Взрыв в бухте Тихой

Пообещал я старшине этот наказ выполнить и, надо сказать, всегда помнил о нем.

После этого я уже не только по-дружески помогал молодому матросу, но и требовать стал.

Скоро он неплохо усвоил наше мастерство: и вязку провода на изоляторе мог сделать, и скрутку. Знал даже, как срастить кабель и поставить муфту. Но на линию посылать я его еще не решался: помнил, как он однажды докладывал: «Все в порядке, а связи нет!».

Правда, советовали мне послать его и пусть ходит, пока повреждение не найдет и не устранит. Раз ошибется, два ошибется, а потом, мол, научится. Но я был другого мнения на этот счет.

Стал я его брать с собой. Попутно объясняю, куда какая линия идет, как проверять линию, как найти повреждение и быстрее устранить его, как нужно включаться, давая изоляцию или заземление для проверки проводов.

Все быстро схватывает, что непонятно — расспрашивает. Через некоторое время стал он самостоятельно на линию выходить и повреждения устранял неплохо. Чем дальше, тем лучше, сейчас старший матрос Лукьяненко во всех отношениях передовой воин: классный специалист, отличник боевой и политической подготовки. Несколько благодарностей имеет. Да вот спросите у мичмана…

А мичман сидел и, уже потеряв надежду остановить Медведева, недоумевающе поглядывал то на старшину, то на капитана Гридасова.

— Да вот и Лукьяненко! — воскликнул Медведев.

В дверях стоял невысокий, едва-едва по плечо Медведеву, матрос в белом рабочем костюме, чуть-чуть сдвинутой на бок бескозырке и с металлическими кошками на плечах.

— Заходите, товарищ Лукьяненко, — пригласил старший лейтенант Соколов.

Матрос вошел в кубрик и остановился по стойке «смирно».

— Расскажите об «охотнике». Какой он из себя, когда вы его встретили? — спросил Гридасов.

— Три дня назад, — бойко начал моряк, — пошел я на проверку линии, вот мне и попался этот охотник. На вид — ну как вам сказать — охотник как охотник. Сапоги, куртка, ружье, сумка и патронташ. Поговорили мы. Он спросил, как дела, как служба. Я отшутился: дела, говорю, как когда, когда среда, а когда и пятница, а служба — как день да ночь, так, считай, и сутки прочь. На том мы и разошлись: он своей дорогой, а я — дальше по линии. Сегодня снова встретились. Поздоровались, как старые знакомые, а как же: он моей хате двоюродный плетень. Рассказал, что он на пенсии, отдыхает в Каменке и даже папиросу предлагал, да я некурящим оказался…

— В Мергуево люди часто приезжают на отдых: место спокойное, море рядом, — вставил мичман.

Побеседовав еще немного, капитан Гридасов и старший лейтенант Соколов покинули пост.

В дверь постучали, и в кабинет заглянул человек в армейской фуражке.

— Можно?

— Заходите! — пригласил начальник отдела кадров.

Высокий крепкий солдат поставил чемоданчик у входа, положил рядом вещевой мешочек, затем приложил руку к козырьку и гаркнул:

— Демобилизованный солдат Андрей Иванович Подгорец!

— Слушаю вас.

— Вот приехал к вам, хочу устроиться на работу.

— Вы местный?

— Никак нет! Но недавно к нам в часть прибыли молодые солдаты, рассказывают, что у вас тут большая стройка разворачивается. А где же бывшему солдату свои силенки приложить, как не на большой стройке?! — и солдат подал документы.

Начальник отдела кадров внимательно просмотрел их и взглянул на Подгорца. Тот стоял, держа фуражку в руках. Русые, слегка вьющиеся волосы зачесаны назад, весело смотрят ясные улыбчивые глаза, приятное продолговатое лицо с немного длинноватым носом.

«Хорош!» — невольно подумал начальник отдела кадров.

— Что ж, становитесь на учет в военкомате, получайте паспорт. Примем. А какая у вас специальность?

— Ну, армейская моя специальность на стройке вряд ли пригодится, о ней говорить не будем. До службы я работал каменщиком, четвертый разряд имею…

…Андрей Подгорец оказался отличным работником. Уж на что бригадир Артем Семенович придирчив, а об Андрее отзывается одобрительно…

— Такой чести бригады не уронит! Видна армейская выучка!.. — и, разгладив усы, добавлял: — Хоро-о-шим строителем будет!

На стройке пока неважно обстояло дело с жильем, и тут Андрей оказался непривередливым. Предложили ему поселиться на квартире у одной женщины в селе Мергуево, рядом со строительством, и он охотно согласился.

— Стройте скорее общежитие, будете в нем жить, — сказал начальник жилищно-коммунального отдела.

— Почему в общежитии? Думаю трехкомнатную квартиру получить, — сказал Андрей.

— Это за какие же такие заслуги? — поинтересовался начальник ЖКО.

— Кончим строить комбинат — останусь работать здесь, женюсь, вот и будут заслуги, — отшутился Андрей.

Здания на строительстве росли, как грибы после дождя. Почти на самом берегу моря возводились корпуса цехов комбината. Здесь же строилась шахта, а поодаль поднимались остовы жилых зданий. Бригада Семенисова работала на кладке стен одного из цехов. Работа подвигалась быстро. Стены возводились не из кирпича, а из камня-ракушечника, что в несколько раз ускоряло работу. Да и сырье находилось под боком: неподалеку от стройки был открыт каменный карьер, там день и ночь работали камнерезные машины.

Кладка стен цеха подходила к концу.

— Потом куда? — спросил Андрей у бригадира.

— Не бойся, без дела не останемся, — засмеялся Артем Семенович и добавил: — Около ствола шахты будем здание возводить.

— Тоже из камня-ракушечника или из кирпича? — поинтересовался Андрей.

— Из камня, наверное. Ведь это же золото, а не стройматериал — легкий, прочный, дешевый!

Высокий, ладно сложенный молодой человек с темными сросшимися у переносицы бровями, черными глазами и прямым с горбинкой носом вместе с толпой пассажиров направился в буфет. Он поставил маленький чемоданчик у ножки стола, повесил чесучовый пиджак на спинку стула, затем подошел к стойке.

Народу в буфете было немного. Большинство людей, выпив наспех прямо у стойки кружку пива или стакан воды, тут же уходили, иные же подсаживались к столикам. В углу расположился пожилой человек с небольшой седоватой бородкой в соломенной шляпе и не спеша тянул пиво. Около него стояло старенькое двухствольное шомпольное ружье.

«Охотник», — подумал молодой человек с восточными чертами лица и, взяв пиво, вернулся к своему столику.

В буфет быстро вошел Андрей Подгорец. Армейская фуражка без звездочки сдвинута на затылок, ворот гимнастерки расстегнут, парусиновые брюки и ботинки запылены, в руке брезентовые рукавицы. Он подошел к буфету, взял кружку пива, оглядел небольшой зал и, хотя были пустые столики, направился к охотнику.

— Не помешаю? — спросил он.

— И мне, и вам на земле места хватит, — ответил охотник.

— Пиво хорошее?

— Самое время пить.

Андрей отхлебнул немного и дружелюбно спросил, кивнув на ружье.

— Охотитесь?

— Убиваю время.

— А я на стройке работаю каменщиком. Недавно демобилизовался, — словоохотливо начал рассказывать Подгорец. — Решил горло промочить. Прямо с работы… — и бросил рукавицы на стол. Что-то стукнуло.

Андрей взял рукавицы, ощупал их.

— Ребята созоровали, — широко улыбнулся он, вытаскивая из рукавицы белый кусок камня. — Ракушечник или, как говорят ученые, осадочная порода юрского периода. Вот из такого камня мы и строим…

Охотник, казалось, не слушал болтовни Подгорца. Он допил пиво, вскинул на плечо свою шомполку и направился к выходу. Подгорец тоже допил пиво, с сожалением посмотрел на пустую кружку и подошел к буфету за второй.

…Когда молодой человек с восточными чертами лица вышел из здания станции, охотник уже успел пройти довольно большое расстояние по направлению к Каменке.

Обычно невозмутимый, сдержанный, на этот раз полковник с нетерпением ждал прихода Гридасова. Да, теперь уже сомнения не оставалось: на участке побережья, которое охраняют части его отряда, враги что-то замышляют.