Эсхит. Нерыцарский Роман (СИ)

Разъехавшись вторично, противники с удесятерённой яростью бросились в схватку по-новому --- теперь вся мощь нечеловеческих ударов пришлась на незащищённые щитами доспехи: всадники, откинувшись далеко назад в сёдлах, смогли усидеть и не упасть на землю. Копьё Рыцаря Золотого Дракона с сочным треском сломалось, разлетевшись щепками, будто брызгами. Этьен, сжав до боли зубы, тут же отбросил своё Чёрное Копьё.

Они сошли с коней и обнажили мечи: красные струи огня, подобно раскалённому металлу, пролившемуся мимо формы в дрогнувших руках подмастерья кузнеца, разлетались во все стороны, когда клинок сталкивался с клинком. Силой и мощью первый боец оказался достойным второго, впрочем, никто из них не выглядел вторым --- оба могли считаться первым. Уже разъярённый до высшего предела, Отвергнутый Рыцарь рубил так, словно бился не с обычным человеком, но с выходцем из иного мира, применяющий не привычные человеческие приёмы ведения поединка, а какие-то другие, колдовские, нарушающие естественный порядок движений и правильную последовательность действий. Этьен в горячке боя ни о чём постороннем не думал, но успел заметить, что время для них обоих текло одинаково, и у него нет его всегдашнего преимущества, его особого ускоренного движения времени. Но это никак не обескураживало рыцаря, а наоборот, увеличивало боевую ярость и решимость, и он, с каждым последующим ударом бил всё сильнее и точнее. Наконец он опустил свой меч на поднятый над головой вражеский меч с такой мощью, что клинок Зелёного Рыцаря переломился пополам, а на клинке Этьена появилась глубокая в половину ширины лезвия зазубрина, делающая его непригодным к бою, сразу было ясно, что следующего удара оно не выдержит и расколется.

Они тут же отшвырнули ставшие бесполезными мечи и взялись за палицы. Рыцарь Дракона как будто обрадовался этому, он даже хохотнул немного, но моментально став снова серьёзным, со смертельной ненавистью во взгляде --- такая возникает тогда, когда выбора уже нет и отступить невозможно: в любом случае единственный исход смерть --- набросился на врага и, размахнувшись так, словно нацелился сбить ближайшую звезду, с оглушительным рёвом обрушил палицу на голову Этьена. Но тот оказался на треть мгновения расторопнее и ловким тигриным движением увернулся от шара со свистом рвавшего плотный воздух с торчащими из него шипами, которые хоть и задели плотно сидевший наплечник на левом предплечье Отвергнутого Рыцаря, но всего лишь поцарапали стальные накладки, даже их не помяв. Воспользовавшись тем, что противник на секунду очутился в позе кающегося, Этьен нанёс ему сбоку удар в шею, получившейся, правда, не очень сильным из-за неудобной положения правой руки, но его хватило, чтобы Рыцарь Дракона упал ничком на землю.

Этьен схватил его за плечи и грубо повернул лицом к себе, на котором проступала усталая и в то же время блаженная улыбка; приподнявшись на локте, поверженный негромко сказал:

--- Странник, я в твоей власти, убей меня или помилуй, я за всё буду благодарен.

--- Нет, я не стану тебя убивать, --- сказал Этьен, уже отходя от угара боя, --- ты признал своё поражение, что достаточно.

Поверженный сел, его покачивало, держался он с трудом, но было заметно, как он рад --- рад своему поражению.

--- Я свободен, --- сказал он, --- ты освободил меня. Я самый по-дурацки счастливый человек. Теперь ты мне как родной брат, жаль, ты не старше меня, я бы назвал тебя отцом. Я сегодня опять родился, я снова тот, кто я был, и кто я есть на самом деле и кем, несомненно, останусь всегда.

--- Я всего лишь победил тебя в поединке. Обычное дело. А убивать, тем более такого достойнейшего соперника не сделало бы мне чести...

--- Нет, Отвергнутый Рыцарь, я не о том. Позволь, я поведаю свою историю, тогда всё будет ясно.

--- Извини, дорогой друг, я обязан спешить. Мне ещё необходимо как-то переправиться через эту проклятую реку. Не могу задержаться ни на минуту.

Рыцарь Золотого Дракона, уже совсем придя в себя, легко вскочил на ноги и добродушно рассмеявшись, заявил:

--- Прекрасно! Переплывём реку вместе, мне тоже надо на тот берег, лодку без меня всё равно не найти, а пока будем плыть, я и расскажу о том, что со мной приключилось.

Он извлёк из седельной сумки небольшую пузатую бутылку тёмного стекла и пепельно-серую гнилушку, которую тут же швырнул в воду, вернее, в то место, где край волны соприкасался с жёлтым песком берега, потом, откупорив бутылку, Корминг вылил из неё густую вонючую жидкость прямо на гнилушку. Та начала быстро увеличиваться и, приобретая форму лодки, за минуту разрослась до таких размеров, что там легко мог бы уместиться небольшой отряд всадников прямо со своими лошадьми, а рядом, прямо вровень с бортами судна, сами собой возвелись удобные мостки. Рыцари, не произнеся ни слова, будто были знакомы всю жизнь и всё понимали с полунамёка, без заминки зашли, ведя за собой коней, по мосткам на лодку и она, поймав попутный ветер, поплыла сама к противоположному берегу, лодкой никто не управлял.

XXXII глава.

--- Рыцарь, вот моя история, --- начал Зелёный Рыцарь свой рассказ, --- три года назад я, так же как и ты, подъехал к Покой-реке (так она называется), направляясь к королю Гуго X: возжелав прославить своё неблагозвучное имя (Рыцарь Золотого Дракона просто яркое прозвище, придуманное мной для красоты). Я намеревался поступить на службу к этому, как говорится, несомненно выдающемуся монарху, превратившись в верного вассала великого (каким он обещал стать) завоевателя --- Гуго, как унаследовал корону в 15 лет, так сразу объявил, что сделает всё для того, чтобы затмить славу всех знаменитых покорителей, бывших до него. И вот эта тихая, спокойная река возникла на моём пути как последнее препятствие...

Наверное, весь день и половину ночи я скакал вдоль бесконечного (как мне казалось с отчаяния) берега, не встретив ни единого человечка и ничего похожего на переправу. Я не знал, что предпринять, моя душа от величайшего смятения представлялась мне будто разорванной в куски, словно её драли свирепые собаки. Я проклял весь мир и день своего появления на свет: из-за ничтожнейшего препятствия я не мог воплотить предназначенное мне --- стать прославленным воином. Я возненавидел всех королей, которым я обязан служить ради славы, титулов и всего того, что может сделать нас, младших безнаследных детей значительными. Пока не выскочила (она точно выскочила, ведь её буквально за секунду не было на том месте, где она появилась как бы из ничего) со своей лодкой та старая тварь. Она (как ты, наверно, сам понимаешь) потребовала платы, то есть, противного до грубой блевотины всей моей сущности юного стяжателя рыцарских подвигов, поцелуя. Конечно, я, в первую секунду вспылил и вознегодовал и, схватившись за меч (кстати, так же как и ты) хотел тут же порешить срамную старуху. Но благоразумие (да, несмотря на молодость, я весьма благоразумен) пересилило мою первоначальную горячность, и невольная мыслишка маленькой мышкой прошмыгнула где-то на задворках сознания: как я поплыву, я же не умею ставить парус и ходить под ним, я никогда ранее не плавал самостоятельно, кто же поведёт лодку, ведь судно без шкипера, всё равно, что копьё без крепкой руки? И сразу, будто кто-то холодной водичкой остудил мой пылавший жаром гнев, я спрятал меч и как бы между прочим огляделся: вокруг пустынный песчаный берег, даже зарослей поблизости нет никаких и совершенно безлюдно --- только я, да выжившая из ума бабка (как я определил для себя). Никто ничего не увидит и не узнает, если чмокну старушку в щёчку, не жениться же на ней требует она. И я смалодушничал, поступил точно как слабый и безвольный калека, то есть, я поцеловал отвратительную ведьму, причём, невероятным образом, против моего желания (ей удалось в последнее мгновение, я даже не понял как, повернуться ко мне лицом) поцелуй получился прямиком в губы. И не успел я отстраниться от её зловонного рта, как неведомая сила подхватила меня, словно большая птица мелкого кузнечика и с оглушающим воем, рёвом, свистом понесла в никуда --- река, лес, растущий на том берегу, мельком пролетевшие дальние горы, словом всё земное пропало, исчезло, растворилось в ничто. Действительность (или то, что я принимал за действительность) преобразилась в нечто стремительно вращающееся, бешеное крутящееся: красные, лиловые, бордовые, пурпурные и фиолетовые пятна вспыхивали (каждое на долю секунды) беспрерывным, мельтешащим потоком вокруг меня. Чудилось, что моя голова отделилась от туловища и летит самостоятельно, ухмыляясь и подмигивая неизвестно кому, и я как-то мог разглядывать свою голову со стороны (до сих пор не пойму, как такое возможно, ведь глаз нет на теле, или у меня тогда появилось какое-то особое, нечеловеческое зрение, существующее вне материи?). Мои руки перестали принадлежать мне, в них появилась немыслимая гибкость, они извивались, как гигантские дождевые черви, ноги тоже зажили собственной жизнью, ритмично сгибаясь и разгибаясь, точно танцуя дикарский танец. Я, совсем как праздный наблюдатель, видел, болтавшееся в каком-то продолговатом прозрачном сосуде, своё собственное бьющееся сердце, по которому ползали крошечные, ярко-оранжевые до отвращения личинки, нет, они не грызли его, а словно бы искали маленькие дырочки, куда бы могли втиснуться и, находя, влезали внутрь моего живого сердца.