Савмак. Пенталогия (СИ)

  - Вот уж не думал тебя снова увидеть так скоро! А почему ты с сундуком? Почему не дома? Что случилось?

  - Мои родители умерли много лет назад... А в моём доме теперь живут другие люди.

  Пактий согнал с лица улыбку:

  - Пойдём. Там всё расскажешь.

  Заплатив по медному диоболу за вход открывавшему посетителям дверь рабу, они вошли со своими рабами в небольшой предбанник. Справа и слева от него широкие открытые проёмы вели в длинные узкие раздевалки, где посетители оставляли в тянувшихся рядами вдоль стен ячейках под надзор специального раба свои вещи и, обернув вокруг бёдер чистую льняную простыню, служившую полотенцем, а то и просто небрежно перекинув её через плечо, ступали босыми ногами на гладкие мраморные плиты центральной залы. Так же поступили и Пактий с Миннием, оставившие, по примеру местных богачей, своих рабов с сундуками в раздевалке.

  Главная банная зала представляла собой просторный прямоугольник с большим мраморным бассейном посередине. По периметру бассейн окружали десять круглых гладкоствольных ионических колонн редкостного чёрного мрамора, поддерживавших высокие потолочные перекрытия. Прямо над бассейном в крыше зиял широкий проём гипериона, через который в залу лился солнечный свет. Высокие стены залы украшали красочные мозаичные панно с мифологическими сценами. Под ними были расставлены десятки мягких, удобных лож, кресел и низких столиков с напитками и закусками для отдыхавших там посетителей обоего пола (мужчины нередко скрашивали своё пребывание в банях приятным обществом красивых гетер и рабынь). Между ложами, образуя как бы отдельные уголки, стояли на высоких пьедесталах прекрасные беломраморные статуи нагих богинь и нимф, богов и героев - копии лучших эллинских мастеров минувших веков.

  Центральные городские бани никогда не испытывали недостатка в посетителях. Вот и сейчас народу здесь было не намного меньше, чем на агоре. Под высокими сводами зала стоял гул голосов, звучал громкий мужской хохот, перемежаемый игривыми женскими смешками. В просторном бассейне плавали, ныряли и плескались десятки нагих мужчин и женщин. Ещё больше их прогуливалось, беседуя, вокруг бассейна и отдыхало с кубками в руках на ложах и в креслах. Между голыми посетителями сновали с деревянными лотками наперевес, предлагая свой товар, одетые в короткие туники продавцы всевозможных напитков, сладостей и снеди. Здесь, в большом зале были по большей части люди старшего и среднего возраста, посвящавшие первую половину дня делам и заботам, а после обеда предававшиеся заслуженному отдохновению. Более молодые предпочитали проводить свой досуг более активно в залах гимнасия, занимаясь полезными для тела и духа гимнастическими упражнениями, борьбой, фехтованием, метанием диска и копья, излюбленными играми с мячом (становившимися ещё интереснее и азартнее, если в них принимали участие гетеры и рабыни), а после уединялись в отдельных комнатах с парилками, горячими и холодными ваннами, где можно было без стеснения позабавиться с услужливыми рабынями, весёлыми гетерами или нежными мальчиками.

  Едва Пактий и Минний возникли в дверном проёме, к ним навстречу поспешил с широкой приветливой улыбкой старший банный епископ, встречавший и провожавший у входа в главный зал всех посетителей. (Комплекс гимнасия и бань принадлежал полису и находился в ведении и в значительной мере на содержании у избираемого на ежегодной экклесии гимнасиарха и трёх его помощников-епископов, надзиравших за порядком в гимнасии, палестре и термах). Как только он узнал в одном из вошедших богатого понтийского навклера, его улыбка сделалась ещё шире и доброжелательней. Отобразив на лице, не в пример своему мрачному спутнику, ответную улыбку, Пактий назвал банного смотрителя по имени, пожал ему как старому доброму знакомому руку и спросил, не здесь ли, случайно, его уважаемый проксен Гераклид. Смотритель ответил, что архонта, к сожалению, сейчас в здании нет, но зато здесь оба его сына: младший, Агасикл - в одном из залов гимнасия, а старший, Невмений, с тремя друзьями и двумя восхитительными подругами - в одной из ванных комнат. Пактий попросил епископа послать кого-нибудь сообщить о нём Невмению и спросить, где и когда они могут свидеться. Смотритель тотчас отправил одного из банных рабов в левую боковую дверь с приятным известием для Невмения.

  Как Пактий и рассчитывал, не прошло и минуты, как оттуда выбежал в небрежно обмотанной вокруг бёдер мокрой простыне, сам Невмений и, увидев под статуей Геракла слева от входных дверей амисского навклера в окружении пяти-шести почтенных старцев (у Пактия среди херсонеситов было немало знакомых, жаждавших первыми услышать новости с южных берегов Эвксина), поспешил к нему, ловко лавируя между чинно прогуливающихся вокруг бассейна посетителей. Уверенно протиснувшись вперёд, Невмений положил руку на голое плечо Пактия:

  - Дружище Пактий! Как я рад тебя видеть! Давненько же тебя не было - мы с отцом уже стали беспокоиться: не случилось ли чего?

  - Так сложились обстоятельства...

  - Ты отца уже видел?

  - Нет, я с корабля прямо сюда.

  - Отлично! Мы тут с друзьями как раз отдыхаем в ванной комнате. Так что, давай-ка к нам. Там и помоешься, и перекусим, и поговорим.

  - С удовольствием, Невмений. Только я тоже с другом, - Пактий указал кивком на скромно стоящего сбоку, закутанного, будто стыдящийся наготы варвар, в белую простыню немолодого мужчины.

  - Ну так и для твоего приятеля у нас там место найдётся, если он не против составить нам компанию, - с лёгким поклоном в сторону незнакомца Невмений сделал широкий пригласительный жест и, как только мимолётом встретился взглядом с его острыми, как стекло, тёмно-зелёными глазами, рыжеватые дуги его бровей изумлённо поползли вверх. - Минний?.. Ты?!

  - Узнал-таки? А вот Полихарм у портовых ворот меня не признал, - приподнял кончики губ в короткой улыбке Минний.

  - Вот это новость! Ну и ну! Ведь это же Минний - сын ритора Гераклия, мой лучший друг, пропавший за морями десять лет назад! - радостно пояснил Невмений окружавшим их почтенным горожанам. - Простите, отцы! Я забираю у вас моих друзей. Ну, пошли, пошли скорее... Мне не терпится узнать, где же ты пропадал все эти годы...

  Обогнув колонну на углу бассейна, они втроём вошли через окрашенную в золотой цвет низкую одностворчатую дверь, охраняемую по бокам сатиром и нимфой, и очутились в длинном, узком коридоре левого крыла, слабо освещённом несколькими висящими вдоль стены маслеными светильниками. Справа и слева в стенах были проделаны узкие, закрытые кожаными пологами проходы в пронумерованные над притолокой жёлтой краской ванные комнаты. Из-за многих пологов в коридор доносились сладострастные стоны, шлепки, плеск воды, обрывки разговоров, мужские и женские смешки.

  Невмений завёл гостей в ванную, помеченную зетой. Пактий и Минний оказались в небольшой - пять шагов в длину и четыре в ширину - комнатке, освещённой двумя тусклыми светильниками, висящими на крюках у ближней и дальней от входа стены. Впритык к дальней длинной стене находились две углубленные в пол большие, прямоугольные каменные ванны, холодная и горячая вода в которые подавалась самотёком по упрятанным под пол керамическим трубам с медными вентилями. Напротив ванн у стены стояли два высоких массажных топчана, а у дальней от входа левой боковой стенки - две софы с кожаными спинками и два низких обеденных столика перед ними. Напротив расположенной впритык к правой боковой стене входной двери находился похожий на лаз вход в горячую парилку, прикрытый маленькой деревянной дверкой. Грязно-коричневые стены коридора, ванных комнат, дверка парилки, столики и лежаки были исчерчены фривольными надписями в стихах и прозе, признаниями в любви, восхвалениями прелестей и мастерства здешних рабынь, мальчиков, гетер и скабрёзными рисунками.

  Друзья и подруги Невмения остывали в ванной комнате после жаркой парилки: один сидел по шею в воде в ближней от дверей парилки ванной и небрежно ласкал левой рукой сочные розовые груди расслабленно прислонившейся спиной к его груди рыжеволосой, большеротой гетеры, а правой - её скрытое под водой лоно; другой мужчина лежал животом вниз на дальнем от входа топчане, отдав свои размягчённые паром мышцы и кости умелым рукам раба-массажиста, старательно втиравшего в него душистое масло; третий лежал на спине на ложе у стены, тиская ладонями упругие выпуклые ягодицы лежащей на нём гетеры - лица обоих были скрыты россыпью её ниспадавших до пола густых белокурых волос.