Стирающие грани (СИ)

Я отшатнулся от нее, как от змеи, и выхватил нож. Но она только рассмеялась.

- Ты проклят, - прошипела она, - от той болезни, которую я передала тебе через свое тело, избавления нет. Сначала на тебе начнет гнить кожа – ты будешь гнить заживо, медленно, кусок за куском. Потом гниль дойдет до твоих внутренностей – и они станут такими же гнилыми, как и твоя душа…

Взгляд Дурога вдруг стал полубезумным - застыл, словно он все еще видел лицо той женщины. А потом он вдруг одним резким движением рванул на груди одежду – и моим глазам показались покрытые сочащиеся сукровицей повязки, а в нос отчетливо ударил затхлый запах гниющей плоти. От неожиданности я даже зажмурился – но уже через мгновение Инальд поправил куртку и прикрылся плащом.

Взгляд его еще оставался отстраненным.

- Но… Господин, при чем здесь… Ая? … и … я? – какова наша роль в этой ужасной истории? - осторожно спросил я.

- Роль? – словно проснулся Дурог. – Только она могла бы меня вылечить. Кроме нее, да еще этого Оборотня, с которым она сбежала, в этом дрянном мире не осталось настоящих магов. Они могли бы помочь мне… Я использовал все свои возможности – и скоро нашел их, их обоих. Она не воспротивилась моему приглашению…

…Молодая женщина вошла в покои министра.

Когда стоящий в это время у окна Инальд повернулся к ней, ее брови чуть приподнялись от удивления.

Некоторое время они молча смотрели друг на друга, не скрывая интереса.

- Ты… стала еще красивее, - улыбнулся он.

- Власть пошла тебе на пользу, Элон, - улыбнулась она в ответ.

Первый министр поморщился, как от укола.

- Попрошу тебя впредь не упоминать это имя. Этот человек мертв, и ему нет места в этой жизни, - резко подвел черту он.

- Как тебе будет угодно, - повела плечами Ая. – Но зачем ты хотел видеть меня? Чтобы убедиться, что я хорошо выгляжу?

- Сперва садись, - вельможа указал рукой на небольшой столик, уже уставленный диковинными яствами.

Ая безразлично последовала за ним и села в кресло, но к еде не притронулась.

Еще некоторое время они просто молчали.

- От тебя веет смертью, - тихо сказала она. – В этом причина?

- Это проклятие, или болезнь… Я не знаю! – нервно выкрикнул Инальд. – Ты должна избавить меня от этой дряни, и как можно скорее!

- Я должна знать, как ты ее достал.

- Эта история слишком… Она не для женских ушей, - капризно махнул узорчатым рукавом вельможа.

– Ты же можешь просто убрать ее из моего тела!

- Причина – не в теле, - покачала головою Ая. – Ты весь опутан сетью проклятия, подобного которому я еще не видела, - почти восхищенно молвила колдунья, глядя куда-то поверх головы бывшего друга.

- Я не смогу его снять, если не буду знать, как оно появилось.

Поморщившись, Инальд вздохнул и начал свой рассказ, не глядя на свою собеседницу.

Ая выслушала молча. Ничего не сказала она и тогда, когда он закончил рассказ.

- Ну что, теперь ты удовлетворена? – раздраженно спросил он. – Что тебе для этого нужно?

- Ничего, - покачала головою Ая. – Я не буду этого делать.

От неожиданности Инальд только выпучил глаза, словно брошенная на берег рыба.

- Ты заслужил то, что с тобой происходит. Я не буду избавлять тебя от посмертного проклятия матери, - сказала она тихо, с ударением на слове «посмертного». И если это все, что ты от меня хотел, то мне больше нечего тебе сказать. Прощай.

Она поднялась с кресла и пошла к выходу.

- И ты.. надеешься… уйти отсюда живой… после такого ответа? – прошипел ей вослед первый министр. От ярости его голос прерывался.

Обернувшись в дверях, она ответила ему долгим взглядом – и закрыла дверь за собой…

Вся эта картина так ясно пронеслась перед моими глазами, словно я сам был ей свидетелем. Когда голос Инальда умолк, я очнулся, как ото сна.

Пошатываясь, в двух шагах от меня стоял Инальд Дурог – пьяный и несчастный первый министр королевства, бывший вор, смертельно больной человек… И вместо злорадства я вдруг ощутил к нему жалость.

- Если бы я мог чем-то вам помочь… - сказал я вполне искренне.

Он повернулся ко мне и пьяно икнул. Волна удушливого запаха поплыла в душной тесноте камеры… или это мне только показалось?

- А ты и поможешь – тем, что здохнешь и унесешь с собою все, что помнишь. И что не помнишь – тоже. Ты последний из тех, кто знает о нашей связи. И ты заберешь свою тайну с собой в могилу.

Почему-то от его утверждения у меня чаще забилось сердце – и не потому, что он напомнил мне о скорой гибели.

- А Руфус? Он тоже... мертв?

Инальд ответил не сразу, но от его ответа мне вдруг перехватило дыхание:

- Его убили там же, в Каменном логе. Где и ее. Остался только ты. Но это – не надолго.

Инальд неуклюже качнулся в сторону выхода.

- Молись, уродина, если тебе есть кому молиться – больше у тебя времени на это не будет. И проси у своих уродских богов, чтобы смерть твоя была быстрой… Хотя – я не стал бы на это сильно надеяться на твоем месте, - пьяно захихикал вдруг министр и тут же икнул.

- Ей вы, сволочи! Кто-нибудь! Проводите своего господина из этой вонючей норы! – эти слова я услышал уже из-за двери, которую он умудрился все же открыть.

Позже в камеру заглянула багровая морда охранника и, быстро меня оглядев, он забрал догорающий факел и с грохотом запер дверь.

Но, если честно, я был только рад этому – ведь единственное, чего мне сейчас хотелось - это забиться в угол и поплакать. Так не делают большие и здоровые мужчины, так делают маленькие дети…

Но мне сейчас было плевать.

Слова Инальда Дурога зацепили во мне что-то живое так глубоко, что я и сам не знал, что там что-то есть… Глаза мои, заплывшие торопливыми слезами, смотрели в темноту, но картина, вдруг открывшаяся моему внутреннему взору, была неимоверно живой…

…Тусклый свет, льющийся из распахнутых дверей таверны, скверный запах дешевого пойла, которым провоняло все это место, и моя одежда тоже. Глоток холодного воздуха был нужен моей разгоряченной голове, как лекарство. Но едва мои глаза смогли что-нибудь различать во тьме, я увидел странную картину – молодая девушка с растрепанными светлыми волосами отбивается, яростно размахивая длинной палкой, от двоих мужчин, вооруженных ножами. Они не спешат – им спешить, видимо, нет резона – исход схватки ясен – несколько неточных движений, и добыча окажется в их руках – и вместо нападать, они только уклоняются от ударов, изматывают жертву, кружа вокруг нее, как волки. И все это – совершенно молча, слышны только неровное дыхание и шарканье трех пар наг по камням выбитой мостовой.

Мне стало интересно: не смотря на всю неравность сил, девчонка не зовет на помощь, а бьется молча, как настоящий воин. Но куда ей тягаться с нападающими – судя по их уверенным, легким движениям, они действительно – ребята бывалые. Но позволить им вот так просто убить ее прямо у меня под носом – эт вы меня извините…

- Ану, ребята, что эт тут такое происходит?

Все трое остановились и обернулись ко мне – бородатые лица мужчин и – бледным пятном – ее лицо.

- Топай отсюда, пока можешь, - негромко отозвался один из нападавших. – Если жить хочешь.

- Эт ты мне? – кажись, на моем лице появилась улыбка – почти мечтательная. Тем временем рука уже нащупала древко любимого топорика, который всегда висел у меня за спиной.

Что может быть веселее хорошей драки?

А все дальнейшее я видел уже размыто – и как бы с двух сторон сразу. Один тип с ножом бросился к моему горлу… ощущение вгрызающегося в чужую плоть топора… крик, словно издали, и острый запах крови… скользкие камни мостовой под моими ногами… обломок палки опускается на голову другого нападавшего… яростный вой… блеск лезвия в скупом лунном свете… горячие капли пота, застилающие глаза… боль в руках… отчаянная жажда жить в распахнутых голубых глазах...

- Сзади! – услышал я крик и словно чужими глазами увидел за моей спиною еще двоих человек, подбегающих с оружием… И опять – прыжки, повороты, окрики – яростный танец тел и стали… Прежде, чем упасть, последний из нападавших попытался сбить меня с ног, а потерпев неудачу, вдруг выхватил откуда-то длинный охотничий нож и ударил меня под колено – и - уже заваливаясь в сторону смертоносного лезвия, я успел заметить тонкую руку, обрушившую на затылок бандита простой, но эффектный удар палкой, которая тут же разломилась на две части – и одновременно почувствовал боль в руке от напряжения, словно этот удар только что нанес я сам.