Остров, одетый в джерси

Чаще других «вращаться в высшем свете» приходилось Кумару и Мригену, которых местное «Общество друзей Индии» чуть не каждую неделю приглашало на свои «вечера дружбы». Томи, Део и Наянго время от времени принимали участие в вечерах «Общества друзей Африки».

— Почему же меня никуда не зовут? — спросил как-то Родриго. — Нет ли тут «Общества друзей Бразилии»?

— Если и есть, то оно подпольное, — ответила Олуэн. — Потому что я о таком никогда не слышала.

Однажды за Наянго даже прислали большую черную машину. Он быстро переоделся в национальное платье, покрыл голову расшитой бисером тюбитейкой и покинул усадьбу. Вернулся Наянго поздно вечером.

— Парти был, да? — завистливо спросил Родриго.

— Нет, — ответил Наянго, зевая, — в аэропорту преступника из Нигерии поймали и в тюрьму посадили. Просили, чтоб я его убедил чистосердечно признаться.

— Ну и как?

— Я ему говорю: «Признайся, что ты не из Нигерии, по тебе же сразу видно». «Признаюсь, — говорит, — паспорт у меня фальшивый, и на самом деле я из Камеруна. Но если б не ты, они бы до этого в жизни не дотумкали. Век воли не видать!»

Жил на Джерси один дядя с английским именем Боб и с французской фамилией Ле Суа. Он был великим краеведом и большим учителем. Познакомить иностранных студентов с историей джерсийского края он считал своей первейшей задачей.

Приехал он к нам на такой машине, каких российские краеведы не видели даже по телевизору. По форме этот аппарат напоминал истребитель. Когда же двери машины открывались, это сходство многократно увеличивалось, потому что открывались они вверх и становились похожими на крылья.

Однако на экскурсию Ле Суа брал не всех. Сначала он подолгу разговаривал со студентом, прикидывая, обогатит ли его знакомство с прошлым острова? Наполнит ли это его духовную жизнь?

Я, например, интересуюсь краеведением, люблю этнографию, и Боб это сразу заметил.

— Вы знаете, — сказал он мне, — как много у нас общего с вашей Скандинавией!

— С какой Скандинавией? — удивился я. — Я из России!

— Странно. Вы на шведа похожи. Какие у вас корни?

— Прадедушка у меня туркмен.

— Как интересно! Не хотите ли посмотреть на руины крепости времен Древнего Рима?

— Опять меня не зовут? — надулся Родриго. — Я, может, мир поглядеть хочу.

— Ты телевизор смотри, — посоветовал Мриген. — Передачу «Сегодня в мире».

Тем временем я, Наянго и Томи быстро переоделись и вышли на крыльцо, перед которым стояла уже заведенная машина.

Я с интересом заглянул внутрь. Сиденья в машине были такими же основательными и удобными как в самолете. Приборная панель светилась неярким зеленым светом.

Боб нажал какую-то кнопку на руле, и спинки передних сидений упали вперед, пропуская Томи с Наянго на задние места. Когда они утроились, я занял переднее сидение рядом с Бобом. Дверцы опустились, и под машиной что-то загудело с нечеловеческой силой.

«Ох, — думаю, — полетим!»

— Джентльмены! — объявил Боб, — краевед Ле Суа приветствует вас на борту своего автомобиля. Наша машина проследует по маршруту Зоопарк — Сент Элье. Остановки: Большие руины, далее везде.

44

Кресло со страшной силой надавило на спину. Мы, набирая скорость звука, промчались по аллее и вылетели на шоссе. Мои барабанные перепонки слиплись где-то в центре головы. В зеркале заднего вида я увидел распластанных по спинке заднего сиденья Томи и Наянго, похожих на черных медуз. За окном невозможно было что-либо разглядеть. Луга и усадьбы слились в сплошные полосы.

Вдруг машина, совершив крутой вираж, остановилась.

Что-то ударило в спинку моего сиденья, и я услышал сдавленный вскрик Наянго.

— Станция «Большие руины»! — объявил Боб.

Мы стояли на бесконечном поле грязи, возле невысокого холма. Изрытый норами, он походил на огромный перевернутый дуршлаг.

— Пещеры, которые вы видите, были вырыты героическими защитниками острова, боровшимися с римским вторжением, — сказал Боб. — Здесь же находится серия наскальных рисунков, относящихся к каменному веку. Они повествуют о том, как была одомашнена джерсийская корова.

— Уезжать отсюда скорее надо, — сказал вдруг Томи.

— Почему это? — не согласился я. — Надо взглянуть на наскальные рисунки.

— У меня коленные чашечки ноют. А если у меня коленные чашечки ноют, будет дождь. А если мы не успеем добежать до машины, то нам придется лезть в пещеры, и тогда уж мы будем смотреть на твои наскальные рисунки до обалдения.

— А у меня голова болит! — сказал Наянго. — Но я не делаю из этого никаких выводов!

— И зря! — ответил Томи. — Если ты не сделаешь выводы и не пристегнешься, как я, ремнем, то в следующий раз снова ударишься лбом о переднее кресло. Какая следующая станция?

— Следующая станция «Замок Елизаветы», — сказал Боб и завел мотор.

45 (1Замок_Елизаветы (гл. 44)

Едва мы выехали на шоссе, по машине с гулом ударил дождь. Его струи были невероятно толсты и походили на стволы водяных деревьев. Казалось, что мы едем по стеклянному лесу. Тем временем стало вечереть. Вскоре уже ни впереди, ни сзади не было видно ничего, кроме хмари и мути. Боб благоразумно снизил скорость. Вдруг перед нами появились желтые точки, похожие на жуков-светляков. Боб крутанул руль, и я так нажал плечом на стекло, что чуть его не выдавил.

Наянго навалился на Томи.

— Наянго, отсядь от меня, пожалуйста, — попросил Томи. — Дышать нечем.

— Погоди, сейчас машина встанет ровно, и я отсяду.

— Зачем ты ешь так много чеснока?

— О! Чеснок придает силы и сжигает болезни. Чтобы быть здоровым, нужно есть много чеснока!

— Тогда не дыши, пожалуйста.

— Сент-Элье, джентльмены! — объявил Боб и заложил крутой вираж.

Мир завертелся с бешеной скоростью, а когда он снова остановился, я увидел перед собой море. Приятно было сидеть в неподвижной машине и смотреть на прибегающие от горизонта волны. Дождь закончился так же быстро, как и начался.

— Ты отсядешь от меня, наконец, чесночник? — раздалось сзади.

— Отсел, отсел.

— Фу! Как не стыдно?! Теперь у господина Боба вся машина из-за тебя вонять будет!

— Чеснок не воняет, — скромно заметил Наянго. — Он сильно пахнет.

— Станция «Замок Елизаветы». Время стоянки десять минут. Не хотите ли подышать свежим воздухом?

— Большое спасибо, господин Боб. Вылезай, Наянго, нужно машину проветрить!

— О! Как сильно вертелось! Я думал, мне станет дурно! Представляешь, Томи, какой бы у тебя был вид, если бы мне стало дурно?

Я выбрался из машины и подошел к морю. Оно лениво пыталось выбраться на берег, цепляясь за него волнами, но каждый раз снова съезжало вниз. Ветер гулял по морю и откуда-то издалека подгонял кораблики. Подплывая к берегу, они превращались в огромные пароходы и баржи.

На одном из кораблей играл оркестр.

— Ва! — сказал Томи, подойдя ко мне и прислушиваясь. — В лодке музыку играют!

— Это радио, наверное. — Наянго вылез из машины, но к морю не пошел. — Концерт передают.

— Какой концерт? — удивился Томи.

— «По вашим просьбам».

Тут к нам, обтирая руки масляной тряпкой, подошел и Боб.

— Сэры, перед вами панорама самого большого по площади залива нашего острова Сент-Обин Бэй. Посмотрите налево...

Мы посмотрели налево.

— А теперь направо...

Мы взглянули направо.

— От края до края залив имеет около двух миль! Это излюбленное место времяпрепровождения серфингистов и яхтсменов.

Однако сейчас, ночью, трудно было поверить в слова Боба. Еще минуту назад тихие волны вдруг стали накатываться на скалы с такой силой, будто бы хотели разбить их, но разбивались при этом сами. А небо опустилось так низко, словно хотело заглянуть под воду. Какие серфингисты? Какие яхтсмены?

— Теперь обернитесь, пожалуйста.

Я повернулся.

Томи дернул Наянго за рукав.

— Тебя попросили повернуться!