Стирающие грани (СИ)

Министр тяжело опустился на предложенный стул, даже не взглянув на него, и продолжил буравить меня глазами.

- Оставьте нас, - сказал он наконец негромко.

- Но, господин, это же опасный преступник…

- Я сказал – вышли вон! – рявкнул Инальд, и всех троих стражников мигом сдуло за дверь, при этом они все трое сошлись плечами и с трудом протиснулись в узкий проход. Я бы, наверное, смеялся, но сейчас мне было не до них.

Двери тихонько призакрылись, и я оказался наедине с первым министром королевства, который невесть за чем пришел ночью в мою камеру. В любом случае, это вряд ли сулило мне что либо хорошее.

Повисшее молчание ставало все тяжелее, но ночной гость разрушил его сам.

- Какой же ты все-таки урод… Даже для орка. Как жаль, что шрамы на твоей гадкой роже – не от моего ножа…

- Мы знакомы? – спросил я осторожно.

В ответ первый министр только хмыкнул и пробормотал себе под нос что-то нечленораздельное. Потом сделал вдруг жест рукой, призывающий к молчанию – хотя кроме нас двоих в камере никого не было - и с неожиданной прыткостью метнулся к двери и резко распахнул ее.

- Грязные крысы! – за дверью послышался рев министра и приглушенные крики боли кого-то еще.

- Встать по периметру! Охранять коридор, ублюдки! Если мне кто-то будет нужен – я позову. Но если кто-то еще помешает мне допросить свидетеля по важному делу…

Крики боли повторились опять.

Министр вернулся и, теперь уже плотно затворив за собой дверь, снова плюхнулся на стул.

Я с сожалением посмотрел на свои цепи – жаль, что они такие короткие, и дотянуться до горла первого министра нет никакой возможности.

Он понял мой взгляд, и коротко хохотнул.

- Нет, птенчик, на этот раз ты не ускользнешь от меня, даже и не надейся. Ты расскажешь мне все, что знаешь.

- Вряд ли вы узнаете от меня много, господин министр, - как можно вежливее отозвался я.

- Дело в том, что я сам мало что помню после того, как меня свистнули чем-то по башке – эт если вас интересует что-то из моего прошлого. А из…

- Заткнись! – зашипел вдруг министр, резко подавшись ко мне. От него пахнуло винным духом, но был еще какой-то запах, которого я сразу не смог разобрать.

- Заткнись, скотина… Если бы не ты, она не ушла бы тогда от моих людей, я поймал бы ее, поймал бы живой, и заставил бы заплатить за все… А теперь из-за тебя… я вынужден страдать, и ждать смерти! – закричал вдруг министр, наклонившись ко мне. В его полубезумных сейчас глазах плясало бешенство. Только теперь я понял, что он изрядно пьян.

- И ты еще мечтаешь выбраться отсюда живым? Да тебя разрежут на мелкие кусочки живьем и скормят собакам! Ты ответишь мне за все…

Терять мне было больше нечего – последняя надежда умирала в агонии. И – не верить министру не было никаких оснований – в ближайшем будущем мне тоже предстояло умирать в муках.

- Покрой вас всех мрак! – рявкнул я в ответ – терять действительно было нечего, - я имею право хотя бы знать, что я сделал такого, что меня запихнули в этот мраков каменный мешок, и что эт я могу знать такого, что меня собираются пытать до смерти, а я сам, мрак вас всех покрой, ни-че-го не понимаю!

Инальд икнул, нагнулся ко мне поближе, словно хотел рассмотреть искры лжи в моих глазах, и некоторое время молчал.

- Так тебе действительно отшибло память?

- Почему все задают мне именно этот вопрос? – буркнул я. – На кой мрак мне притворяться?

- Ну, хотя бы для того, чтоб попытаться спасти свою поганую шкуру, - Протянул Инальд.

- Может хоть вы мне объясните, в каких грехах меня обвиняют?

- Хм… Тяжелый случай, - уже почти тихо и вдруг ставшим неожиданно спокойным голосом протянул Дурог.

- – Значит, мозги тебе отшибли, а полностью добить не смогли… Когда мои люди добрались до вас, было уже поздно – они нашли только следы бойни. Твоего тела тоже не нашли... Как и ее.

У меня по спине пробежал холодок.

- Она – эт кто? – спросил я, хотя ответ уже был мне известен.

- Ая.

- Мои воспоминания начинаются на охапке соломы в деревне, возле которой меня нашли. И все. А все, что было до того – полная тьма. До сих пор мне не удалось вспомнить ничего, - повертел вдруг отяжелевшей головою я.

- Значит, я был в ее охране?

- Ты и был ее охраной. Ее другом, - хмыкнул он. – Ты служил ей не только за деньги… - многозначительно протянул Инальд.

- Вы хотите сказать, что мы с ней могли быть любовниками? – чтобы узнать больше, мне нужно было как-то его спровоцировать.

Но в ответ он только зашелся истерическим смехом.

- Нет, пожалуй, даже она не способна на такое.. Хотя ее всегда тянуло к чудовищам – взять того же Руфуса…

- Но чем же она насолила лично вам? – мой вопрос, конечно, был верхом наглости, но ситуация складывалась такая, что у меня появился шанс найти ответы. Хотя бы перед смертью…

- Ты хочешь знать? Хорошо, я расскажу тебе, вдруг неожиданно легко согласился он и отвел взгляд куда-то в сторону и сначала долго молчал, словно возвращая из памяти полустертые образы.

- Я жил как хотел – именно той жизнью, о которой мечтал всегда и которую вырвал себе, добыл из зубов судьбы. Я стал тем, кто я есть. Власть, сила, золото – все, все, что я хотел, было моим… А когда острота ощущений уже притупилась и захотелось чего-то нового, я вдруг увидел ее… Да, я заметил бы ее в любом случае – именно такие мне всегда нравились – но эта девочка была живым воплощением моего идеала красоты – моего собственного. Чуть раскосые глаза, круглое личико, черные и гладкие, как шелк, волосы… Ей было лет шестнадцать или чуть больше. Я увидел ее в наряде невесты – она пришла в Храм Судьбы за благословением перед предстоящей свадьбой. Конечно, я не мог ее спокойно упустить… Случись это еще даже год назад – и я бы просто попытался ее очаровать… Но именно тогда мне уже не было это интересно.

На впалых щеках мужчины шевелились тени – и почему-то его слова повторялись в моем сердце непонятной болью.

Но он продолжал, словно совсем не обращая на меня внимания.

- Через час она уже была в моих покоях, была моей – моей собственностью. И только от меня зависело, что с ней станет – я мог сделать ее своей наложницей, своей женой, а мог и просто убить – я сам стал для нее Судьбой. Ее судьба была в моих руках – и ощущать это было еще более сладостно, чем обладать этим диким цветком, еще несколько часов назад – предназначенном для другого и для другой жизни, а теперь – безраздельно моим… Я был властелином судьбы – ее, своей – надо мной больше не было контроля, не было указующего перста – даже оттуда, с небес. Я сам был Судьбой!

Инальд вдруг замолчал; горькая ухмылка исказила его лицо.

- Но она – это маленькое никчемное существо, не желала принять это. Наверное, она была влюблена в того, другого, за кого собиралась замуж – и еще она была настолько глупа, что не понимала своей выгоды. Я мог бы приручить ее, заставить полюбить себя – но мне не было это нужно – достаточно было и того, что я был ее властелином. Она кусалась и царапалась, как настоящий звереныш, и каждый раз мне приходилось ее насиловать… Она сидела под замком, в подвале без окон, почти без еды, в наказание я лишил ее одежды – и это ее почти сломило. Но однажды она украла у меня шелковую ленту для волос – и я обнаружил это, только когда нашел ее повешенной…. Тело бросили в реку. Прошло время, и я почти уже забыл об этой неприятности, как однажды – в том же храме – увидел ее копию. Только если первая моя добыча была пугливым котенком, то эта – взрослой и очаровательной кошкой. Она прошла рядом и улыбнулась мне... Стоит ли говорить, что вечером она была в моих объятьях? Она была так мила, так обольстительна… Мы провели вместе ночь, а первое, что я увидел утром, когда проснулся, были ее глаза. Их я помню до сих пор – столько ликующей ненависти было в этом взгляде!

- Ты умрешь, - прошептала она почти ласково. – Медленно, очень медленно, в страшных муках. И умирая, ты будешь думать о ней – о той девочке, которую ты замучил. О моей дочери.