наверно ещё со времён Дикого Запада.

- Спасибо, Паркер, - Петровский перевёл дух.

Они обнялись, как старые друзья.

- Еле нашёл тебя. Спасибо хозяйке, подсказала - где ты коротаешь вечера. Я, кажется, вовремя успел.

- Да, вовремя. Откуда у тебя такой раритет?

- Мама завещала. Ну ладно, надо убираться отсюда.

- Да, конечно. Но...ещё есть дельце. Дай-ка мне, - Петровский кивнул на "кольт".

- Бери. Почувствуй мощь, это тебе не какой-то там сраный "браунинг".

Микель взял оружие, подошёл к барной стойке и с нескрываемым удовольствием врезал рукояткой по роже бармену.

Как раз в тот момент, когда тот звонил в полицию.

*

Весной дороги в России - это нечто. Нет, не те, что в деревнях, о них разговор особый. Речь о городских.

На них каждый год отпускаются астрономические суммы, но каждую весну, как только сходит снег, они являют собой жалкое зрелище. Там и сям образуются трещины, выбоины, а то и просто ямы, в которые хоть саженцы сажай. По обочинам можно видеть результат зимних дорожных войн локального значения - куски бамперов, фонарей, битое стекло, элементы радиаторов и другие детали машин. У очень больших ям - колёса, брошенные хозяевами, с вывернутыми дисками и порванными покрышками, не подлежащими ремонту.

Но этот период сравнительно короткий. Вскоре появляются дорожные машины в сопровождении рабочих в жёлтых спецовках. Рабочие сыпят в дыры спецсостав на основе битума, и дорога немного выравнивается. По ней худо-бедно уже можно проехать.

Сотник взял такси, ему надо было закончить одно важное дело.

Как и обещали эти люди, утром следующего дня он получил инструкции. Ему предписывалось не покидать черту города, отсыпаться, набираться сил и ждать.

Чего ждать - неизвестно.

Он получил некоторую сумму денег, сотовый телефон (всегда иметь при себе) и свободу передвижений.

Пётр Евгеньевич гулял по городу, заходил в кафе, на набережную, в супермаркеты. Но нутром всегда ощущал слежку, но только один раз видел машину с их людьми.

Бежать бесполезно.

Он вышел из такси на привокзальной площади. В кафе на этой стороне он оставил телефон у бармена и направился к камерам хранения. Вернувшись с небольшим чемоданчиком, он забрал телефон и снова вызвал такси. Ему нужно было попасть в то самое ЖЭУ, где он до недавнего времени работал дворником.

...Дверь в подвал была открыта. Он спустился по узенькой лестнице и толкнул дверь в дворницкую.

Мария сидела на стуле, и зажав между бёдер черенок, вязала метлу. Заслышав шум, она вскинула голову.

- Вам кого, дядя?

Она не узнала Петровича.

- Тебя, Маш, тебя.

Петрович подобрал полы плаща и, не сдерживая улыбки, уселся прямо на ступеньки.

6.

- Петрович, ты крыса семибатюшная, это... ты?!

Мария взвизгнула и, отбросив черенок, кинулась к Сотнику. Она обхватила его и ...поцеловала в губы.

От неё пахло топлёным молоком и совсем немного табаком.

- Петрович, ну Петрович, как я рада! А неслабый у тебя прикид, я смотрю. Постой, но ты же сейчас должен на Пятаке мотать?

- Должен, должен. Маш, где у тебя стаканы?

- Стаканы, ага. Да вот, - она выплеснула недопитый чай в ведро и смахнула мусор со стола, за которым Петрович когда-то писал свои рассказы.

Он достал из кармана бутылку коньяка, разлил.

- Давай выпьем, со свиданьицем.

В дворницкой было тепло от бойлерной. Петрович расстегнул плащ и поставил чемоданчик на ступеньку лестницы.

- В общем, они выпустили меня.

- Как выпустили? Насовсем?

- Да нет, Маш. Сначала перевели на кичу общего режима, а потом....

И он рассказал ей, что случилось потом. Когда бутылка опустела наполовину, Сотник положил чемодан на стол.

- Это тебе.

- Чё там, Миш?

Он открыл.

Мария увидела, что чемодан доверху заполнен пачками с пятитысячными.