Взрыв в бухте Тихой

«Сыта», — подумал Рябинников и тут же забыл о рыбке. Он был в таком состоянии, когда окружающее для него почти не существовало. Он видел все: и мутную воду, и корабли в гавани, и портовые сооружения, и здания города за ними, — но в то же время все как бы расплывалось в тумане, было отгорожено от него полупрозрачной стеной. И все эта подлодка. Вчера вечером опять катер был в дозоре, и опять на траверзе Белого мыса он услышал шум винтов подводного корабля. Лодка на самых больших оборотах уходила в открытое море. Когда катер приблизился к ней настолько, что реверберация не мешала установить контакт, лодка была уже за пределами пограничной полосы.

— Все голову ломаешь, как подлодку поймать? — услышал Павел за спиной голос Лиходеева и вздрогнул от удара по плечу.

— Да, — признался Рябинников, — не дает она мне покоя. Что ей здесь нужно — это выяснят. Другое меня мучает. Ведь на лодке есть тоже гидроакустик и, наверное, неплохой. Нас они обнаруживают своевременно и успевают уйти за линию пограничной полосы.

— Технику, брат, на бога не возьмешь, — посочувствовал Лиходеев. — Надо как-то ее перехитрить.

— Вот именно — перехитрить. И у меня есть план…

— Так чего же ты, чудак, молчишь! Расскажи командиру.

— Неудобно как-то…

— Неудобно штаны через голову надевать, а тут дело охраны Родины касается. Идем!..

Капитан-лейтенант Пархоменко, разложив на столике карту, проверял прокладку. Заметив подошедших матросов, командир поднял голову:

— Слушаю вас!

— Товарищ капитан-лейтенант, разрешите обратиться? Тут вот у старшего матроса Рябинникова идея есть, — выпалил Лиходеев.

— Идея?

— Да. Как нам лодку поймать!..

— Поймать?! Следовало бы подумать о том, как обнаружить ее вовремя.

— Мы, товарищ капитан-лейтенант, ее вовремя обнаруживаем, — сказал Рябинников. — Но и она нас обнаруживает и успевает уйти.

— Это верно, — согласился Пархоменко. — Так что же вы предлагаете?

— Нужно скрытно подойти к месту постоянного появления лодки. Под парусами…

— Под парусами до Белого мыса? Это в лучшем случае полсуток хода. Тут уж, действительно, трудно нас будет не обнаружить. А идея правильная! Правильная!.. Молодцы, ребята! Так какие у вас планы на сегодняшний день?

— Я хотел попросить у вас разрешения пойти в гарнизонный клуб, там сегодня занятия, — сказал старший матрос Рябинников.

— Ясно, разрешаю. Матрос Лиходеев, конечно, на тренировке?

— Так точно! Должны же мы следующую встречу выиграть!

— Это верно, кто-то должен ее выиграть… Хорошо, идите. Только, чтобы вас в любое время можно было вызвать.

— Есть! — в один голос ответили Рябинников и Лиходеев.

Медведев проверил инструмент в сумке, взял запасной моток провода и, выкатив из-под навеса мотоцикл, поехал вдоль линии по тропинке, протоптанной электриками.

Прервалась связь с погранкомендатурой. Замыкание. Что могло быть? Или где-нибудь слабо натянутые провода захлестнулись друг за друга, или сорвался с изолятора верхний провод и опустился на нижний. Все эти повреждения хорошо заметны, их обнаружить не трудно, и старшина на малой скорости ехал вдоль столбов, зорко посматривая на провода.

Дорога пошла на подъем. Медведев прибавил газу и выскочил на вершину холма.

Склон холма полого опускался к берегу и оканчивался вдающимся в море скалистым мысом. Этот мыс — граница секторов наблюдения двух постов: того, на котором служил Медведев, и следующего. За мысом берег отступал, образуя небольшую бухту. Здесь фашисты в период оккупации начали строить порт, рассчитывая через него вывозить награбленное: хлеб, продукты, и, самое главное, руду. Но их планы сорвало стремительное наступление советских войск. Построенные сооружения фашисты взорвали перед отступлением, и посейчас заросшие водорослями бетонные глыбы загромождают бухточку, огромными грудами лежат на берегу.

Тропинка, по которой ехал Медведев, переваливала через холм и шла дальше, змейкой спускаясь по склону, не отходя от ровной линии столбов. А километра через полтора она, вместе со столбами, исчезала в глубоком овраге. Дальше, за оврагом, ее уже не было видно, и только уменьшенные расстоянием карандаши столбов тянулись к горизонту.

Берега Старого оврага заросли вереском, терновником, кустарниковым дубом, образуя непроходимую чащу. По дну его бежал небольшой ручеек, впадающий в бухту.

На вершине холма стоял контрольный столб. Старшина влез на него, включился в линию и позвонил. Пост сразу же ответил, но по направлению к погранкомендатуре по-прежнему наблюдалось замыкание.

Считалось, что до контрольного столба линию обслуживают электрики-связисты поста, а дальше — комендатуры. Но не мог же старшина оставить линию бездействующей и возвратиться обратно? Он перевел мотоцикл через овраг и поехал дальше, к комендатуре. Два провода торопливо бежали от столба к столбу. Нигде они не соприкасались, нигде не замыкались. Вот впереди показалось здание комендатуры, но повреждения так и не было видно.

«Вот так история с географией», — подумал старшина, глуша мотоцикл и заходя в помещение. Он доложил дежурному о цели прихода и попросил вызвать электрика.

— Что же вы линию не проверяете? — спросил он у вышедшего ефрейтора.

— Как не проверяем?! Я только что возвратился… На нашем участке все в порядке.

— Я тоже проехал вдоль линии и ничего не обнаружил, — продолжал старшина, — но факт остается фактом: связи нет. Даже не знаю, что и подумать… От контрольного столба до поста все нормально, а вот здесь… Давайте на вашем участке проверим каждый столб. Я начну от холма, а вы отсюда…

— Хорошо, — согласился ефрейтор, — сейчас я спрошу разрешения.

…Медведев заглушил мотор мотоцикла, прикрепил к ботинкам кошки и полез на столб. Он внимательно осмотрел изоляторы, места соединения проводов с ними, но все было в порядке. Сойдя на землю, Медведев, не снимая кошек, далеко закидывая ноги в стороны, перешел к следующему столбу. Здесь тоже все оказалось в порядке.

«Двенадцать километров, двести сорок столбов, — думал старшина, переходя к следующему столбу. — На мою долю сто двадцать. Если по пять минут на столб — семьсот минут, почти девять часов… Нет, надо быстрее», — и он торопливо зашагал дальше.

Между тем уже окончательно стемнело.

«Буду работать и ночью», — решил Медведев и переложил электрический фонарик из сумки в карман.

Старшина заканчивал проверку третьего столба, когда внизу послышался свист. Какой-то человек шел вдоль линии и высвистывал «Катюшу».

— Здравствуйте! — сказал человек, подойдя ближе.

— Здравствуйте! — ответил Медведев, спускаясь со столба.

Перед ним стоял охотник в белой парусиновой куртке и высоких охотничьих сапогах. За плечами охотника висело дулом вниз ружье, впереди патронташ, сбоку чем-то набитая сумка.

«Наверное, тот самый», — подумал старшина, вспомнив рассказы Лукьяненко, и сразу же насторожился.

— Повреждение ищете? — спросил между тем охотник.

— Нет, просто так, проверяю.

— Что-то вас я здесь ни разу не видел, — продолжал словоохотливый пришелец. — Тут часто ефрейтор бывает, еще такой невысокий матрос… А вы только прибыли или в отпуске были?

— Не знаю, почему вы меня не видели, — уклонился от ответа старшина и поправил на плече карабин.

— Что-то вы неразговорчивый, — заметил охотник. — Ну, да ладно. Покажите мне, как ближе всего пройти в Каменку, а то как бы не заблудиться…

Медведев показал.

— Ну, до свидания…

Старшина машинально пожал протянутую ему руку и с удивлением почувствовал, что она в перчатке. В ту же секунду острая боль пронзила его тело и он рухнул на землю.

Прошло более двух часов с тех пор, как старшина вышел на линию. Только один раз он позвонил с контрольного столба, сообщив, что следует дальше, к погранкомендатуре. И больше о нем ни слуху ни духу. На посту моряки стали волноваться, особенно Лукьяненко. Он все время вертелся около дежурного, поминутно спрашивая: