Савмак. Пенталогия (СИ)

  Миновав охранявших ворота стражей, Делиад и Ламах прошли под узкой длинной аркой и оказались в тесном нижнем квадратном дворике царской цитадели, с трёх сторон окружённом высокой крепостной стеной, а с четвёртой, западной - стеной массивной центральной башни с единственной ведущей внутрь неё широкой дверью - открытой и никем не охраняемой в дневное время. Войдя в неё, они оказались в коротком коридоре, вначале которого находились напротив друг друга два открытых дверных проёма: левый вёл в караульное помещение, вмещающее до полусотни воинов, правый - на неширокую переднюю лестницу, по которой едва могли пройти плечом к плечу трое человек. В конце коридора напротив входа имелся ещё один узкий дверной проём, ведший в маленькую комнатку, в которой располагались двое телохранителей хилиарха Гиликнида и его личный раб-секретарь. Туда и вошли Делиад с Ламахом.

  Пока вошедшие обменивались дружескими рукопожатиями с телохранителями, раб бесшумно впорхнул через расположенную напротив входной двери маленькую тёмно-красную дверь в кабинет хозяина доложить о прибытии Делиада и тотчас выскользнул обратно. Оставив дверь открытой, раб с поклоном пригласил гекатонтарха войти и, едва тот с порозовевшими от волнения щеками шагнул за порог, осторожно прикрыл за ним толстую дубовую створку.

  Кабинет начальника царских телохранителей представлял собой прямоугольную комнату, ненамного большую, чем передняя, с таким же выложенным красными каменными плитами полом и выкрашенными в мрачные кроваво-красные тона стенами.

  Гиликнид сидел вполоборота к двери, удобно развалясь, в низком кресле с изогнутой полукруглой спинкой, стоящем напротив единственного окна-бойницы в правой стене, и читал какой-то свиток, держа его перед собой на вытянутых руках. На прямоугольном краснолаковом столике у его колен, между медным кувшином и серебряным канфаром валялось ещё несколько свёрнутых в трубку папирусных свитков. Напротив кресла под окном стоял высокий сундук с горбатой крышкой, за которым виднелась у дальней от входа стены покрытая пятнистой барсовой шкурой кушетка. На стене над кушеткой висели украшенный чеканными позолоченными гирляндами и пышным алым султаном из страусовых перьев шлем, короткий меч с двумя крупными, тёмными рубинами в яблоке рукояти, в обтянутых красной кожей ножнах с богатой золотой отделкой, и обшитый по краям золотыми листьями аканфа тёмно-красный гиматий хилиарха.

  Дочитав свиток, Гиликнид отпустил его нижний край, отчего папирус тотчас свернулся в трубку, и поднял, наконец, свои маленькие, глубоко спрятанные в глазницах под недовольно насупленными бровями тёмно-карие глазки на робко застывшего около порога юношу в доспехах гекатонтарха.

  Главному телохранителю басилевса Перисада было около пятидесяти. Это был невысокий, сухощавый, узкоплечий мужчина с маленькой круглой головой, покрытой короткими прямыми каштановыми волосами, изрядно поредевшими над узким, изрезанным глубокими морщинами лбом. Одет он был в кожаную коричневую тунику, обшитую на плечах вертикальными, а на груди горизонтальными серебряными полосами. Центр панциря украшал рельефный позолоченный трезубец, как знак того, что его владелец служит боспорскому басилевсу (поскольку правящие вот уже почти 330 лет на Боспоре Спартокиды вели свой род от самого Посейдона, они выбрали трезубец владыки морей символом своего царского рода).

  Разглядывая вытянувшегося у двери со шлемом на сгибе левой руки Делиада, Гиликнид сделал вид, будто не узнаёт его. Затем тонкие фиолетовые губы хилиарха, обрамлённые аккуратными усами и узкой, облегающей скулы и подбородок каштановой бородкой раздвинулись в некоем подобии любезной улыбки.

  - А-а, наконец-то сам гекатонтарх Делиад удостоил нас своим посещением! - сухой, скрипучий, как песок, голос хилиарха неприятно резанул слух Делиада. - Очень рад видеть тебя в добром здравии. А то вот, - Гиликнид небрежно указал на лежащие перед ним на столе свитки, - твой высокочтимый отец беспокоится, что я делаю его сыну слишком много поблажек.

  О том, что матушка Делиада, почтенная Мелиада, в своих письмах к нему просила, по возможности, оградить её единственного сыночка от излишних тягот военной службы, подкрепляя свои просьбы ценными подарками, хилиарх предпочёл умолчать.

  - Да что ты встал там у двери? Подходи-ка ближе. Не бойся, я не кусаюсь. Хе-хе-хе!.. Ну ладно - пошутили, и хватит, - сменил тон Гиликнид, как только Делиад переместился к разделявшему их столику. - Я вызвал тебя, чтобы сообщить об ответственном и, надеюсь, приятном для тебя задании. Будем считать, что время, отпущенное тебе, чтобы освоиться в славных рядах соматофилаков басилевса, завершено. Пора начинать службу всерьёз... Ты, кстати, знаешь, что недавно умер старый владыка наших соседей скифов?

  - Слыхал.

  - Ну так вот. Наш басилевс отправляет послов в Скифию, чтобы почтить прах своего друга Скилура, а тебе и твоей сотне поручена почётная миссия сопровождать и охранять наших послов в этой поездке.

  - Но я...

  - Главой посольства будет твой отец. Ты назначен охранять послов по его просьбе. Так что твоя поездка в Скифию - дело решённое, - пресёк на корню попытку Делиада уклониться от хлопотного задания хилиарх. - Побываешь в родном городе, повидаешься с родителями, дедушкой, покрасуешься в доспехах царского гекатонтарха перед феодосийскими друзьями и подружками - чем плохо? Да и твоим бойцам будет полезно поупражняться лишний раз в верховой езде.

  Вспомнив, что ему нужно выпросить у деда денег, чтобы рассчитаться с накопившимися долгами, Делиад молча склонил голову, смирившись с тем, что ему таки придётся исполнить свалившееся, как летний снег на голову, почетное поручение.

  - Ну, вот и славно. Выступаете завтра с рассветом, верхоконно, в полном боевом снаряжении. Проследи, чтобы доспехи, оружие и сбруя у всех твоих воинов сияли, как у быка яйца, чтобы нам не осрамиться перед варварами. Но сперва зайди к логографу Аполлонию: у него тебя дожидается купец Полимед, назначенный одним из послов. С этой минуты ты и твоя сотня поступаете в его полное распоряжение.

  Царская канцелярия с помещением для писцов, архивом и кабинетом главного логографа-секретаря Аполлония, державшего на своих плечах основную часть груза управления страной, находилась на втором ярусе цитадели. Пока поднимались туда по двум крутым лестничным маршам, Делиад сообщил Ламаху о полученном задании.

  Войдя в канцелярию, Делиад спросил у скрипевших тростниковыми перьями по папирусу в передней комнате рабов-грамматов здесь ли купец Полимед. Старший писец ответил утвердительно и предложил гекатонтарху войти в кабинет - его давно ждут.

  Шагнув за порог соседней комнаты, Делиад увидел двух сидевших на стульях у правой стены солидного вида мужей. На разделявшем их круглом столике с единственной витой бронзовой ножкой стоял довольно большой ларец, богато инкрустированный слоновой костью и золотыми рельефами в виде гирлянд и спасающихся бегством от хищников травоядных животных, с удобной ручкой в виде распушившего длинный хвост и гриву золотого коня на дуговидной крышке.

  Одного из мужчин - невысокого, с большой, круглой, лысой головой на короткой жирной шее, одетого в длинный синий хитон с короткими рукавами, расшитый по краям золотыми оливковыми ветвями, сидевшего ближе к двери, обхватив унизанными крупными перстнями пальцами стоящий между ногами резной костяной посох, Делиад хорошо знал: то был отец его приятеля Феокрита, 53-летний царский казначей Деметрий. Лицо второго, одетого в короткий, до колен, белый хитон без рукавов, окаймлённый внизу голубыми волнами, более молодого, сохранившего на низколобой округлой голове гораздо больше почти ещё не тронутых сединой тёмно-русых прямых волос, было Делиаду незнакомо (слишком ещё недолго он жил в многолюдной боспорской столице) - очевидно, это и был купец Полимед. Самого логографа Аполлония в кабинете не оказалось: его кресло под окном между небольшим мраморным столиком и внушительных размеров ларем с широкой плоской крышкой и серебряными уголками, в котором логограф хранил под замком необходимые для текущей работы документы, пустовало.