Эсхит. Нерыцарский Роман (СИ)

--- Точнее, копыта своего коня. Мы же не пешком топаем, чтобы направлять стопы --- усмехнулся Этьен, --- мы всё-таки едем. А куда ехать, я знаю. Мне выбирать не надо: выбор сделан давно.

--- Выбор можно и переменить. Отвергнутый Рыцарь, едем вместе, разделим свободу на двоих.

--- На двоих? Разве свобода делима? Свобода ощутима только в одиночестве и в одиночку, но если рядом другой, то сразу появляется зависимость, причём не важно, кто главный, а кто в подчинении, или они равны --- не свободны оба. Потому что они оба, другие по отношению друг к другу, свобода каждого из них окажется ограниченной присутствием другого, то есть, первый должен будет считаться со вторым и наоборот. А если приходиться считаться с чем-то чужим, не своим, то тут же появляется ощущение несвободы, чувствуешь ограниченность проявлений собственной воли. А значит, никакого единого целого внутри твоего сознания, твоего восприятия мира и твоей души быть не может, происходит разделение, раскол, раздвоение, что, как ты понимаешь, есть уменьшение свободы --- внутренней и внешней. Желаешь оставаться свободным, оставайся один.

--- Одиночество это прекрасно, но ведь есть ещё дружба. Что нам помешает быть друзьями и быть при этом свободными.

--- Может ты, Корминг, и будешь свободным. Я --- никогда. Служение любви мой удел.

--- Рыцарь, я уважаю твои чувства, но любовь то же рабство. А неразделённая любовь --- кабала адская, избавление от которой только смерть. И любовь, даже если она взаимна, никогда не даст ощущения подлинной жизни, ведь в любви человек непрерывно несвободен. А если твоя любовь отвергнута, зачем служить ей? Забудь о ней, замени её дружбой.

--- Нет, забыть о ней невозможно. Если бы я о ней не помнил, то был бы я сейчас не здесь, и не узнал бы ты меня, и никто бы тебя не освободил. Единственно благодаря моему чувству произошло именно то, что произошло. Ты достоин дружбы, и я принимаю её, но разъедимся мы по разным дорогам. Каждому предназначен только его путь. Так что прощай, Корминг Фрой Рыцарь Золотого Дракона, он же Зелёный Рыцарь.

--- Прощай, Отвергнутый Рыцарь. А лучше до свидания: наверняка мы когда-нибудь встретимся. Да мы просто не можем не встретиться: дороги бесчисленны, но все они рано или поздно где-нибудь сходятся...

XXXIV глава.

Этьен двигался по постепенно сужавшейся и поднимавшейся медленно в гору дороге, становящейся от этого всё круче, из-за чего рыцарский конь шёл с каждым шагом всё тяжелее, пока, наконец, всадник не догадался покинуть седла и пойти пешком впереди коня. Где-то через час Этьен услышал голоса и лязганье боевого железа, он сошёл с дороги и укрылся за большим, продолговатым камнем, с выпяченным боком, из-за которого, если вскарабкаться немного повыше по его бугристой поверхности и встать на попавшийся кстати полукруглый выступ --- довольно ровный и широкий, чтоб уместиться на нём взрослому человеку --- то становилось хорошо видно, что делалось с обратной стороны.

Сразу за камнем находилась достаточно широкая, открытая и пустая от камней площадка, заканчивавшаяся крутой, почти отвесной стеной склона горы, с высоким входом в пещеру, закрытый окованной листами толстой стали тяжёлой дверью. Возле двери в два ряда на расстоянии семи шагов напротив друг другу стояло до трёх сотен вооружённых мечами и топорами пеших воинов с длинными, почти в полный рост человека светло-серыми щитами, на которых выпукло выделялось изображение чёрного профиля хищной птицы с огромным крючковатым клювом.

Заскрежетал и заскрипел невидимый механизм, дробно звякнув, натянулись крепкие цепи и заструились массивными звеньями: дверь в пещеру нехотя отодвинулась, отверзнув тёмный зев выхода. Оттуда верхом на длинноногой статной лошади, гордо держа прямую спину, появился молодой роскошно разодетый всадник с вытянутым, как у богомола, лицом, на котором выказывалось столько высокомерия, сколько хватило бы на весь королевский двор. За ним следовало ещё шестеро, тоже на конях, но гораздо более простых, да и сами конники держались в сёдлах как-то пригнувшись и позами несколько наискосок: они старались своими подобострастными лицами всё время быть повёрнутыми к тому, кто ехал первым. Этьен сразу понял, что первый --- сам король Гуго X, а все прочие его свита.

Король и остальные спешились и поспешили под широкий навес, под которым стоял богато накрытый стол. Все, не сводя глаз с монарха, подняли бокалы с вином и дружно выпили. Гуго, осушив свой бокал, высоким, каким-то не то женским, не то детским голосом радостно заявил:

--- Сегодня мой Кузнец превзошёл самого себя: гранитный камень, величиной с голову быка меч его работы разрубает, как кочан капусты!

--- А раньше камушки были всего лишь с овечью головёнку, Ваше Величество, --- подал кто-то из вельмож свой верноподданнический голосок.

--- Теперь с таким непревзойдённым оружием я разгромлю любого врага, --- весело сказал король, --- ведь невозможно найти или изготовить такие доспехи, которые выдержали бы удары моих мечей и могли бы надёжно защитить тех, кто в них облачён. Мои мужественные воины играючи зарубят и заколют всех, кто выйдет против них, словно те голые.

--- Ваше Величество, ваша армия и так лучшая в мире, --- поддакнул ещё кто-то из свиты, --- а если её ещё вооружить этими чудесными мечами, то она под вашим предводительством покорит весь свет. Вы прославитесь как непобедимый полководец.

--- Слава полководца конечно желанна, --- задумчиво сказал Гуго, --- но сильнее всего желанна сама война. Упоение битвой ни с чем не сравнимо: когда ты перед лицом врага, и он полный ненависти готов к убийству --- убийству тебя, а ты распаляешься от всего этого до крайности и сам, словно ты не можешь напиться, жаждешь убивать. Хочешь до изнеможения колоть, резать, рубить, протыкать насквозь, словом лить бурные водопады горячей крови, и чем больше ты убиваешь, тем сильнее желаешь убивать ещё. Какое-то сладостное ощущение появляется, и тебе требуется длить его и длить: пресытиться невозможно. Оно, ощущение, сродни ощущению от высшего художества, когда ты наблюдаешь, как кровь только что поверженного тобой врага стекает по лезвию меча, ты испытываешь поистине такое же наслаждение, как от произведения гениального художника или от музыки великого композитора. Но длится оно, к сожалению, всего-то пару секунд, но они, эти секунды, стоят того, чтобы объявить их смыслом жизни. И никакой пощады побеждённому: проигравший обязан умереть. Зачем биться в смертельном бою, если не будет смертельного исхода, каждый честный бой должен венчаться убийством. Когда ты пронзаешь человеческую плоть копьём или мечом, то воспринимаешь своим телом её агонические трепыхание, оно передаётся тебе, ты переживаешь что-то подобное экстазу. Впрочем, это лишь красивые, но пустые слова, только личный опыт раскроет всю красоту того, что ты чувствуешь, когда убиваешь. И, поэтому, скоро нас ждёт великое сражение, в котором я стану главным участником, и где будет убито множество врагов моей собственной рукой, и я не выйду из боя из-за усталости или небольшой раны, опасаясь за свою бесценную жизнь, пока самый последний враг не окажется поверженным. Или пока меня самого не насадят на копьё, словно червяка, или мне не отрубят голову, будто глупому насекомому.

Гуго замолчал и начал, быстро хватая всё подряд со стола, насыщать свою утробу, он ел с такой жадностью и поглощал разные яства в таких порциях, что Этьен подумал: "Ест, словно его не кормили неделю. И как в него столько вмещается, ведь худой, как копьё?" Его окружение стояло, умилённо замерев в почтительно приниженных позах, никто из них не притрагивался к трапезе, все были увлечены потрясающим зрелищем королевского завтрака.

Наконец Его Величество наелся и, оглядевшись, приказал:

--- Завтра же доставить мечи и наконечники копей и стрел в столицу. Мечи сразу же раздать моим солдатам, а наконечники --- мастерам копейщикам. А сейчас по коням.