Шпоры на босу ногу

юваль.- Бумаг, что ли, не было? - Были, были бумаги, ты не волнуйся,- успокоил сержанта Григорий и надолго задумался. Григорий вспомнил, как в то утро он явился в канцелярию и долго разговаривал с Синицыным, дежурным офицером. Синицын божился, что со дня на день ждет уйму денег и тогда непременно расплатится, на что Григорий отвечал... Потом Синицын принимал секретные бумаги -и приглашал к себе на ужин, Григорий отказался, взял пустой портфель, защелкнул мелодичную застежку и манерно раскланялся, потом прошел по улице, спустился в кабачок... - О чем ты думаешь? - спросил Дюваль. Григорий долго, не моргая, смотрел на сержанта, а после сказал: - Проиграй я в тот вечер портфель, меня бы расстреляли. Я обязан тебе на всю жизнь,- и отвернулся. Казачий сотник не любил кривить душой, однако же бывают в жизни особые случаи. Сержант прислушался к себе и понял, что в душе у него пусто. Сержант посмотрел на сотника - тот был белее первого снега. - П-проиграй я в тот вечер...- начал было казак. Но Дюваль поднял руку, и тот замолчал. - Спасибо, большое спасибо,- сказал сержант.- Я буду верить тебе, мне так намного легче...- И замолчал, услышав за собою дружный топот. Друзья обернулись - к ним подъезжал отряд русских кирасиров во главе с румяным и дородным офицером с огромными рыжими баками, свисавшими до самых эполет. - Майор Федосов, - узнал его Григорий.- Плохи твои дела, Шарль. Кирасиры окружили французов и, не обращая на них особого внимания, стали переговариваться с казаками. Победители громко смеялись. Майор Федосов тот был настроен по-иному. Подъехав к Дементьеву, он резко осадил лошадь и недовольно прикрикнул: - Сотник, что за церемонии? Пленных расстрелять! Немедля! Однако, заметив Мадам, бравый майор заметно оттаял и добавил уже почти дружелюбно: - Но только без лишнего шума, отведи их подальше. А красотку не трогай, возьмем трофеем! - Тут он игриво подмигнул и представился: - Вася Федосов, керасирский ея величества полк! - И все это по-русски, ибо Федосов вот уже полгода намеренно не употреблял ничего иноземного, исключая напитки. - Господин майор, к чему кровопролитие?! - опять же по-русски воскликнул Дементьев.- Война на исходе, противник бежит. - Я что, неясно сказал?! - возмутился Федосов. Григорий не двинулся с места. И все молчали. Только Франц почему-то решил, что наступил подходящий случай, и стал наигрывать самый минорный марш. Федосов оживился, подобрал поводья, глянул орлом и согласился: - Да, лишнее кровопролитие нам ни к чему, - и, обернувшись к кирасирам, приказал: - Скомороха забираем с собой. И Франц, подхваченный крепкими руками, очутился на лошади одного из кирасиров. Федосов обернулся к Григорию. - Так, пленных расстрелять,- напомнил он.- Живо! А красотку я после лично допрошу. Подъехав к Францу, Федосов сосредоточенно потер руки, подумал, глядя австрийцу прямо между глаз, а после опять же по-русски спросил: - Ну ты, европа, а этот, гвардейско-кирасирский, умеешь? Па-па-па-нам! Пам-пам! Па-па-па-нам! А? Франц догадался без перевода